Час икс наступил 12 августа. Поток металхедов, солдат-срочников, выклянчивших у мамок на билет школотронов, просто любопытствующих продавщиц и остальной челяди, пришедшей из Пскова посмотреть собачку говорящую глянуть на доселе неведомое, невзирая на проливной дождь, потянулись к Лужникам. Ушлые спекулянты пытались впаривать билеты по 25 деревянных. Притом, что по госцене в червонец билеты без всякого ажиотажа продавались в кассах арены. Ближе к вечеру уже начали сливать по трёшке, а вскоре и вовсе умоляли взять хотя бы по рублю.
Первое что бросалось в глаза очевидцам – это непривычно большое количество милиции, срочников и американских «сесурити» у сцены. Оцепление приводило в недоумение даже музыкантов. Проносить бухло было запрещено категорически. Найденное изымалось и разбивалось вдребезги не возвращалось.
Начался банкет с приветствия Стаса Намина в окружении дедов из фонда мира и какой-то шишки от медицины, бодро закончившего свою телегу слоганом «Нет алкоголизьму, нет наркоманИи!», и зажжения олимпийского факела на стадионе.
После чего чуть ли не опережая выезжавшую сцену, на нее ядром выкатился Себастьян Бах, ошеломив и оглушив всех воплем “Check this out, mutha****ers!!”, который дал старт двухдневному безумию.
Из доступных в сети архивов можно собрать практически полновесный двухдневный гиг (и он офигенен!), поэтому не будем долго "танцевать об архитектуре".
Skid row – веселая, задорная открывашка, спецом поставленная перед блоком из доморощенных питомцев SNC, дабы те не пиликали перед пустыми трибунами. Прокачали, но не раскачали.
Нюанс и Бригада С – недоразумение и кринж, но других генералов у Стаса для нас на тот момент не было. Многие воспользовались этой рекламной паузой, чтобы в зелени за стадионом махнуть портвешка.
Парк Горького – припуганные, зажатые, напоминали лошадь на плоту, шевеля только глазами. Но уже кое-что.
Cinderella – на тот момент были в превосходной форме, отбомбили очень сочный и драйвовый сет, выдав на-гора все хиты.
Motley Crue – свежие, трезвые, голодные, с горячим блокбастером в кармане. По мнению большинства, лучший гиг из всех на фестивале.
Оззи – то, зачем пришел каждый второй (если не первый). Сходу огорошил всех звуком не самой лучшей кондиции, но в остальном все было прекрасно – походка пьяного медведя, гримасски, поливание водичкой из ведра. Еще совсем юный, не успевший отрастить бицухи и бороду Зак, терзал струны, размахивая космами, Батлер вращал пятерней так, что приделай ему винт, он бы взлетел как вертолет, Рэнди Кастилло акробатил за барабанами.
Scorpions – немцы уже имели к тому времени отличный опыт выступления в СССР, признание и любовь. В общем полный still lovin’ you со слезами и соплями восторга под пламя олимпийского факела. По сути, именно они стали хедлайнерами того вечера. Как кто-то метко заметил: «Скорпы украли это шоу»
Bon Jovi – любимчики Дока МакГи. Джон материализовался где-то под сводами стадиона в дыму и солдатской шинельке (которую он, по легенде, выклянчил у какого-то вояки прямо перед выходом) а-ля Майкл Джексон и прочапал походкой Коннора до сцены, рассекая толпу аки Моисей и раздавая пятюни. Часть публики, правда, уже не стала дожидаться окончания банкета – Великого и ужасного они увидели и услышали, под Скорпов порыдали. Ньюджерсийский синдикат был уже мало интересен что в фуражке, что без нее, поэтому народ двинул по домам (электричка, знаете ли, ждать не будет, а завтра еще и на работу).
По окончании группы вышли на сцену в полных составах, вытащив Джейсона Бонэма и Скота Пейджа, кто поиграть, кто покривляться, кто оторваться на джеме из нескольких рокенролов.
Всё двухдневное действо завершилось салютом, цветами, битловской Give peace a chance на сцене и бурным отмечанием в лужниковских бэкстейджах.
Ночью Стас Намин организовал встречу московских рокеров с музыкантами. По выражению Рудольфа Шенкера, это были советские «Hell`s angels», но только на очень-очень старых, плохих мотоциклах. А на утро все разлетелись в разные концы, оставив совков осознавать и рефлексировать.
Говоря о влиянии фестиваля, на тот момент его наверное трудно переоценить (сравниться он мог, пожалуй, только с Олимпиадой-80). По сути он ничем не уступал зарубежным топовым опен-эйрам, собрав на два дня сливки тогдашнего рок-мейнстрима. По разным данным, в Лужниках в те выходные побывали от 100 до 150 тысяч человек. Еще миллиард человек смотрели его в прямой трансляции, которая шла на шесть десятков стран (забавно, но в их числе не было СССР, где только ночью показали нарезку). Репортажи появились практически во всех СМИ. На Electra было выпущено 4-хчасовое видео из концертного и другого футажа (а в СССР документалка «Десант в гнездо гласности»). Правда, всего через пару лет в потоке социальных изменений в стране и на фоне падения интереса к хэви-металу в мире статус феста быстро девальвировался, и сегодня носит лишь культовый характер.
Но одна маленькая деталь. Основным мерчем были, как и водится, майки с символикой. Выпустили их в трех вариантах: черные для музыкантов, желтые для роуди и белые в свободную продажу для плебса. Так вот одна такая маечка до сих пор занимает свое место среди прочих экспонатов в Музее современной истории на Пушкинской. Да и в городе нет-нет, но промелькнет кто-то в такой же.
Для многих свидетелей феста увиденное стало настолько сильным культурным шоком, что оправиться от него они не могут до сих пор. Приезд звезд для них был сродни высадке десантуры с альфы центавра, и, проехавшись катком по неокрепшей подростковой психике, по сей день остается, возможно, самым значимым событием в жизни.