Советская экранизация «Американской трагедии» (1981) – фильм, который мог бы стать настоящим триллером, ибо литовские кинематографисты сделали не типовую социальную драму (да-да – трагедию), но каким-то образом создали ощущение thrill. Для начала они отказались от линейного повествования, которое было у Теодора Драйзера и поместили историю любви, предательства, смерти - в середину. В пиковую точку.
Эта обычная с виду манипуляция и дала эффект. Всё начинается с поисков убийцы и - ареста Клайда Грифитса, а заканчивается, вернее – обрывается фильм подготовкой парня к казни на электрическом стуле. Никакого натурализма и при этом – страшно. Это и есть искусство. Почему же только мог стать триллером, но не стал? Многие моменты слишком затянуты, акценты смещены. Ну, так режиссёр Марийонас Гидрис и не ставил себе такую цель. Почти триллер вышел случайно.
Вообще, эта четырёхсерийная телеработа оказалась незаслуженно забытой, как мне кажется. Ещё одна несомненная удача – это подбор «лица» главного героя. Это настолько точное попадание в типаж привлекательного, респектабельного американца 1910-1920-х, что тут же вспоминаются рисунки Джозефа Кристиана Лейндекера. (Хотя, допускаю, что и это - случайное сходство, никто и не думал о Лейндекере). Этот художник создавал обложки для ‘The Saturday Evening Post’, но и помимо этого подвизался в рекламе.
На его иллюстрациях молодые и спортивные красавцы демонстрировали определённый стиль жизни – деловой, активный, роскошный. Клайд Гриффитс в исполнении Гедиминаса Сторпирштиса в чём-то даже больше «тот самый американец» эпохи Ар Деко, чем аутентично-голливудские исполнители. Играет он отлично, и всё так, как написано у Драйзера – сначала веришь в эту юношескую страсть к бедняжке Роберте Олден, а потом снова веришь в его охлаждение, когда он подло врёт.
Страх и ощущение финала тоже сделаны прекрасно. Вообще, в этом фильме – целый ряд удачных работ, например, прокурор Орвил Мейсон - Регимантас Адомайтис. Однако же как только повествование переносится в богатые дома, начинается унылая самодеятельность. Так, Сондра Финчли и её круг тянут максимум на позднесоветских мажоров из провинции, а их гостиные смотрятся даже не бедно, а как-то убого. Одежда не выглядит так, чтобы это могло вызвать зависть у таких, как Роберта Олден.
Сондра Финчли – это мини-Вандербильдиха, ибо её папа всё же не Вандербильт. Если смотреть это сейчас, бросится в глаза это унылое зрелище. Золотая молодёжь докризисной Америки – это был нереальный шик, а здесь скучноватые драпировки, имитирующие вечерние платья «ревущих-двадцатых». И даже упоминание о конных прогулках и теннисе кажутся не привычкой, а мажорской похвальбой. Но это – общий минус всего советского кинематографа – скудость декораций и неумение играть миллионеров. Вот дворяне получались, кстати.
Zina Korzina (c)
- Статьи об экранизациях зарубежной классики:
1. Почему мне жаль Джулию Ламберт?
2. «Мираж» - как выглядела бедность на Западе?