Председатель не обманул. Сторожка была тёплой. Работа не утруждала.
Лежишь себе у печки, и дни проходят мимо. С каждым днём ходить было всё тяжелее. Январь 1940 года вьюжил сильно. Село укрылось толстым слоем снега. Тогда раньше срока и решил появиться на свет ребёнок Евгеньки и Андрея.
Это оказалось неожиданным для Евгении Петровны. Было больно и тяжело. Вокруг ни души. Дверь откроешь, и снега выше груди.
Рожала, теряя сознание. Когда приходила в себя кричала во всё горло. Надеялась, что кто-то её услышит.
Рождённая девочка прожила неделю.
Евгения чувствовала себя плохо. Иногда впадала в беспамятство.
Когда появлялись силы, она открывала дверь, брала лопату и расчищала дорожку, чтобы выйти.
В полуобморочном состоянии её случайно обнаружила жительница села. Силами председателя Евгению доставили в районную больницу.
Там она пролежала до конца марта 1940 года.
Её никто не навещал. Она не знала, похоронили ли её дочь.
В голове была пустота. Евгения с утра до вечера сидела на койке и качалась из стороны в сторону.
Главный врач собирал документы для определения Евгеньки в больницу для душевнобольных.
И больница открыла двери для новой пациентки.
В палате было трое. Евгения Петровна четвёртая.
Соседками по палате были три женщины в возрасте от 30 до 35 лет.
Евгения среди них была самая старшая и самая молчаливая.
Женщины пытливо разглядывали новую пациентку. Иногда пытались поговорить. Но Евгения молчала. Она смотрела в окно на начинающуюся весну. Считала количество капель, упавших с одной сосульки. Шептала что-то вороне, примостившейся на подоконнике.
Однажды открыла окно. На улице дул ледяной ветер. Евгению так обдало холодом, что она как будто протрезвела. Осмотрелась и не сразу поняла, где находится.
Соседки начали закрывать окно, отталкивали от него Евгеньку. Но она мёртвой хваткой вцепилась в створку. Вдыхала и вдыхала ледяной спасительный воздух.
От створки её отцеплял щупленький санитар.
С того дня Евгения почувствовала себя здоровой и решила уйти из больницы.
Ночью, когда все уже спали, выходила в коридор и искала пути для побега.
Но через неделю её выписали ввиду того, что состояние улучшилось, и не было больше необходимости содержать её там.
Выйдя на волю, Евгения отправилась к сыну.
Андрей был на работе. Дома её неприветливо встретила невестка. Она открыла дверь и побежала к кричащему сыну.
— Сил моих больше нет, — причитала невестка. — И вас принесло на мою голову.
Евгения подошла к внуку. Он кричал и корчился от боли.
— Можно мне? — спросила она у жены Андрея.
Та протянула ей ребёнка. Евгения прижала его к груди, и мальчик успокоился.
Евгения села с ним на кровать. Облокотилась спиной о стену. Вот так в полулежачем состоянии и пробыла она до вечера. Уткнувшись носом в грудь, на ней посапывал младший ребёнок её нелюбимого сына.
Андрей матери обрадовался. Спрашивал, как она жила эти месяцы и где.
Впервые за много лет Евгения отвечала сыну спокойно. Не молчала, когда он что-то спрашивал.
Рассказала о рождённой дочке. Андрей пообещал съездить в село и узнать, где похоронили девочку.
Маленький внучек по имени Андрюша только на руках у Евгеньки и успокаивался. Невестка кормила его и отдавала бабушке. Сама занималась домашними делами.
— Мама Женя, — обращалась она к Евгеньке ласково, — пойдёмте кушать.
Жить в семье сына Евгения не собиралась долго. Как бы она ни старалась принять старшего сына, всё равно было что-то не то. Она радовалась, когда он приходил с работы. Благодарила Бога за то, что с такой внешностью и хромотой как у него, он смог создать семью. Невестка была красавицей.
И Евгения не понимала её любви к нему. Вскоре невестка стала уходить надолго, оставляя внука с бабушкой. Андрею говорила, что стоит в очередях за детским питанием.
Возвращалась только тогда, когда старших детей забирала из детского сада.
А в один день не вернулась. Андрей был на ночной смене. Евгения покормила девятимесячного внука мятой картошкой.
Нервничала. Детей из сада привела домой воспитательница. Она кричала на Евгеньку, как на нерадивую мать, а та только хлопала глазами.
Вернувшись утром, Андрей нашёл в комнате записку от жены.
«Дорогой мой добрый и лучший муж. Я полюбила другого и не могу без него жить. Ты обещал мне красивую жизнь. Но тот дом, который ты описывал из своих детских воспоминаний, не может быть нашим.
Он никогда не будет нашим. А я больше не хочу стирать пелёнки и слушать эти крики. Прости меня. Я беременна. Но отец моего ребёнка теперь не ты.
Твоя мать очень хорошо тебе помогает. Я ни за что не бросила бы тебя, если бы рядом с тобой некому было помочь с детьми. А теперь всё у вас будет хорошо. Я лишняя в твоей жизни. Прости и не ищи. Я буду жить в другом городе. Прощай»
Евгения стояла рядом с сыном и тоже читала это письмо.
Андрей присел на кровать, закрыл лицо руками и зарыдал. Он плакал так, как плачут маленькие дети. Евгения обняла его за плечи. Всеми силами пыталась какие-то чувства к нему вызвать в себе. Не вышло.
Когда Андрей успокоился и вытер слёзы, произнёс:
— Сейчас, мама Женя, решай, как тебе быть дальше. Или оставайся со мной, или уходи.
— Я уйду, — сказала Евгенька. — Я знаю, тебе будет тяжело. Но и мне тяжело. Я потеряла своё здоровье, и забота о твоих детях загонит меня в могилу. Отдай их в детский дом.
— Мама Мария никогда так не поступила бы, — прошептал Андрей.
Евгения покраснела.
— Нашёл, кого вспомнить. Нет её уже, наверное, на свете.
— Есть, — прошептал Андрей. — Освободили её. Найти не могу.
На следующий день Евгения покинула дом своего сына.
Он не просил остаться. Не уговаривал. Махнул рукой на прощание.
Евгения подалась к Софии. Переночевала у неё три ночи и опять отправилась в село.
***
— Муж… — произнесла Маргарита. — Не знаю я, где он теперь. Вот и спросила у вас, не встречался ли на пути?
Маргарита, вытирая слёзы, рассказала Марии о том, как Иван сбежал и оставил на неё своего нагулянного сына.
— Но я не жалуюсь, мне легко. Матвей смышлёный мальчик. Помогает мне с дочками. Учится хорошо. Жалко мне Ваню. Такой жизни, как была у него, не позавидуешь. Жену похоронил и детей. Не каждый выдержит. Жду его, конечно. Вдруг одумается и вернётся.
Мария спросила:
— А как жену его звали, которую похоронил?
— Евгения Петровна…
Калмычка схватилась за сердце и сжалась вся.
— Как же так, Женька, — прошептала она. — Как же так…
Продолжение тут
Все мои рассказы по главам тут