"Купчиха" 94
Мария набросилась на Максима с кулаками.
— Да ты чего? Не выспалась что ли? Ушли, чтобы не шуметь. А ты как собака бросаешься!
— Да ты мне сердце вынул, — всхлипывала калмычка.
— Маша, — успокаивал её Максим. — Отчим с матерью по делам отправились на несколько дней. Давай эти дни проживём как счастливая семья. Мы же тут совсем одни. Будешь хозяйничать сама. Потихоньку к хорошей жизни привыкай.
Алексей подошёл к матери.
Стояли втроём прижавшись друг к другу.
— Мам, давай тут побудем, а? — попросил сын.
Мария, вытирая слёзы, кивнула.
Дни летели быстро. Максим ходил на работу. Брал с собой Алексея. Мария хозяйничала в доме. Освоилась быстро. Пятый день жили душа в душу.
Максим обещал после возвращения родителей отправиться с Марией и сыном в Кострому.
А тут неожиданно заболел Алексей. С высокой температурой вернулся домой.
Мария забеспокоилась. Поездка всё откладывалась. Свёкры не возвращались. Максима отправили не несколько дней на погрузку.
Ухаживая за сыном, калмычка почти не думала ни о чём. Видела перед собой только бледное лицо мальчика. Сердце было не на месте.
Тревожную новость о том, что родители Максима замёрзли в машине по возвращению домой, приняла на себя Мария.
Максим ещё не вернулся из своей командировки.
Когда услышала стук в дверь, бросилась к ней.
На пороге стоял мужчина с письмом в руках.
Он вручил его в руки Марии и, ничего не объясняя, исчез.
Читая, Мария сжималась от боли.
В письме сообщалось о необходимости опознания и согласование даты похорон.
Максим вернулся через два дня.
Влетел в дом и накричал на Марию:
— Да если бы не ты, она не замёрзла бы на дороге! По твою честь ездили узнавать! Упрямая ты! Сына поберегла, а родителей моих в могилу отправила.
Мария сидела тихо, держа за руку сына.
— Отвези меня в поселение, — тихо попросила она. — Нельзя мне на воле, несчастливая я.
Алексей, узнав о смерти бабушки, плакал.
— Она была такая хорошая, — говорил он Марии. — Как плохо, что вы с ней не подружились. Мам, ну оставила бы ты меня здесь. Я бы ждал тебя…
Марии казалось, что весь мир отвернулся от неё. Максим стал немногословным. Алексей после выздоровления как-то отдалился от матери. Всё просился в школу. Но Мария упрямилась. В конце концов Максим определил сына в школу без согласия матери. Алексей пропадал теперь в ней целыми днями. Приходил воодушевлённый и счастливый.
— Мама мечтала дать ему хорошее образование, — говорил Максим Марии, когда она возмущалась насчет того, что сын приходит домой поздно.
Весной 1940 года Мария засобиралась на Родину. Алексей ехать с ней отказался. Как ни упрашивала его Мария, ничего не вышло. Теперь сын прислушивался только к отцу.
Максим уверял Марию, что они вдвоём дождутся её возвращения. Скрипя сердце Мария покидала дом Максима.
Март в Костроме выдался снежный.
Добраться до родной деревни оказалось непросто. Где-то шла пешком, где-то её подвозили.
Найдя знакомый до боли дом, из которого её забирали, остановилась.
Долго смотрела в окна. Потом решилась войти во двор.
Дружным лаем её встретили две собаки.
На крыльце показалась закутанная в платок женщина.
— Вам кто нужен? — крикнула она.
Мария пожала плечами. Она и сама не знала, кто ей нужен в этом доме.
— Ну так что? — спросила хозяйка дома. — Кого ищите? Я подскажу…
Мария подошла к крыльцу.
— Я жила тут, — ответила она. — Вот пришла посмотреть. Изменилось всё. Спасибо вам, что дом сохранили…
— Ну раз так, то заходите, — приветливо произнесла Маргарита.
Мария сначала отступила, потом шагнула вперёд.
Нахлынули на неё воспоминания. Почудился отец, бабушка Анисья.
Внутри всё было не так, как в годы жизни с Корнеем.
Печку отстроили новую, окна стали больше. Появилась перегородка между коридором и кухней. В доме пахло пирогами и варёной в мундире картошкой.
— Вы тут располагайтесь, — пригласила Маргарита. — Я за дровами сбегаю. Вчера что-то поленилась к вечеру, а теперь зябковато.
Перед уходом Маргарита поставила на печку чайник.
Мария скромно устроилась на стуле.
Маргарита ввалилась в дом с дровами. Аккуратно сложила их у печки.
— Можно я растоплю? — попросила Мария.
— Да ну что вы, я сама! Это ж сердце моего дома. Я как вижу огонёк в печи, так все горести забываются. А у меня немало их было, ох, немало.
— Пожалуйста, — ещё раз вопросила Мария. — Я умею. Печка тут была другая. Я её всё детство топила.
— Ох, — вздохнула Маргарита, — мы от той печки чуть не угорели прошлой зимой. Я испугалась, вот теперь новенькая у нас. Первую зиму греет. Ну топите, если хочется.
Маргарита отступила от печи.
— А мы как-то и не познакомились, — вспомнила она. — Я Маргарита. Директор местной школы. А вы?
— А я Мария. Это дом моего отца.
Мария вдруг всплакнула. Отошла от печи и произнесла:
— Топите, пожалуй, сами… Это сердце вашего дома…
Маргарита возилась с печкой недолго. Чайник закипел.
На столе появились пироги и булочки.
От них исходил такой пьянящий аромат, что у Марии закружилась голова.
— А вы из каких краёв к нам прибыли? — поинтересовалась Маргарита.
— Из ссылки я, — прошептала Мария. — Вот, на родной дом приехала взглянуть, да своих найти. Дети у меня тут остались. Старшие сыновья Полянские: Петенька, Коленька и Андрюша. Девчушки на другой фамилии. Не встречались?
Маргарита вздрогнула.
— С кем не удалось встретиться, так это с Петром. Боже упаси!
Марии стало не по себе.
— Неуловимый ваш Петя! — прошептала Маргарита. — Об остальных слышала немного. Муж мой рассказывал. Может знаете Ивана Кислицу? Не встречался на вашем пути?
Мария встрепенулась.
— Ваню? Муж, значит…
Сердце заколотилось.
Продолжение тут
Все главы тут