Часть вторая.
Александр закинул пакеты с продуктами приготовленными Машей для старухи-собачницы. Подъехав к её домику, увидел маленькую, покосившуюся избушку, заросшую густыми кустами малины и сиренью. За высоким, кое-где начавшим заваливаться забором слышался разноголосый лай.
Саша приоткрыл калитку. На чисто подметенном дворике по хозяйски расположились пара десятков собак.
В основном псы были среднего размера, но бегала среди них маленькая болонка, а в сторонке лежала огромная овчарка.
"Чем же бабка ораву эту кормит" подумал парень и смело шагнул за калитку.
Собаки было загавкали, но увидев, что незнакомец их не боится, замолчали, и внимательно наблюдали за ним.
Александр знал, что собаки чувствуют страх человека перед ними, но собак он никогда не боялся, поэтому решительно прошёл мимо них и попал в низкие сенцы.
Услышал голоса и остановился.
-Так вот, Коля, война проклятая началась, отец мой военным был, в первый месяц похоронку мы получили.
Мама потом ушла добровольцем, и тоже где-то сгинула, пропала без вести. Осталась я одна.
Тогда даже дети убегали на фронт, а мне то уж 16 лет было. Закончила курсы санинструкторов, в военкомате два года себе добавила, и меня призвали.
И попала я тогда на передовую. Наша дивизия прочно окопалась возле небольшой деревни. Немец понимал, что шансов уже немного у них, что скоро конец им будет, и отчаянно старался прорвать оборону. Бои тяжёлые шли, палатки нашего госпиталя походного были заполнены ранеными.
Помню, увидел меня в первый день командир батальона. А я девченка сопливая, худенькая, ростом маленькая, косички тощие. Ножонки худые из сапог солдатских торчат, как спички.
Спрашивает он меня, что мол, ты здесь делаешь? А я ему, прибыла, для прохождения службы, ну, как учили, так и ответила.
А что ты делать умеешь, спрашивает.
Я возьми, да ляпни, на скрипке играю, товарищ командир.
Покрутил он головой, да строго так военврачу нашему
- Чтоб я эту скрипачку близко к передовой не видел, ясно?
Пусть сидит в госпитале походном, бинты стирает, да за ранеными ухаживает.
Прислали подкрепление, вашу мать, ещё бы с детсада детей мобилизовали.
Бойцы кругом смеются, скрипачка.
Так и прилипло прозвище это ко мне.
Ребята там хорошие были, старались мне помочь, то воду помогут с речки натаскать, бинты стирать, то костёр разведут, дров наготовят. Шутили конечно, на до мной, но не зло, по доброму.
Был там парень один, совсем молодой, наверно, тоже в военкомате себе возраст прибавил, чтоб на фронт попасть.
Чуб кудрявый, глаза синие синие, как небо. На груди медали.
Звали его Николаем, как тебя же.
Прикормил он собаку бездомную, от своего пайка половину Мухтару своему отдавал. Дрессировал он его.
Были у него с солдатами споры долгие.
-Собака животное умное, её можно обучить всему, главное уметь. И на войне будет не только другом, но и помощником. Вон, у пограничников есть же служебные собаки, а почему у пехоты нет?
-Да ну тебя, Коль, у пограничников собаки породистые, обученные, след брать и всё такое. А чем, нам в пехоте, собаки помочь могут? Баловство это. -примерно так отвечали ему ребята.
Николай никого не слушал, и упорно дрессировал свою дворнягу.
Примерно, через неделю, как попала я в эту часть, немцы начали наступление.
Если честно, плохо помню я это день. Ранним утром начался обстрел наших позиций. Страшный вой снарядов, оглушающие взрывы...
Девченки-санитарочки, схватив свои сумки с красными крестами, побежали в сторону окопов, куда прицельно били немцы. Я, схватив, свою сумку, побежала за ними. Было очень страшно, но я была должна что-то сделать. Ближе к позициям снаряды взрывались всё чаще и ближе ко мне. Сбило с ног ударной волной, мина разорвалась совсем рядом.
Собравшись с силами, я поползла, вперёд, вперёд, там раненые, им помощь моя нужна.
Тут Зойка навстречу, ползёт, тащит по земле бойца, а у него ноги одной нет,
-Помоги,-просит она.
Мы вдвоём с ней еле его утащили, подальше от обстрела, там девченки другие с санчасти его в госпиталь наш палаточный.
А мы с Зойкой развернулись, и назад, туда...
Продолжение следует...