Глава 98
Галина Евгеньевна бесцельно бродила по своей квартире. Вот уже четвёртый день она сидела дома и не знала чем заняться. Звонить, нельзя телефон прослушивается. Она родным звонить по этой причине не стала, и не отвечала на их звонки. За прошедшие три дня, что только не передумала, какие предположения не строила. В голове крутился один вопрос, на который она не могла дать себе ответ, почему Алексей Родионович, всегда такой добрый и внимательный, в этот раз отнёсся к ней так сурово.
«Ну, не мог же он отстранить меня от должности за обыск у Аксёнова? Ошиблась я, с кем не бывает, да и Аксёнов вряд ли побежал жаловаться. Он потребовал извиниться, я извинилась, вопрос закрыт. Нет, здесь что-то другое, – снова закрутились у неё мысли в голове. – Ну, да, принимала я подношения и подарки от Павлова, но это было так давно, что сейчас стать причиной отстранения от должности не может из-за давности свершения проступка. Да и откуда Алексей Родионович мог узнать о подарках и моих услугах за них. А почему я всё время кручусь только вокруг Павлова? Павлов молчит, ни на одном допросе не проговорился, а я думаю только на него, почему? Может, стоит подумать и о других, кому я помогала? – Галина Евгеньевна задумалась, подошла к комоду, переставила рамки с фотографиями мужа и сына, поправила салфетку. – Тогда кто? – Она по очереди начала вспоминать всех, кому протягивала «руку помощи» В голове замелькали цифры кругленьких сумм, переданные карточки, оформленные на подставных лиц. Она сжала виски руками. – И что же со мной будет, если раскроется всё? – подумала она. – Ладно, со мной, а что будет с мужем и сыном. Стоп, - остановила они свои разбушевавшиеся мысли. – А что я так о них переживаю. Они хорошо знают, что мы живём не только на мою зарплату. – Она выпустила воздух через рот, потёрла руки, остановилась у окна, открыла фрамугу. – Хватит, не об этом думать надо, не об этом. Надо как то остановить проверку, хотя бы не какое-то время, иначе они такое откапают, мало не покажется. Ах, если бы я могла сейчас заболеть, лечь в больницу, например с инфарктом, - пронеслась у неё мысль. – А что, прекрасная идея. Проверку на время моей болезни остановят, а там, возможно и совсем забудут о ней. – Галина Евгеньевна достала из шкафа свою сумку, с которой последнее время ходила на работу, открыла, достала баночку с витаминами, сумку засунула снова в шкаф.
- Умереть не дадут, позвоню в больницу сразу, как станет плохо», – подумала.
Она сходила на кухню, принесла стакан воды, поставила на журнальный столик. Из спальни принесла подушку и плед, бросила их на диван. Телефон положила на столик, взяла баночку в руки, покрутила, долго не решалась открыть, было страшно. Наконец решилась, открыла, достала одну витамину, положила её в рот и запила водой. Села на диван, прислонившись спиной к спинке, долго ждала реакции, не дождалась, выпила ещё одну витамину, а следом засунула в рот последнюю, взяла в руки телефон. В тревожном ожидании симптомов отравления легла на диван, укрылась пледом, и не заметила, как уснула. Проснулась через полтора часа от звонка в дверь. Откинув плед, встала, пошла открывать. Сняв цепочку и открыв дверь, удивилась, увидев в коридоре сына и мужа.
- А вы, почему здесь? – спросила.
- Это у тебя следует спросить, почему ты нам все карточки заблокировала, - недовольно буркнул сын.
- Что ты творишь, ты можешь объяснить? – спросил муж возмущённо.
- Заходите и не орите на весь подъезд, - сказала Галина Евгеньевна.
- Мы едва до дома добрались, - продолжал возмущаться муж уже в квартире.
- Когда вам карты заблокировали? – спросила Галина Евгеньевна.
- Вчера. Так это не ты? Мы с отцом думали, что ты, - уставился на неё сын, ничего не понимая.
- Нет, не я, - усаживаясь на диван, ответила мать.
- Ты заболела? Почему дома? – спросил муж, уже спокойнее.
- Меня отстранили от должности на месяц, - ответила она.
- И что теперь?
- Не знаю.
- Может, пронесёт?
- Вряд ли, - вздохнула Галина Евгеньевна.
- Эх, - только и смог сказать муж.
- Мам, когда карты разблокируют? – спросил сын.
- Никогда, - ответил за мать отец. – Всё сынок, как говорят «кончились танцы».
