В февральском номере "Русского мира" вышел мой очерк об анархисте Петре Кропоткине. Его философией я заинтересовалась ещё лет в двадцать. Тогда его анархизм показался мне очень наивным, утопичным, слишком уж светлым, утешительным, конечно, но не особенно реальным. "Боже, - думала тогда я, - муравьи и пчёлки, взаимопомощь в природе, мило, конечно, но...". Кропоткину хорошо, он так и не узнал, что новые открытия показали, что среди муравьев есть не только лентяи, но и рабы, а нам, людям XXI века каково?
Но вот погрузилась я вновь в чтение его трудов. И, знаете, как-то стало на душе хорошо. Хотя вместе с тем и горько. Хорошо, потому что я поняла наконец, что философия Кропоткина вовсе не утопична. Всё-таки она родилась не в кабинетах, не в отвлечённом умствовании. Кропоткин видел и знал очень многое: встречался с самыми разными людьми, понимал природу, в том числе суровую сибирскую, испытывал лишения и нужду, непонимание и гонения. Причем постиг все это он ведь совершенно добровольно, отказавшись от всех привилегий, данных ему по происхождению. И вот, столько перевидав, испытав, он все же нашел достаточно примеров, подтверждающих его анархизм (Леонтьев бы назвал этот анархизм розовым). Это, безусловно, отрадно.
А горько оттого, что прошло сто с лишним лет, а примеров в пользу анархизма Кропоткина не прибавилось. А может и вовсе уменьшилось.
Кропоткин мечтал сделать доступным для всех образование, он верил, что массы хотят знания. А что мы видим теперь? Образование массами обесценено. Да, конечно, людей опять обманули, их заставили поверить, что знания нужны лишь прикладные, достаточные для зарабатывания на хлеб и крышу над головой. Но, боже, как же всё-таки грустно наблюдать за самодовольным невежеством.
Кропоткин верил в исчезновение рабства, искоренения его из самого человеского сознания. Он торжествовал, когда стали наконец исчезать люди, полагающие крепостников благодетелями крестьян. Прошло сто с лишним лет, человечество изобрело множество машин, покорило космос, придумало интернет. И все для чего? Чтобы улицы наших городов заполонили бегуны с коробами еды за спиной, чтобы соцсети захватила реклама уборщиков? И чтобы потребители их услуг пребывали в святой уверенности, что они дают этим бегунам и этим уборщикам работу? Чтобы кто-то писал в комментариях, что уборка чужих домов за копейки - это здорово и почётно, потому что это важно и ценно - "создавать чистоту и красоту", потому что это тоже реализация.
Кропоткин верил в самоорганизацию общества, в самоуправление. Он полагал, что государство, чиновничество, суды, тюрьмы исчезнут. И что же? Оказалось, люди в массе своей способны лишь самоизолироваться (и то по указке сверху), самозакапсулироваться, самозабраться каждый в свою скорлупу, и не высовываться.
Может, я слишком драматизирую? Хорошо, если так. А, может, люди способны объединяться и работать сообща только в экстремальных ситуациях, как бывшие сибирские каторжники, основывающие новые поселения в суровых степях Забайкалья, да задавленные клятыми капиталистами рабочие фабрик Англии и Франции? Что ж, тогда, видимо, можно порадоваться, что наши условия, выходит, далеки от экстремальных.
Может и так. По крайней мере, сегодня труды Кропоткина мы можем читать для общего развития, а не как руководство к действию. Тогда я даю ссылку на свою статью в "Русском мире" и удаляюсь.
#философия анархизма
#общество
#история