28.10.2014
Борис Гулько
Мой диалог с Альбуртом «О России» вызвал неожиданно бурную реакцию. Мои еженедельные колонки на сайтах нью-йоркского Еврейского мира и «Мы здесь» никогда таких живых обсуждений не вызывали, хоть там я нередко обсуждал похожие темы.
Борис Гулько, гроссмейстер: "Диалог о России"
Меня удивил вывод моего старого товарища Лёвы Харитона, что наш с Альбуртом диалог свидетельствует о нашем с ним оппортунизме. И в США, и среди обсуждавших на этом сайте моя позиция, и, особенно, Альбурта, не являются принятыми. Так что мы с Альбуртом, скорее, диссиденты.
Предположение, что я собираюсь вернуться в Россию, беспочвенно. 127 место России по уровню коррупции, ставящее её в ряд стран третьего мира, звучит как приговор. Но в этом 127 месте я не вижу большой вины Путина, о котором пошел спор. Можно сказать о пережитках коммунизма. Можно припомнить слова Карамзина (конец 18 века): «Если определить одним словом, что происходит в России, то надо сказать – воруют». Или А.К.Толстого – «Страна наша обильна, порядка только нет», или Салтыкова-Щедрина. Похоже – традиция.
О деятельности Путина, которого, как я пишу в эссе, принято не любить. Мне нравится, что он, в отличие от западных лидеров, понимает опасность морального вырождения современного либерального общества. Отсюда запрет на пропаганду гомосексуализма, которую в Америке ведут с детских садов. Сейчас мэр четвертого по размерам американского города Хьюстона, лесбиянка, судит двух священников за то, что те отказываются освящать гомосексуальные браки. Мне нравится, что Путин поддерживает религию и способствует обучению её азов в школе.
И дело не в том, что я религиозен. Я не поклонник православия – единственного крупного христианского направления, сохраняющего доктрину антисемитизма. Но атеистическое общество по многим причинам, например – демографической, – существовать не может. Ну, и по Достоевскому: «Если Бога нет, то всё позволено». Это понимал и вольнодумец Вольтер: «Если бы Бога не было – его нужно было бы придумать».
Европа, утратившая религиозность, вымирает демографически и духовно. Она не в силах противостоять исламской экспансии. Поэтому причитания, которые я слышал и со стороны Украины, и со стороны России о «европейских ценностях» – пусты. Нет сегодня таких ценностей.
Кто-то из обсуждавших защищал Швецию, заявившую о признании «Палестины». Мол, это немного значит. А теннисный матч с Израилем в Мальмё, когда на стадион, из-за антисемитских настроений, совсем не допустили публику, что-то значит?
От меня потребовали определиться в отношении к аннексии Крыма. А нет у меня никакого отношения. Проблема не в аннексии – я писал об этом в эссе «Идеальная аннексия». Если Украина и Россия станут достойными странами, в Крыму будет хорошо. А если не станут – плохо. Кто сейчас помнит, кому принадлежат Эльзас и Лотарингия? Сто лет назад из-за этого вопроса погибли миллионы людей. Нормально ли, что между Германией и Францией нет таможни, нет виз, а между Украиной и Россией есть? Русские и украинцы, по крайней мере восточные, по-моему, куда ближе между собой, чем немцы и французы.
Не могу сказать, что я верю в «Светлое будущее» России. Многие её социальные болезни слишком запущены. Но некоторые шаги, предпринимаемые Путиным для лечения этих болезней, мне из-за океана представляются разумными.
* * *