- Как это?
- А вот так. Жизнь у тебя другая скоро начнётся.
- Это почему? Подумаешь, маму от работы не месяц отстранили. Отдохнёт и снова пойдёт на работу? – пожав плечами, сказал сын.
- Какой же ты глупый ещё, однако, - сказал отец.
- А что я не так сказал? – недоумение и полнейшее непонимание отразилось на его лице.
- Не от работы мать отстранили, а от занимаемой должности. Месяц, это всего лишь время для проверки её деятельности. По результатам проверки примут решение о том, как её наказать. - Объяснил отец сыну сложившуюся ситуацию.
- И что может быть? – спросил, растерявшийся сын.
- Да всё что угодно. Самое маленькое наказание, это выговор.
- А самое большое?
- Увольнение из прокуратуры.
- В другом городе устроится, и будет работать, - успокаиваясь, сказал сын.
- Ничего ты не понял, её уволят не с работы, а из органов прокуратуры. Она больше нигде не сможет работать прокурором, - объяснил отец.
- Ладно, хоть под суд не отдадут, - сказал сын.
- А вот это пока неизвестно. Всё может быть после увольнения из органов.
- Ну и дела, - сын посмотрел на мать. – И как я теперь в институте учиться буду?
- А вот об этом иди и подумай в своей комнате, - сказала мать.
Сын ушёл.
- Что делать то будем? – спросил муж.
- Ничего, ровным счетом ничего. Нам остаётся только ждать результатов проверки и принятого решения, - ответила Галина Евгеньевна. О предпринятых её совсем недавно действиях, она рассказывать не стала.
- Из-за чего, ты знаешь? – спросил он.
- В том то и дело, что не знаю, - ответила Галина Евгеньевна.
- Мы можем узнать?
- Как? Спрашивать у всех, кому я помогала, кто из них подставил меня? Не глупи, - пожала она плечами.
- Да, вот уж влипли, так влипли, - вздохнул муж.
Он сел с ней рядом, взял со стола баночку, повертел в руках, поставил обратно на стол. Он тоже не знал, как себя вести сейчас. Успокаивать жену, говорить, что всё будет хорошо, что не стоит волноваться, всё это пустяки, он не мог. В свое время он говорил ей, что всё может плохо кончится, тогда она только начала представлять сомнительные услуги клиентам, которые щедро платили. Пытался остановить, но не смог, она и слышать ничего не хотела. И вот результат. Сидят оба на диване и вздыхают. Но хуже всего то, что он смирился, привык жить, закрыл глаза на всё, не спрашивал, откуда у них появляются такие деньги. А надо бы.
**** ****
О том, что Шаталову Галину Евгеньевну отстранили на месяц от должности, Екатерина Егоровна узнала первой. Она позвонила в понедельник перед обедом в приёмную прокуратуры города, так как не смогла дозвониться до Шаталовой на её сотовый телефон, хотела сообщить дату слушания «дела» в суде. Тут то, ей и сообщили эту новость.
Екатерина Егоровна популярно объяснила секретарше цель своего звонка, и попросила передать прокурору, назначенному исполнять обязанности Шаталовой, что она ждет от него звонка после обеда.
Положив на стол телефон, Екатерина Егоровна подумала: «Вот это поворот! Неожиданно. Весьма круто Алексей Родионович отреагировал на письмо. Стоит отметить своевременно». И она снова потянулась к телефону, ей захотелось поделиться новостью с Романом Александровичем.
Позвонила, Сообщила сначала дату судебного разбирательства, а потом они поговорили о Шаталовой.
- Кто будет вместо неё на суде? – спросил Роман Александрович.
- Пока не знаю, - ответила Екатерина Егоровна, - узнаю, сообщу.
Роман Александрович поблагодарил за новости, предупредил, что Аксёнов Павел Сергеевич и Грач Константин Валерьевич загружены другой работой, так что все вопросы к ним стоит отложить до следующего понедельника. На этом их разговор завершился.
Звонить Павлу Роман Александрович не стал, решил, что не стоит зря беспокоить парня. До суда оставалось двадцать дней и совершенно ничего не изменится, если и Аксёнов и Грач отдохнут недельку.
А вот Софье Григорьевне он позвонил, поинтересовался здоровьем Петровой Альбины Рашитовны. Он знал, что ей планируется проведение операции, поэтому сообщил дату суда, ну и, конечно, рассказал новость про Шаталову.