Pere Ubu — американская рок-группа, образовавшаяся в 1975 году в Кливленде, штат Огайо, и исполнявшая экспериментальный диссонантный арт-панк с элементами авангарда, блюза и прото-индастриала, характеризуя собственный стиль как «авант-гараж». Определяющее значение для творчества группы имела личность её фронтмена, крайне эксцентричного вокалиста и автора Дэвида Томаса (известного также как Crocus Behemoth), в мировоззрении которого странным образом соединились панк-бунтарство, религиозность и апокалиптический пессимизм.
Группа, назвавшаяся в честь персонажа пьесы Альфреда Жарри «Ubu Roi», стала, как писал еженедельник NME, «единственной в истории экспрессионистской группой, сумевшей соединить элементы рока c musique concrete и создать звучание, работающее на уровнях сознания, которые для популярной музыки прежде были недоступными». При почти полном отсутствии коммерческих достижений Pere Ubu считаются одной из самых влиятельных групп новой волны.
Однажды, журнал Rolling Stone поведал, что пик рок-н-ролла пришелся на дебютный альбом Pere Ubu. Теперь, после двух предсмертных переживаний, группа «авангардного гаража» вернулась — с адаптацией «Кентерберийских рассказов» Чосера. Журналист Guardian Дэйв Симпсон пообщался по этому поводу с создателем группы.
«Я дважды помирал», — усмехается Дэвид Томас из Pere Ubu в Zoom из своей квартиры в Хоуве. — «Смерть очень переоценена. Это было похоже на сон. Однажды меня привезла бригада скорой помощи. Моя жена сказала: «Эти парни работали над тобой как демоны». В другой раз я очнулся в отделении интенсивной терапии со всеми этими штуками, прикрепленными ко мне, и оказалось, что я снова умер. Я проснулся, и доктор сказал: «Вы Дэвид Томас!». Оказалось, что он был на том же шоу Pere Ubu, которое видел Иэн Рэнкин (шотландский писатель — ред.) в 70-х, и стал фанатом на всю жизнь».
Сейчас 68-летний житель Огайо, сидящий перед своим компьютером в меховой толстовке, имеет более сдержанный вид, чем «загадочный великан-певец», которому Рэнкин впоследствии припомнил вопли-пожелания во время выступления в Эдинбургском университете в 1978 году. Томас нуждается в диализе почек три раза в неделю, а когда он встает, чтобы открыть дверь, ему нужны ходунки. Но хотя он больше не может орать тексты во время выступления на сцене, его дух неутомим. «Я не в лучшем самочувствии, но мой певческий голос стал лучше, чем когда-либо», — бодро настаивает он. — «Я вроде как рад, что больше не могу прыгать, потому что мне не нужно беспокоиться о том, что я упаду на барабаны. Вся моя концентрация уходит на пение».
С 1975 года Томас возглавлял группу оригинальных и чрезвычайно влиятельных предшественников пост-панка «авангардного гаража» . Журнал Rolling Stone однажды заявил, что «современный рок-н-ролл достиг своего пика в 1978 году с [дебютным альбомом] Pere Ubu «The Modern Dance» и с тех пор пришел в упадок», что певец воспринял как вызов. «Я не собирался прекращать заниматься музыкой в 1978 году только потому, что все говорили: «С рок-н-роллом покончено», — настаивает он. — У меня было… э-э, у меня есть еще что сказать».
Хотя его проблемы со здоровьем означали, что альбом 2019 года «The Long Goodbye» был воспринят как прощальный, певец настаивает на том, что после непрерывных переосмыслений он просто хотел закрыть дверь почти полувековой работы, «чтобы я мог начать с чего-то другого».
В этом месяце Ubu возвращаются на сцену после более чем двухлетнего перерыва с одной из самых интригующих своих эволюций: адаптацией «Кентерберийских рассказов» Чосера, исполненной вживую в Кентербери. Тем не менее, Томас говорит, что люди могут ожидать «рок-шоу», хотя и такого, которое «не боится литературных махинаций. Когда я создавал группу, одним из критериев для меня было то, что я хотел группу, в которой хотели бы быть Уильям Фолкнер или Рэймонд Чандлер. Я ожидаю, что рок-музыка будет умной».
Сын профессора литературы, Томас всегда привносил ослепительное повествование в рок-н-ролл и рассматривает «Кентерберийские рассказы», в которых различные средневековые персонажи рассказывают аллегорические истории во время паломничества в город, как первый дорожный роман, основу традиции, простирающиеся от «В дороге» Керуака до поп-музыки, которой ему не хватает в современной музыке. «Кентерберийские рассказы» — это как «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери , — с энтузиазмом говорит он. — «Этот чужой мир, совершенно другая цивилизация, но это не просто рассказывание историй. Речь идет о взгляде на гораздо более широкую картину человеческой жизни через меньшую призму. Это совсем другое, но в том же контексте, что и все, с чем я знаком».
Однако он не собирается втискивать все 24 рассказа и 17 000 строк «Кентерберийских рассказов» в сет-лист. Вместо этого Ubu представит песни, в которых есть «истории, которые кто-то в том путешествии мог рассказать ночью». Основатель New York Bowery Poetry Club Боб Холман внесет свой вклад в создание «связующего повествования», включающего все, от иллюстраций персонажей Чосера до лирики Iggy and The Stooges («Берегись, дорогая, я использую технологии»). Голландская электронная группа Rats on Rafts появится вместе с другой его группой, David Thomas and Two Pale Boys. Томас обещает иных, более загадочных, неназванных специальных гостей и «вероятно, некоторый хаос».
