Эту историю мне рассказали курсанты ракетно-артиллерийского факультета нашего училища. После четвертого курса они проходили практику на эсминце. Назовем его «Меткий». Корабль проекта 56 был старым и, хотя числился «в компании», если честно, дышал на ладан. За долгую службу эту «рабочую лошадку» загоняли вдрызг, выжав из нее все соки. И хотя этот «пахарь морей и океанов», как старый мерин еще стоял в стойле, но если честно, с него давно пора было содрать копыта и отправить на живодерку. По этой причине «Меткий» личным составом укомплектован был всего наполовину, да и то, скажем прямо, не самыми лучшими матросами и старшинами. Обычно на него ссылали проштрафившихся где-то нарушителей воинской дисциплины или не способных ни на что горе специалистов. Офицеров был тоже мало, их едва набиралось на обеспечение дежурств и нарядов. Однако командир и старпом делали все возможное, чтобы поддерживать корабль в форме и обеспечивать относительный флотский порядок.
Вот наши ребята сюда и попали. Учиться здесь особо было нечему, и наши курсантики только и делали, что спали и ели. Когда практика уже подходила к концу, кому-то из начальства в голову пришла блестящая идея провести на «Метком» артиллерийские стрельбы. Решено было убить сразу не двух, а трех зайцев: и корабль встряхнуть, и списать выслуживший свой срок снаряды, и курсантам показать, на что флот способен.
Сказано-сделано! Со скрипом и скрежетом завертелась флотская машина. В экстренном порядке из берегового арсенала на эсминец был доставлен боезапас. Для выхода в полигон, спешно откомандировали особо нужных военнослужащих срочной службы, а также недостающих мичманов и офицеров, собрав их из всех закутков и шхер соединения. Привели откуда-то даже командира БЧ-2, которого на корабле уже месяца три как не было, какого-то летеху (лейтенанта – сленг). А как же без него? Кто из орудий палить-то будет? Коки что ли? Лейтенант только выпустился из училища и получил назначение в бригаду, но на конкретную должность поставлен еще не был. Времени для сплачивания и отработки экипажа уже не оставалось, но решили, что для кратковременного выхода в полигон и проведения стрельб и так сойдет…
В назначенный день, корабль отдал швартовы, глухо дал прощальный гудок и медленно отошел от причала. С трудом набрав ход в десять узлов, «Меткий» совершил короткий переход в полигон, который находился в заливе, в несколько десятках миль от базы.Выполнять артиллерийскую стрельбу эсминец должен был по мишени-старому рыболовному сейнеру, лежащему на правом борту недалеко от берега. Оценив обстановку командир БЧ-2 принял решение начать пристрелку одновременно обеими башнями - носовой и кормовой. А дальше произошло то, что никто из курсантов и объяснить мне не мог. То ли лейтенант из-за отсутствия опыта что-то перепутал или не доглядел, то ли матросики что-то не сделали или не проверили, но почему-то произошла рассинхронизация в наведении орудий разных башен. Ведь жерла орудий должны быть наведены по пеленгу и углу места одинаково, но почему-то вышло так, что стволы кормовой башни сбились на несколько градусов по обоим параметрам. До цели было что-то порядка 80 кабельтов (1 кабельтов = 185,2 м), а в нескольких километрах правее и чуть дальше располагалось огромное поле, на котором мирно и беззаботно паслись буренки одного из местных совхозов. Вот и получилось, что орудия носовой башни смотрят на цель в полигоне, а кормовые - на совхозное поле.В результате стрельба производилась по двум целям одновременно, но командир БЧ-2 этого не видел и даже не догадывался. Все его внимание было сосредоточено на назначенной цели - на траулере.
