Евгений Останькович
Глава 5
Николай Михайлович Семенов
Семенов идет в группе последним. Он самый опытный спасатель. Перед его глазами должна быть вся группа. Он ее командир, пастырь. Но группа то и дело исчезает за качающимися прямо у лица массивным рюкзаком доктора Фрумана. Этот человек может стать главным, и потому Николай Михайлович Семенов все время с ним рядом, следит за самочувствием лекаря.
Надо только сделать уточнение. Рюкзак торчит не перед глазами Семенова, а перед глазом. Много лет назад на спасательных работах Николаю Михайловичу выбило глаз, и его место занял стеклянный протез. Но не повезло и стеклянному - разбился! Новый искали по всей стране, но всякий раз находка не соответствовала цвету. Однако самый ушлый из альпинистов нашел в Москве контору глухонемых, где, как сказали, глаз искусственных богатый выбор. Вызвали Семенова в столицу и договорились: в конторе ему только мычать, на вопросы не отвечать, как и положено глухонемому. И вот тогда впервые Семенов потерял выдержку, когда увидел именно свой глаз.
- Вот он, вот он, ребята! - воскликнул он, позабыв про договор.
Хозяева конторы сперва обиделись за обман, но когда узнали, что Семенов легендарный спасатель, простили подлог, а глаз не продали, а подарили.
Потом Николай Михайлович заприметил, что глаз - то счастливый. Уже несколько лет в его зоне ни одной серьезной травмы, а потерпевших бедствие снимали со склонов и ледников живехонькими. Вот и сегодня Семенов надеется на этот чудесный глаз.
А вообще-то Семенов не так уж суеверен. Например, не признает несчастных случайностей. Беда приходит закономерно, если игнорируют какие-то нормы безопасности. Против такого закона бессильны любые амулеты, даже глаз Семенова.
Анализы, которые обязательно проводятся после каждого ЧП, сводят фактор случайности практически к нулю...
Многие попадают в переплет как дилетанты в горах, или самоуверенны, или слишком эмоциональны, хотя именно эмоции и приводят в горы.
Случайности - это когда ты при падении с высоты ста метров врезаешься по касательной в рыхлый слой снега и поэтому остаешься жить.
Был такой случай в прошлом году. Самодеятельный турист “уронился” с карниза и ушел в свободное падение. Он ни разу не ударился о склон. Потом достиг наклонного и рыхлого снежного поля, в которое врезался под идеальным углом. Торможение было постепенным и мягким, что и спасло парня.
Это, конечно, редчайший случай. Чаще падения трагичны и страшны. Николай Михайлович вот уже несколько лет не может без содрогания вспомнить гибель молодого альпиниста по прозвищу Седой...
Они тогда втроем поднялись на один из пиков, который в своей конечности представлял абсолютно ровную площадку десять на десять. Погода была чудесная. С площадки открывалась четкая круговая панорама на ущелья, дальние вершины, розовые ледники. Свою победу решили отметить легким полдником. Сели у рюкзаков в центре площадки, стали рыться в своей снеди. Тишина была редчайшая. Тепло. Голубое небо. Ни дуновения ветерка, ни шумов рек или камнепадов.
Такой идиллии Седой не выдержал. Он резко встал и подошел к самому краю площадки. Глянул вниз, по сторонам и сказал:
- Вот бы сейчас взмахнуть руками и полететь, полететь!
И вдруг он действительно полетел. Семенов пришел в себя, когда донесся снизу истошный вопль Седого.
При разборке случившегося вспомнилось множество нарушений. Седой непозволительно близко подошел к краю площадки. Никто его не остерег - реакция товарищей оказалась замедленной. Да и произошло все очень быстро. Когда Седой раскинул руки, внезапно ему в спину ударил сильный порыв ветра. Такие порывы ветра на этой высоте здесь бывают часто. Этот порыв буквально сдул Седого. Словом - никаких случайностей. Все можно было предвидеть и все надо было учесть. Простейшая ситуация!
Сегодня Николай Михайлович вспомнил тот страшный случай не случайно. Семенов и оставшийся, ныне уже сопарник, потеряли день на поиски тела Седого, о случившемся сообщили в лагерь. Когда спустились к автотрассе, им уже встретился спасательный отряд...
