За всю мою жизнь мама сшила мне ровно два одеяла.
Первое было огромным и предназначалось для двуспальной кровати, которую я делила с бывшим мужем. На нем был изображен узор из четырех треугольников, образующих квадраты, снова и снова тех же цветов, что и пшеница, кровь, старая бумага, выцветшая под солнцем. Прохладный, синий и приглушенный красный. Это было прекрасно, это было сокровище. Мама говорила, что на его изготовление у нее ушла целая вечность. Она подарила его мне в качестве подарка после того, как я получила степень магистра. В память об этом она прикрепила несколько наших фотографий, которые она перепечатала на ткань и пришила на обратную сторону одного из углов одеяла, а также написанное от руки любовное послание, нацарапанное перманентным волшебным маркером, с поздравлениями по поводу моего достижения.
Я спала под этим одеялом много лет, пока была замужем. Свернувшись под ним калачиком, я утешалась в одинокие бессонные ночи, когда задавалась вопросом, почему я вышла замуж за бывшего мужа и уехала за ним в большой город, далеко от моих друзей по колледжу в Волгограде и моей семьи в Камышине. Как будто мама каким-то образом знала, что я буду чувствовать себя так: Достаточно было взглянуть на уголок одеяла, где она пришила пару рубиновых тапочек и написала "Ты больше не в Волгограде!" в шутку в честь моего окончания университета. Когда я ждала тех долгих лет, пока мой бывший муж заканчивал свою докторскую диссертацию, я часто мечтала о том, как щелкну каблуками и перенесусь в дом, где все будет по-другому, где меня будут больше любить и поддерживать.
После расставания с ним и переезда в Питер, я не могла понять, что делать с этим одеялом. Оно несло на себе тяжесть, помимо насыщенных, глубоких цветов хлопка и ручных стежков, которая давила на меня воспоминаниями о неудачном браке. Я любила его, но не могла больше спать под ним. Мне нужен был чистый перерыв, новый способ отдохнуть, успокоить демонов развода и помечтать в тишине и одиночестве, пока я встаю на ноги.
Как и флаги, одеяла вызывают уважение и заставляют испытывать молчаливое чувство благоговения. Одно только обладание таким одеялом - это ответственность, потому что кто-то вложил свое сердце в его создание. Вот почему трудно понять, что делать, когда ты больше не хочешь на него смотреть.
Мне потребовалось время, чтобы сказать маме, что ее одеяла нет на моей кровати, которая теперь была двуспальным матрасом, одним из нескольких предметов, которые я приобрела для своей квартиры, пока собирала воедино свою жизнь в качестве новой одинокой женщины в Санкт-Петербурге. Мы с ней разговаривали больше, чем когда-либо после нескольких лет нечастых разговоров, я злилась на нее за то, что ей не нравился мой бывший муж, а также на себя за то, что я не доверяла своей интуиции и все равно вышла за него замуж.
Но сейчас мы находились в периоде восстановления, в том сердечном перетягивании каната, через которое проходят матери и дочери, учась доверять и уважать друг друга как взрослые люди со сложной жизнью, когда появляются новые проблески любви и закрывают пропасти боли и гнева.
Она молча слушала, пока я объясняла, как сильно я его люблю, но не могу больше спать под ним. Она обняла меня, слушая и сопереживая. "Я понимаю. Я знаю, как ты была несчастна в это время. Я уверена, что оно напоминает тебе о нем", - наконец сказала она.
Вместо одеяла я купила темно-розовое покрывало с розами, равномерно вышитыми по нему механическими, безликими рядами. Мне нужно было что-то искусственное, чтобы попробовать на время, пока я снова погружаюсь в свидания, новые неудачи и новые приключения в большом, ярком городе. Иногда на моей кровати лежали бесчисленные юридические документы, которые я составляла сама, чтобы сэкономить на судебных издержках во время развода. Иногда моя плюшевая кошка Матильда разгуливала по ней, как королева. Я также купила пододеяльник в богемном стиле с рисунком, напоминающим богиню. Оба пододеяльника были фоном для новых впечатлений от встреч с мужчинами, которые открывали мне глаза на возможности быть в лучших, более страстных отношениях.
Однажды моя мама вскользь упомянула, что хочет сшить мне еще одно одеяло.
"Ты уверена?" спросила я, зная, сколько времени у нее ушло на создание первого. Теперь мы общались еженедельно.
"Да, я хочу", - сказала она.
После этого она стала упоминать, что работает над моим одеялом во время наших созвонов по скайпу. Она даже показывала мне ткань, с которой играла, как часть дизайна. Мне было интересно и тревожно, я была в восторге от того, что она делает его для меня, и хотела узнать, как оно в итоге будет выглядеть.