Часть 4. Баба-Яга - гидропонная рука.
Рассвет в Чистяке наступал плавно, как-будто кто-то потихоньку прибавлял рассеянный свет в электрической лампе. Небо серело. Ватутин вспомнил о том, что в дневное время здесь нет солнечного света. Там, за Чертой, он в принципе не видел ничего, кроме цифр, отчётов, бесконечных верениц людей, постоянно требующих от него чего-то, а вот теперь заскучал по Солнцу. Для него всякое погодное состояние было или удобным или ужасным, он никогда не ловил себя стоящим, например, на мосту и наслаждающимся катящимися речными волнами, неподвижными облаками, лёгким ветром. Работа чиновником сделал из него не только циника: она лишила его возможности быть проще. И теперь осознание этого приходило к нему здесь, после того, как его лишили всего, чем наслаждались люди там, в уже его прошлом: проливными дождями, летней жарой, ледяным, но таким вкусным мороженым. То есть теми простыми вещами, которые наполняли жизнь радостью.
- Чё приуныл, Лёш? Вспоминаешь, каково было там?
Ватутин кивнул.
- Ничего, это пройдёт. Тоска эта каждого гложет. И не было ни одной такой души, которая бы не печалилась о той, прошлой жизни. Все, кого провожал - и праведники, и душегубы, и даже дети - все поминали её с нежностью, грустью и тревогой за тех, кого оставили в том мире. Я за Чертой никогда не был.
Они шли по лесу, который уже не внушал ужас, пережитый в ночи. Теперь он был тих, безмятежен и окутан туманом.
- Смотри, вон видишь, дымок вьётся? - Гриша показал на белую струйку, пробивавшуюся сквозь пелену тумана - это карга. Дом её. Нам туда. И, Лёш, лишнего ничего не говори, вообще старайся молчать. В глаза ей не смотри. И держись меня: она слишком охотчива до свежих душ. В общем, старайся не выделяться и особо ничему не изумляйся, если что.
Появившаяся тропинка петляла между деревьев, пока не вывела их на опушку, которая была огорожена деревянным забором. На нём, помимо горшков и прочей глиняной утвари, висели черепа людей и животных.
- Подарок из вашего мира - улыбнулся Гриша, перелезая через ограду. Ватутин последовал его примеру, спрыгнул на землю и уставился на дом: настоящая русская изба! Огромная, укрытая хвоей, усеянная мховыми пятнами. Такая, какой её описывали неизвестные древние сказочники. Лёша подошёл поближе и увидел, что изба не касается земли - под нижней её частью располагались четыре звериные лапы, похожие то ли на волчьи, то ли на собачьи.
- Как настоящие! - выдохнул Ватутин.
В этот момент изба приподнялась на этих ногах и выдохнула. По крайней мере, Ватутину показалось, что это был вздох. Ошеломлённый, он повернулся к Грише.
- Встречает - усмехнулся тот и они подошли к двери. - Ты, вообще, это, давай переставай уже удивляться. Ты ж не в этой, как её... - Гриша пощёлкал пальцами - в Москве своей, во!
Дверь избы тихо открылась. Внутри было темно.
- Чего встали, как вкопанные? Проходите, коли пришли.
Голос, пригласивший их, принадлежал старой женщине. 'Баба-Яга, сто процентов' - подумал Ватутин и, сдерживая смех, последовал за Гришей. Всё это казалось ему каким-то бредом. Он вспомнил ночь, хищную гарпию; это было похоже на кошмарный сон (вполне возможно, что это именно он и был). Теперь вот аутентичная хибара на... на пёсих ногах!
Они прошли сквозь сени и вошли в большую светлую комнату. В воздухе стоял дым, запах которого показался Ватутину знакомым. Посреди комнаты стоял стол, на котором стоял самый настоящий самовар, пышущий жаром, чашки и блюдца, берестяные корзинки с пирогами и баранками, мёд, варенье и другие явства: видимо, здесь собирались завтракать. Позади стола стояло большое деревянное кресло, устланное расшитыми одеялами.
- Стой здесь - шепнул Гриша - Как только она выйдет, поклонись, а дальше посмотрим, пригласит ли к столу.
Из соседней комнаты вынырнула девчонка лет пятнадцати. Ватутин поспешно поклонился. Девчонка прыснула со смеху.
- Да не ей же! - Гриша шикнул в сторону Лёши.
- Бабушка сейчас выйдет, подождите маненько.
Девчонка прошмыгнула мимо парней и скрылась в сенях. Ватутин ещё раз скользнул взглядом по комнате: вроде, ничего страшного, избушка как избушка. Да и Гриша рядом, не беспокоится. Значит и ему страшиться нечего.
Из той же самой комнаты, откуда минуту назад выскочила девочка-подросток, кто-то вздохнул, скрипнула половица и послышались тяжёлые шаги. В дверном проёме возникла высокая женская фигура. Женщина была статной, несмотря на возраст. Она неторопливо подошла к столу и села на кресло с одеялами. Гриша поклонился:
- Здравствуй, мать!
Ватутин не сводил с неё глаз, пока не почувствовал, что Гриша отчаянно дёргает его за руку. Тогда он тоже согнулся в поклоне.
