Маленькая городская больница походила сейчас на медсанбат времен Великой Отечественной. Раненых много, а специалистов всего два – хирург – интерн, да медсестра бабуля лет 70. Им добровольно помогала девчонка, называемая волонтером. Взглянув на «забоя», влетевшего на санпропускник, бабуля каким – то казенным безразличным голосом нараспев протянула: «Доктор занят, ожидайте на улице.» Это равнодушие, словно ударило шахтера в грудь, он даже остолбенел на секунду. Затем задыхаясь, выпалил: «Мать, нам срочно нужно! Пацан вот-вот помрет от потери крови.» Бабуля, видно, ничего не понимала и как в довоенные застойные времена продолжала твердить: «Говорю вам доктор занят, освободится и примет больного.» Идиотское, в данном случае, слово больной лишило самообладания горняка. Вне себя от ярости, он выхватил свой пистолет и заорал: «Ты, старая дура, понимаешь, что боец умирает!» Вид оружия подействовал мгновенно. Твердыню в белом халате, ставшую тоже белой, как ветром сдуло, она исчезла в глубине коридора. Через минуту из операционной уже бежал молодой и очень уставший доктор. Он не задавал вопросов, видимо, даже за такое короткое время медсестра умудрилась объяснить ему все. Хирург спокойно проговорил, обращаясь к «забою»: «Несите его на свободный стол операционной.» Тучная медсестра легким перышком полетела вперед и осторожно просунув руки под плечи Игоря, помогла занести его. Доктор работал с первых дней (АТО). Из малоопытного студента война быстро превратила его в хорошего практика. Сочившуюся из пробитой вены кровь, хирург остановил легко, понимая однако, что ополченец уже «на ладан дышет» и спасти его может только свеже влитая кровь, которой в больнице давно уже не было. Опухшие и покрасневшие от усталости веки доктора почти закрывали его красивые карие глаза. Он тяжко вздохнул и посоветовал «забою»: Немедленно везите в Донецк хотя, скажу прямо, шансов почти нет – и совсем не по докторски добавил – молитесь, если в Бога веруете.»
Продолжение следует....