Как я уже не раз отмечал, для рядовых солдат причины Первой мировой войны были не особо понятны. А затянутость конфликта порождала скрытое недовольство, которое «выплеснулось» в самый неподходящий момент, в момент «кризиса верхов» (конфликта буржуазии, царской администрации и высокопоставленных военных).
Часто в комментариях пишут: но как же так, немцы первые напали, объявили войну, они были агрессорами. Мол, представь что в сорок втором году Красная Армия разбежалась бы «делить землю».
А я ведь представлял. И знаете, ситуации очень разные, по многим параметрам. Например:
а) ситуация в тылу. В период Первой мировой «эффективные менеджеры» наживались на поставках амуниции, сам же тыл был достаточно «мирным», резко отличался от фронта, вызывая озлобление у солдат. Советский тыл в период Великой Отечественной был несколько иным.
Начать хотя бы с того, что частный бизнес не мог играть с государством в «игру военных поставок», потому что его просто не было.
б) характер войны. Немцы в 1914 году не показали себя в образе идеологически накрученных захватчиков и жестоких оккупантов. Так как и оккупировать ничего не успели (благо война была не механизированная на уровне сороковых), и в целом несколько отличались от эсэсовцев Третьего Рейха.
Поэтому в период Первой мировой мы видим братания, нараставшие постепенно. Тогда как Великая Отечественная приобрела ожесточенный, идеологический (и не только, учитывая оккупацию и бомбежки) характер.
в) организация. Да, Первая мировая вообще стала для России первой «глобальной войной», к которой власть оказалась совершенно не готова.
Легко сравнивать Первую мировую с последовавшими за ней событиями в нашей истории (о которых тогда, заметьте, не особо подозревали). В которой власть опиралась на массовую и умелую агитацию, чрезвычайные органы (весьма многочисленные и хорошо организованные), на централизацию.
Так большевики выиграли Гражданскую и Великую Отечественную. Для современного гуманитария — методы, может быть, не очень привлекательные. Но они работали, тогда как царские механизмы власти порядком «проржавели». И это уяснили современники. У них был пример неудачного менеджмента, на котором стоило учиться.
Так вот, сегодня — по первому пункту. Развал Русской армии к 1917 году отчасти произошел именно из-за «надежного тыла».
Грубо говоря, фронт терпеть не мог тыл, тыл — терпеть не мог фронт. Никакого единства не было в помине, оно исчезло еще в 1914 — 1915 годах, потому что «быстрой победы», на которую были настроены все «патриоты» (настоящие и не очень)... не произошло.
Все сильнее и сильнее солдатские массы увлекались наивной, с нашей точки зрения, с точки зрения современного «знающего постфактум» читателя, идеей.
Суть идеи проста: пусть на фронт идут те, кому это нужно. Все эти чиновники, буржуа, тыловики, пропагандисты, жандармы, «откосившие», любители «Проливов и Константинополя». Вот им это нужно, пусть они и идут воевать. А мы уже отвоевали, три года в окопах сидим. Хватит, пора посмотреть на «Дивный новый мир», который нам подарила Февральская революция.
Некое презрение к тылу я увидел даже в дневниках военачальников, например, у Андрея Евгеньевича Снесарева:
«...в тылу, за спиной трудящейся армии, ею прикрытые и неугрожаемые, люди делают свои дела: Милюковы и Гучковы добиваются портфелей, евреи и дельцы — делаются миллионерами... Свободная профессия (3-е сословие) вырывает власть у бюрократии и дворянства...» (с) А. Е. Снесарев. Дневник 1916 — 1917, написано в марте 1917 года.
Если такое пишет профессиональный военный, генерал, то что должны были думать рядовые солдаты? Да тоже самое, примерно, только еще веселее: мы тоже хотим, в тыловых играх принять участие. Или хотя бы отдохнуть, заняться своей землей. А так, сидим в окопах, пока другие выбивают преимущества и делят власть.
Самое интересное, что де-факто армия и начала делиться на две части: основная масса хотела домой, но «пассионарный актив» шел в ударные формирования. И между этими двумя частями вроде как единой армии существовал антагонизм.
Причем как ударничество, так и «революционные комитеты», братания, самовольные оставления позиций — все это было во многом явлением «снизу», на которое просто пытались влиять все остальные силы, от либералов и эсеров до большевиков и немцев. Вот, например, эсеры. Они были против развала армии, но выступали за «революционное оборончество»: обороняться можно, наступать — нельзя. По крайней мере, именно так это понимали солдатские массы.
«В сознании «защитников отечества» укреплялась мысль о необходимости избавления от внутренних врагов — спекулянтов, купцов и прочих, забывших родину и действующих в руку врагов...
Солдаты искренне верили, что восстановление справедливости означает, что в окопы отправятся жандармы, полицейские, тыловики...» (с) В. П. Булдаков. Т. Г. Леонтьева. Война, породившая революцию. Россия, 1914-1917 гг.
В какой-то момент события в тылу просто стали для солдат важнее, чем события на фронте. И это при фактическом развале руководства.
И теперь на вопрос «да как же в сорок третьем-то воевали» я лично смело могу ответить: а в сорок третьем Революций и политической борьбы в тылу не было (а в 1917 году эту борьбу еще и на фронт фактически перекинули), да и сам тыл находился также в крайне непростых условиях, не выделяясь беззаботностью и интригами в открытой борьбе за власть. Не было такого антагонизма между фронтом и тылом. На Победу работала практически вся страна. Властная вертикаль И. В. Сталина явно кое-какие выводы из Первой мировой сделала. Разумеется, это мое частное мнение, как всегда. Но результаты 1917 и 1945 года лично мне более-менее понятны...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Читайте также другие мои каналы на Дзене:
О фильмах, мультиках и книгах: Темный критик.
О политоте, новостях, общественных проблемах: Темный политик.