- Ну здравствуй, Харонов сын! И ты здрав будь, добрый человек - женщина перевела свои изумрудного цвета глаза на Ватутина - садитесь за стол, завтрак стынет, там и расскажете, зачем пришли. Настаська! А ну, бегом сюда, тащи всё мертвецкое на стол!
Голос у неё был громкий, зычный. Командный, как бы сказал Ватутин-старший, который всю жизнь слушал Лёшину маму, обладавшую точно таким же голосом. В комнату снова ворвалась девчонка, пролетела мимо них и исчезла в темноте погреба.
- Не забудь про кутью! - крикнула хозяйка - Ну-ка, подавайте чашки, налью чаю.
Парни поочерёдно протянули посуду.
- Зачем пришёл, Гриш, зачем незнакомца привёл? Не мне он предназначен, вижу.
- Да мы вчера в лесу гарпию встретили, она нас задержала, сильно так задержала. Дай, думаю, зайду к тебе, ты всё равно по пути.
- За временем, что ль? - хозяйка дула в блюдце с чаем, не отрывая взгляда от Гриши. Гриша кивнул.
- Ну ты цену мою знаешь. Если готов предложить - дам вам времени. Вы чай-то пейте, пейте, остывает.
В этот момент из ниоткуда вынырнула Настаська. В руках она держала расписной кувшин и тарелки. Поставив всё на стол, она сверкнула глазами в сторону Лёши и мигом исчезла в сенях.
- Это тебе угощение, гость дорогой. Компот, блины с творогом да кутья.
Ватутин поперхнулся. Женщина рассмеялась: - Разве ж не заметил, что не хочешь обычной еды? А это как раз твоя. Да и подкрепиться бы тебе не мешало, а то вон - уже пятнами пошёл - она кивнула, указывая куда-то в район груди Ватутина. Он опустил глаза и увидел, что его тело просвечивает. Несильно, но так, что за матовой пеленой этой невесть откуда взявшейся дыры мутно виднеется лавка, на которой он сидел. Гриша встрепенулся.
-Лёш, давай, реально нужно поесть.
- Что это со мной? Что происходит? - Ватутин инстинктивно схватил Гришу за руку.
- Я потом объясню. Ешь, пожалуйста.
Ватутин взял в руки деревянную ложку и подцепил немного немного кутьи. Потом поднял голову и посмотрел на хозяйку. Она смотрела на него испытующе. Он вздохнул и отправил кутью в рот. Поминальная каша оказалось очень вкусной и сладкой. Ватутин снова посмотрел на женщину, кивнул и снова погрузил ложку в горшок. Она засмеялась.
- На меду Алтайском. Мне Ярик доставляет прямо с Земли. Ну и колдовства немного, я ж ведьма, всё-таки - она улыбнулась. - Ты ешь, ешь, тебе бы хорошо подкрепиться. Ты до самих? - повернулась она к Грише и кивнула куда-то за своё плечо.
- До них, конечно. И нам нужно через день там быть. Опаздываем жутко. Вот и пришли к тебе за помощью.
Женщина потёрла подбородок, посмотрела на Гришу.
- Ну что ж. Цена моя прежняя - две унции. Скажем, за пропущенный рассвет.
- Это много - Гриша помрачнел.
- Так и ты меня на преступление толкаешь - усмехнулась хозяйка.
- Ладно, рассусоливать нам некогда. Лёш, тут такое дело... В общем, нужна небольшая часть тебя. Ну, твоей души.
Ватутин застыл вместе с поднесённой ко рту ложкой. Потом медленно опустил её, в упор посмотрел на Гришу и прошептал:
- В смысле? Моей души? Это как?
- Это так. Она возьмёт две унции... тебя у... тебя. Тьфу! Короче, главное - не бойся. Нам прям позарез нужно отмотать время. Иначе мне кирдык, а тебе... Ой, лучше вообще не думать.
- Ну... Хорошо. А как я вам отдам эти две унции моей души? - Ватутин вопросительно посмотрел на женщину на кресле, которая с интересом наблюдала за их с Гришей беседой. Она откинулась на спинку.
- Да ничего сложного: нужно только твоё согласие.
Ватутин посмотрел на Гришу. Тот уверенно кивнул.
- Ну, я согласен.
- Вот и отлично! Значит, договорились. Затянуться не хотите? Только вчера из закромов достала.
- Ты как, Лёш? Не против пары затяжек? Да и расслабишься заодно. Перед ритуалом.
- Ритуалом?
- Ага. Ну так что? По пыху и вперёд?
- Не-не, я не курю.
- Эт ты зря, у матери отличный... табак - и Гриша подмигнул.
И тут Ватутин понял, почему запах в избе показался ему таким знакомым: Мэри Джейн. Но как? Здесь?
- Кое-что человеческое нам не чуждо - заявила хозяйка - всё вот этими своими ручками - она поцеловала свои руки - всё сама. Ладно, через десять минут жду вас на огороде. Вот, возьми - она протянула Ватутину два маленьких красных шарика - запей компотом. Потом приходите.
- Что это? - спросил Лёша, разглядывая шарики.
- Разъединитель - ответил Гриша, затягиваясь и разгоняя дым руками.
- Разъединитель? Чего он разъединяет?
Гриша выпустил струю дыма. - Увидишь.
Они вышли из дома и зашли за дом. Женщина стояла под яблонями с распущенными волосами.
- Пошли. Надо спешить. Быстрее всё сделаем, быстрее дойдём.