Боб Холман добавит «связующие повествования» в «Кентерберийские рассказы» Pere Ubu.
Шоу частично основано на фестивалях «Disastodrome» Ubu в Лондоне в 1998 и 2003 годах, которые сами по себе последовали за печально известной первоначальной серией событий в их родном городе Кливленде, штат Огайо, в 1970-х годах. «Один из спектаклей был в старом театре, наводненном выпивохами и алкашами», — усмехается здоровяк. — «Из электрической проводки в стенах вылетали большие искры, кто-то поджег диван в холле. Девизом было: «Мы называем это катастрофой, так что ничего не может пойти не так».
Более экстравагантные инстинкты Томаса были вызваны печально известной городской прото-панк-сценой, где группа, такая как Die Electric Eels , дралась с публикой и друг с другом и возила по сцене газонокосилку. «Что звучит опаснее, чем было на самом деле», — усмехается он. — «Лезвия были подняты над полом». Его первая группа, Rocket From The Tombs (которую он воссоздавал по разным поводам с 2003 года), неслась «сломя голову», барабанщик никогда не держался дольше трех месяцев, и они «никогда не собирались оставаться вместе, потому что было так много напряжения и амбиций стать уникальной великой рок-группой».
Эти побуждения и потребность в постоянном обновлении привели Ubu к бесчисленным музыкальным изменениям и 21 участвовавшему вней музыканту, хотя Томас отвергает сравнения с Fall, которые аналогичным образом развивались вокруг единственного постоянного участника. «Марк Смит менял музыкантов намного быстрее, чем я», — настаивает он, указывая на то, что он никогда никого не увольнял и что басист Мишель Темпл и клавишник Роберт Уилер играли в Ubu четверть века. «Если я завтра позвоню 20 из 21, они вернутся. Им нравится работать со мной».
Предположительно, 21-й — оригинальный клавишник Аллен Равенстайн, который однажды описал, как певец может быть «темной тучей в комнате, удушающей присутствием», и говорил о «жестоких» творческих сессиях. «Ну, у Аллена другой взгляд на вещи», — пожимает плечами фронтмен, — «но я никому не говорю, над чем работаю, и никто не знает тексты песен, пока я не спою их в студии. Вот такой я».
Такой подход позволил им оставаться инновационными, но Ubu так и не добился успеха. Когда они в последний раз выступали в Манчестере, Томас начал выступление с сюрреалистически веселого монолога, в котором Мадонна и Bon Jovi были вынуждены играть в третьеразрядных рок-клубах и гостиницах Holiday Inn, в то время как Ubu был номером один в мире и «играл стадионные концерты на стадионах». Хотели бы вы быть более популярным? "Какая разница?" — пожимает он плечами с озорной ухмылкой. «Единственная причина, по которой я хотел бы быть богатым и знаменитым, заключается в том, что я потратил бы деньги на еще более возмутительные проекты».
Ближе всего они подошли к мейнстриму между 1988 и 1993 годами, когда они записали четыре столь любимых публикой альбома для крупного лейбла Fontana, дебютировав на британском телевидении в кукольном шоу «Roland Rat: The Series». «Это особенный период в жизни группы», — усмехается Томас. — «Единственное, о чем я сожалею, это то, что Дэйв Бейтс, сотрудник отдела кадров, который подписал с нами контракт, не был более пробивным. Дэйв до смерти боялся Pere Ubu. Он был предан нам, и я не могу в этом винить». Он хихикает. «Я бы хотел, чтобы за нами было больше надзора, но мы, вероятно, все равно не обратили бы на это внимания».
Тридцать лет спустя выступать с Pere Ubu стало опасным для жизни делом. Как для уязвимого человека, заражение Covid было бы для Томаса фатальным, но певец подчеркивает, что закулисная зона Кентербери будет закрыта, а вся группа вакцинирована. Он «ошеломлен» тем, что так много музыкантов выступают против прививок, и приветствует решение Нила Янга, за которым последовала Джони Митчелл, удалить свою музыку из Spotify в знак протеста против дезинформации о Covid в подкастах Джо Рогана. «Все было бы намного лучше, если бы было еще 40 Нилов Янгов».
Pere Ubu сейчас
У Томаса был продуктивный карантин. Он сделал ремиксы на три альбома для грядущего бокс-сета, потому что «у нас никогда не было достаточно денег, чтобы пойти в студию ни на что, кроме минимума, но теперь у меня есть домашняя студия, и я почувствовал необходимость что-то исправить». Он ведет прямой эфир на канале DPK TV, у него есть песня для телевизионного хита «Американская история ужасов», а веб-сайт группы ведет аккуратную торговлю мерчем Ubu. Он признается, что на самом деле за последние два года заработал больше денег, чем на любом этапе своей карьеры, но им движет не это.
«Я накопил достаточно, чтобы мне больше не нужно было работать, и в этот момент я мог бы легко разбиться насмерть», — признается он. — «Это не самая легкая жизнь на свете. Но я хочу продолжать биться. Если бы я был удовлетворен, я бы ушел».
Pere Ubu исполнят «Кентерберийские рассказы» в Центре искусств Гулбенкяна в Кентербери 11 февраля. Бокс-сет из трех альбомов «Nuke the Whales 2006-2014» выходит на Fire Records 1 апреля.