Когда прозвучал первый пристрелочный залп, снаряды первой башни понеслись в сторону мишени, а снаряды второй - прошелестели над головами коров, дав значительный перелет. Коровы насторожились. Похлопав ушами и повращав головами, буренки через какое-то время успокоились и продолжили щипать травку. Командир БЧ-2, управляя стрельбой с ЦАП (центральный артиллерийский пост), видит только свою основную цель и констатирует - перелет. Внес необходимые поправки и дал второй пристрелочный залп. Вновь понеслись снаряды, но теперь дали уже недолет, причем, улетевшие в сторону пастбища, рванули уже с другой стороны поля, метрах в пятистах от пасущихся животных. И здесь буренки доказали, что парнокопытные являются не только природными поставщиками молока и мяса, но и весьма умными травоядными. Они быстро сообразили, что их взяли «в артиллерийскую вилку» и сейчас начнут «половинить»! Хоть курса молодого бойца животные не проходили, но к ближайшему укрытию рванули, как говорится, в полные копыта и со всего разбега сиганули в канаву, которая обрамляла пастбище по периметру. Попрыгали и лежат на дне - только рога торчат! В это время корабль разразился третьим залпом, и снаряды рванули прямо по центру поля. Командир БЧ-2 констатировал «накрытие» и скомандовал «Беглый огонь!». И эсминец начал «гладить» цель всеми своим башнями пятидюймовых орудий. Десять минут изрыгала огонь вся корабельная артиллерия главного калибра. Старались комендоры «Меткого» вовсю и перепахали поле лучше совхозного трактора. Рев и гул взрывающихся снарядов стоял такой, что коровы залегли еще глубже. Даже рога пропали из виду! Что испытали буренки, передать невозможно.
Закончив учения, командир БЧ-2 доложил командиру корабля об успешном поражении цели. Все были довольны хорошим днем и удачными стрельбами. За обеденным столом царило праздничное настроение.
…По приходу в базу корабль встретил комбриг Иваныч (или "батя") с начальником штаба, которым командир «Меткого» и доложил об успешном выполнении поставленной задачи. Иваныч обнял командира, поблагодарил его и экипаж: за хорошую выучку и усердие в службе. Особенно был отмечен командир БЧ-2 ,тот самый молодой лейтенант.
На следующий день наши курсанты, закончив практику, убыли в стены родного училища. И поэтому рассказ продолжаю со слов флагманского артиллериста, с которым сошелся один курсантик, и они долго переписывались.
Рассказ флагманского артиллериста:
«После стрельб прошло два дня. На третий, комбриг проводил совещание с офицерами штаба в своем кабинете, когда ему доложили, что к нему срочно рвется директор совхоза «Заветы Ильича», как оказалось того самого, по полю которого разгрузил свои арт-погреба «Меткий». А надо сказать, что у бригады с совхозом были давно налаженные хозяйственные и, можно даже сказать, дружеские связи. Совхоз поставлял в бригаду продукцию животноводства, а бригада в ответ помогала ему людьми, горюче-смазочными материалами и даже некоторыми запчастями. Несмотря на все усилия дежурной службы, директор все же ворвался в кабинет комбрига с криком: «Разорил, разорил! По миру пустил!!!» Наш батя понял, что произошло что-то неординарное. Поэтому совещание свернул, офицеров отпустил и бросился к директору: «Кузьмич, да объясни толком, что случилось?» Кузьмич сидел с закрытыми глазами и все повторял: «Зарезал, без ножа зарезал!» «Кто кого зарезал?» - не понял наш Иваныч. Директор открыл глаза, медленно пододвинулся к нему и резко спросил:
- Это твой корабль два дня назад в полигоне был?
- Мой.
- Стрельбы проводил?
- Так точно. Эсминец «Меткий».
- Ну, и как?
- Отлично! Весь боезапас 200 снарядов в цель положил!
- Так вот, что я тебе скажу! Половину боекомплекта он по моему полю положил!
- Как так? - не понял наш комбриг.
- А это ты мне объясни - как? Твой сукин сын так обработал пастбище, что нашего бедного пастуха до сих пор отыскать не можем, а коровы все в глубокой прострации. Стоят с мутными глазами, не жрут ничего и доиться перестали абсолютно! Молоко уже третьи сутки не поставляю. К тому же они, по-моему, еще и оглохли! Хорошо, что хоть не убило ни одну, правда, у двух рога поотшибало. «
Наш Иваныч понял, что влип. Он сначала покраснел, став как спелый помидор, а потом вдруг резко побледнел. Ситуация складывалась скверная. Недавно прошедший Пленум ЦК объявил новую Продовольственную программу. Ситуация в стране с продуктами была не блестящей и поэтому все районные и областные комитеты партии поставки продовольствия держали на контроле и требовали еженедельного отчета. Дело пахло жареным...
«Когда тебе отчитываться?» - спросил батя охрипшим голосом. «Через три дня, - отвечает директор. - Ты извини, Иваныч, но если мы за эти дни ничего не придумаем с коровами, мне придется доложить в райком». Сказав это, директор встал и вышел не прощаясь.
