Евгений Останькович
Нас трое. Три брата. Разные характеры, разные профессии. Встречаемся редко: разное место жительства, разные заботы. Но при встречах есть, о чем поговорить. Только не о политике. Чаще всего наши темы касаются родовых генов. Нет! Речь идет не о цвете глаз, нашем росте или форме головы. Проблема в нашем счастье на рыбалке или охоте, ибо счастье это во многом зависит от внутреннего наследства, подаренного нам предками.
Средний брат такой же удачливый охотник, как наш отец (царство ему небесное). Брат также самозабвенно любит охоту и редко возвращается домой без зайца или дичи.
Младший пошел в прадеды. Он удивительный рыболов. Всякие сазаны, карпы, судаки и сомы, всякий раз, когда он уезжает на рыбалку, она становится у его крючка в очередь. Я тоже люблю рыбалку. Но отношусь, к сожалению, к несчастному подвиду любителей второй охоты - рыболовам-теоретикам.
Я знаю многое насчет удочек, лески, поплавков, рыбьей повадки и прочее. Меня охватывает азарт при первой дрожи поплавка. Но в итоге мой улов, как правило, представлен несколькими пескарями или мини карасиками.
Ружье я просто не люблю – оно убивает животных, а я против убийства. Слушая рассказы своих братьев о рыбалке и охоте, я исхожу завистью, во мне горьким комом дает о себе знать комплекс неполноценности.
Так было много лет, пока я не переехал на Кавминводы в епархию Бештаугорского леса, обладателю грибного богатства. Я полюбил заниматься третьей охотой, которой когда-то, еще в моем отрочестве, учил мой дед (хотя он был еще и отличный охотник).
С этого времени мой комплекс стал ослабевать под давлением вопроса: «А почему мне сопутствует удача?». Я хорошо знаю «повадки грибов». Хорошо осведомлен, где они могут быть, а где не могут. Вон там, например, обязаны находиться вешенки или, к примеру, опята. Но ноги мои, почему то начинают действовать антитеоретически и ведут в другую сторону, туда, где как бы ожидая меня, переселились грибы из мест законного пребывания. Значит, есть у меня, живет в подсознании некое чутье, которое и определяет успех охоты. А разве это не плод генетики?
Но все это мысли вели себя неуверенно и только иногда, пока не произошел тот памятный случай…
Итак, по порядку…
… Осень в тот год замешкалась и перекрасилась в бабье лето. Правда, несколько раз ночами проходили заморозки, но по утрам исчезали также внезапно, как и появлялись. Казалось, что зима забыла про Кавминводы.
Такой пролог к этому рассказу весьма необходим, так как погода имела прямое отношение к тому, что произошло.
Был декабрьский вечер. И была встреча друзей, провожавших в Москву двух медиков. Москвичи что-то проверяли на Пятигорском курорте. Двое из моих друзей имели прямое отношение к проверке, ибо представляли руководство курорта. Словом, собралось четыре врача и один журналист, то есть я. Надо добавить еще два фактора, послужившие тоже началу истории. Это скромная закуска – пара банок рыбных консервов и сосуд с маринованными грибами. Все это предназначалось для заедания чистого медицинского спирта.
Этот «озорник» крепостью в девяносто градусов весьма способствовал философской беседе медиков. Во всяком случае, уже трижды я услышал слово «подсознание». Четвертый раз оно прозвучало в тот момент, когда я безуспешно пытался поймать вилкой шляпку маринованного опенка.
И все это в голове сразу сработало. Я похвалился генами деда, которые через подсознание даруют мне удачу при сборе грибов. В ответ прозвучала по латыни истина – Хик Родос, Хик Сальто. (Один древний грек хвастался на родине, что во время Олимпийских игр на острове Родос он совершил невероятный прыжок. Ему ответили: «Здесь Родос, здесь прыгай, чтобы доказать свою правду»).
В ответ на столь едкое замечание я пригласил всех на третью охоту прямо с утра. Предложение проспиртованными собеседниками было встречено с энтузиазмом. Никто из них не вспомнил, что на улице середина декабря.
Потом я на такси отправился домой, но сердце было спокойно. Никакой третьей охоты, конечно, не будет. Ребята в таком состоянии, что через какой-нибудь час забудут…
Не успел я (по своему разумению) положить голову на подушку, как раздался около уха сумасшедший телефонный звонок. Голос друга протаранивал голову насквозь.
- Ты еще не встал! А мы уже у твоего подъезда…
Что делать? Надо, конечно, встать и повести эту команду неизвестно куда, надеясь на чудо. Словом, придется уподобиться синице, которая пытается зажечь море…
***
Ехали трамваем. Ехали электричкой до станции Бештау. Очень болела голова. Все тело казалось чужим. Но пришла подмога – ровно в семь утра открылось станционное кафе с горячими сосисками и свежим пивом (никогда такого здесь раньше не было). Я пил пиво и приходил в себя. В голове рождался маршрут, туда, где по теории, должно быть, сохранились хоть какие-то грибы. Ох! Если бы на улице был октябрь! А тут канун нового года.
… Лес встретил нас безмолвием голых кленов, дубов, ясеней, белолисток. Под ногами шуршала, чиркала опавшая листва. Из сушника выломали палки и долго шарили ими в лиственных кучах. Миновали крутой подъем, забрались в глубину балки – может, здесь морозы не успели расправиться с какими-нибудь вешенками или опятами. Напрасны были наши старания. Мы обнаружили только почерневшие от холодов, похудевшие до неузнавания какие-то признаки живого, шляпки которых напоминали головки облысевших одуванчиков.
Решили сделать привал. Соленые огурцы и опять… этот спирт. Выпили по паре стопок. Повеселели. И, видимо, от этой веселости один из москвичей сделал предложение. Дескать, Евгений вел всех по теории, вопреки подсознанию, которое надо освободить от помех. Пусть наш командир выключит, хотя бы частично, сознание. А это сделать просто, стакан спирта и дело сделано…
Пришлось принять изрядную дозу. Немного посидел у хрустального ручейка. Выпил его водицы. А когда небо заголубело еще больше, а лиственный наст загорелся ярким золотом, я встал и пошел, за мной последовала вся команда.
Меня что-то повело куда-то вверх по склону предгорья. Потом разбросало поперек пути полусгнившие стволы осин. Затем ощерилась шипами стена из шиповника. Было что-то еще. Я шел и шел. Упрямо, со злостью, пока вдруг не услышал позади истошный выкрик: «Грибы!». И тут же увидел под ногами ядреный крепкий масленок.
Набрали мы грибов почти ведро. Со смехом и шутками скатились вниз по склону к железной дороге. Добрались до поселка Иноземцево и сели в электричку, удивляя пассажиров своим трофеем.
А далее все было обычно и потому можно на этой истории поставить точку. Можно только добавить одну фразу. Я убедил себя и других в оснащенности моего подсознания генетической памятью моего деда, уроженца Белоруссии, где таковых грибников весьма немало.