Прошла неделя. Но поиск результатов не дал. И вот тогда Семенова вызвал главный спасатель района, легендарный альпинист, хорошо знающий Николая Михайловича.
- Ага, Семенов пришел. - как будто, про себя произнес главный спасатель. Тон фразы был таков, что Николаю Михайловичу показалось, что сейчас с него будут сдирать шкуру.
Но "Зевс альпинизма" начал совершенно неожиданно:
- Ты, Коля, вероятно, уже догадался, зачем я позвал. Поиск по стандарту ничего не дал. А ты хитрый. Всегда что-нибудь придумаешь. Подбери себе группу - и айда! Понял? Через час уже туда...
Мастера и разрядники все уже были в поиске. Поэтому он нашел лишь туристского работника и Губанова, доброго и безотказного парня.
Через час были в зоне поиска. Но на склон не полезли, а разбили лагерь и установили дежурство. Дежурные осматривали в бинокль все, что есть вокруг - искали скопление ворон.
Сутки ушли впустую. На следующее утро Губанов разбудил Семенова:
- Михайлович! Смотри... Целая стая спиралью над одним местом!..
Минут сорок ходьбы - и группа оказалась у каменных столбов, между которыми, прижавшись к моренному склону зиял колодец. Именно над ним и кружилась стая ворон, любителей мертвечины. Первым в темноту рваной дыры спустился спасатель из системы туризма Поляков.
Колодец встретил его задавленной тишиной, прерывавшейся то и дело шорохами и потрескиваниями осыпающейся породы. Дно оказалось широким выступом гнейса, так что конца колодцу не было. Только Поляков укрепился на выступе, еще не успел оглядеться - охающими стуками пронеслись мимо камни, вероятно, из оседающей морены. Свет фонаря оказался слабым помощником - пришлось привыкать к темноте.
Минута. Две. Три... И вот Полякова пронизывает ощущение тревоги. Глаза, привыкающие к полумраку, замечают в нескольких метрах от спасателя то, что осталось от Седого. Поляков начинает ощущать и специфический запах. Ясно, что труп придется поднимать по частям.
После первого рюкзака со страшным грузом Полякова сменяет Губанов. Сделано это по распоряжению Семенова: интуитивно или нет, но он понял состояние спасателя.
Поднявшись на поверхность, Поляков просит у Семенова глоток спирта.
- Нет спирта. Мой руки керосином, - приказывает руководитель.
Губанов ведет себя спокойнее. Последние останки Седого извлечены из колодца. Но возникает новая проблема. Солнце уже согрело склоны и начинается усиленный камнепад.
Камнепад в колодец идет с интервалами. Семенов и Губанов хватаются за свои хронометры. Получается примерная закономерность. Три коротких камнепада с интервалом в три - четыре минуты. Потом перерыв в шесть минут и снова камнестолпотворение. Если Губанову подыматься по веревке - другого средства нет, - то его ожидает верная смерть. Притом интервалы падения камней не совпадают, они приблизительны. Неужели ждать вечера? А то и ночи!
И тогда Губанов требует от Семенова разрешения на подъем - рывок в период большого интервала. Но высота подъема почти по вертикали метров тридцать. Успеет ли подняться Губанов?
В другом случае Семенов такого разрешения не дал бы. Но уверенность Юрия смущает Николая Михайловича.
- Коля, у меня судьба другая! - орет снизу Юрий, - Век мне камнепада не видать!..
Вот начало интервала. Поляков и Семенов помогают Полякову, испытывая страх. Но все благополучно. Вот появляется голова Губанова. Губанов поднимался восемь минут, и ни один камень не свалился ему на голову.
Внешне Юрий спокоен и деловит:
- Видишь, я оказался прав, - говорит он Семенову. Мне не суждено погибнуть от камнепада!..
Спирт у Семенова, оказывается, припасен. Когда они спускаются до автотрассы, Семенов разливает каждому по стакану... в профилактических целях.
* * *
Так какая же у Юрки судьба, размышляет теперь Семенов, машинально наблюдая, как Халид режет тропу для группы. Нет. Не может он погибнуть в лавине. Отличный горнопроходец, знает повадки лавин. И эта мысль согревает Николая Михайловича надеждой.