Батя остался один. В глубоком шоке он сидел минут пятнадцать. Перед глазами успела пролететь вся его жизнь. Карьера, складывающаяся до этого весьма удачно, катилась в тартарары! Доложит Кузьмич об этом казусе и… «пиши, пропало»... Там наверху ни черта не докажешь, что «Меткий» совершенно случайно выпустил больше пятидесяти снарядов по колхозному полю! Черт знает, что может получиться! Должности и партбилета, как пить дать, лишишься, и хоть сейчас не сталинские времена, но могут ведь и вредительство пришить! Один выход: ввести стадо в нужную кондицию и срочно восстановить надои молока. А как? Иваныч медленно поднялся с кресла, сбросил с себя оцепенение и дал команду дежурному собрать весь штаб. В течение десяти минут все были в кабинете. Комбриг вкратце объяснил суть дела и предложил всем дать какие-нибудь предложения по поводу ввода буренок в строй. И посыпались предложения - одно абсурднее другого. Ни одного дельного, пока слово не взял флагманский врач. Этот, уже в возрасте, бывший корабельный доктор, а теперь флагманский медик встал, откашлялся и сказал: «Я так, товарищ комбриг, кумекаю: коровы в шоке. Некоторые могут быть и контуженными. Все это пройдет, но не скоро. Ждать времени, я так понимаю, у нас нет. Поэтому их надо вывести из коматоза принудительно. Товарищ комбриг, мне нужна бочка «шила» да хлеба буханок двести и человек шесть фельдшеров. Да, и Газ-66 . Поедем, попробуем поставить их на ноги... тьфу черт, на копыта!» По приказу комбрига все было сделано быстро, и уже через два часа медик с командой убыл в совхоз. Там, на месте, их встретил директор и сопроводил на ферму. Осмотрев коров, флагманский врач сказал: «Так и есть! Сontusio... Ну что же, приступим!» И началась флотская терапия. Вскрыли бочку с «шилом», перелили его в бидоны из-под молока. А потом так: наливают «волшебной жидкости» полстакана, тут же разбавляют водой, подходят к буренке. Первый фельдшер ей рот насильно открывает, второй глаза закрывает, а док стаканюру ей туда - «хлоп», и ту же закусон - полбуханки хлеба - раз! Коровы и понять ничего не успевали! Только короткое «Му-у» издавали. То ли возмущались, то ли благодарили? Хрен их знает! Так за два часа двумя бригадами и обошли триста голов. Правда, пока последних поили, первые уже дрыхли вповалку, что называется, без задних копыт.
Проспали буренки в общей сложности часов двенадцать, а проснувшись, как старые прожженные алкоголики, резко бросались сначала к ведрам с водой, а потом жадно начинали наворачивать свежескошенную траву. Док оказался прав. Коровы не только полностью оклемались, но уже к вечеру дали свежего молока, причем в объеме чуть ли ни в два раза большем, чем ранее, к великому удивлению местных доярок.
Директор нарадоваться не мог. С радости он даже вместе с моряками отправил парное молоко внепланово в бригаду. А через несколько дней к буренкам вернулся и слух! Нашелся и сгинувший пастух. Вторая команда с бригады, посланная на его розыски, нашла бедного под деревом километрах в трех от пастбища. Состояние у него было не лучше коровьего. Кроме того он еще и заикаться стал. Ну, ничего. Его вылечили тем же методом. Правда, «шила» на него ушло раза в два больше чем на буренку, зато закуски - раза в два меньше.
На этом инцидент был исчерпан, и все вошло в свое русло. Но батя все же вызвал ВРИО командира БЧ -2 «Меткого», ну, того лейтенантика. Взгрел его по полной и заставил сдавать зачеты по руководству артиллерийскими стрельбами. Через два месяца Кузьмич заявился к комбригу с множеством подарков. Ну, заперлись они в кабинете, вмазали «шильца» как положено, и разомлевший директор говорит тогда комбригу: «Фу ты, черт! Ну до чего же вы, флотские, умные! Это же надо такое придумать - коров «шилом» от стресса отпаивать! Ни в жизнь бы не придумал! Ты знаешь, Иваныч, мой совхоз скоро в передовые по области выйдет. Я уже практически удвоил сдачу молочной продукции! Так что давай еще по одной! Спасибо тебе!» «За что?» - спрашивает комбриг. «Как за что? За «меткие» артиллерийские стрельбы!»
Вот такую мне историю рассказали друзья-артиллеристы. Правда это или вымысел - не знаю! Но клянутся, что правда. Хотя... на флоте и не такое бывало!