Кошки бывают странными, доказательством тому наша Маняха, дочь помойного короля и русской голубой кошки. Правда, нет никаких доказательств. что мамаша нашей Маняхи - русская... и уж точно не голубая. Обычная серая гладкошерстная кошка. Но хозяйка приюта-передержки по имени Алина ей в паспорт не заглядывала, на глаз определила "породу".
Неудачное поклонение "святым мощам"
От времени до времени у нашей Маняхи просыпаются королевские крови её мусорно-бачковых предков и она начинает важничать. Проявляется это каждый раз по-разному. Сегодня она назначила Кубу с Лялей паломниками к своим святым мощам и принимает гостей, лёжа в своем поролоновом домике. А ходоки должны толпиться у её стоп и выпрашивать милости.
— Не верю! Громче проси! — требуют упитанные "святые мощи" из окошка домика, — Ты должен меня умолять, а не требовать.
— Маня, дай, пожалуйста, мячик, — суётся Куба в окошко домика и тут же получает по носу.
— Не дам, — отвечают "мощи", задвигая задней лапой собачий мячик подальше в поролоновый угол, — умолять не так нужно.
— Это наш мячик. — объясняет кошке Ляля, — это мама его тебе в домик случайно закинула. Она хотела закинуть на подоконник, а получилось - к тебе. Отдай мячик!
Собаки суетятся перед кошкиным домиком, а Маняха целится в них лапой и не собирается так просто отдавать игрушку.
— Я вам ничего не обязана давать, — пыхтит она и машет лапой, — вы просить не умеете.
Но Куба с Лялей просить умеют. Они знают такие волшебные слова, как "Здравствуйте", "Спасибо" и "Пожалуйста"... Никто не может сказать, что Куба и Ляля невоспитанные заколдованные дети. Они - воспитанные.
Однако кошке мало простой вежливости. Маняхе надо благоговение, восхищение и поклонение. Маняха решает научить этому своих паломников.
— Умолять надо так: — говорит она собакам и собаки привычно усаживаются на пятые точки слушать кошкину лекцию. — Повторяйте за мной: О достопочтимая Маняха, светоч нашей квартиры!
— О дойно...достойно... Маняха, светоч нашей квартиры! А что такое "светоч"?
— Прими презренных тунеядцев... — проигнорировала кошка Лялькин вопрос.
— Прими презренных тунеядцев! — послушно повторили собаки.
— Пред свои ясные очи... И выслушай наше смиренное к тебе моление... — поучала Маняха своих слушателей, а те эхом повторяли её фразы, — Без твоей опеки нам тяжело жить на этом свете... Только твоя мудрость даёт нам силы... Поэтому мы собрались и пришли к тебе... Через тридевять земель и три моря шли...
— Я из кухни пришла, — не стала врать Ляля, — а Куба с дивана из соседней комнаты.
— Дура, опять лезешь не в своё дело? — шикнула Маняха на глупую Ляльку.
— Дура, опять лезешь не в своё дело! — отзеркалили собаки.
— Молчать! — разозлилась кошка, — Нахалы какие... Сами просить пришли, а сами обзываются.
— Ты нам мячик отдай, — не отставали собаки, — он у тебя за хвостом лежит. Ты подвинься, мы его сами возьмём...
Но Маняха и сама уже выскочила из домика, не в силах снести общение с двумя необучаемыми тунеядцами.
— Ну, тупы-ы-ые... ну, деби-и-илушки... — подскакивая на мягких лапах, неслась она снимать стресс к своей миске.
А "дебилушки" тем временем нырнули к кошке в домик, вытащили предмет своего вожделения и прибежали ко мне с предложением бросить всё ради игры с ними.
Я провела с ними несколько серий игры "У нас украли мячик", пряча его в разных местах квартиры. Пока собаки искали мяч, я могла заняться своими делами, одним из которых было дело кормления кошки. У Маняхи было время обеда и она уже заскочила на морозильный ларь и сидела там возле пустой миски, нетерпеливо перебирая лапками.
— Сыпли скорее, — поторапливала она меня, — а то меня сейчас разорвёт от твоих олухов. Я им говорю - "просите, и обрящете", а они мне: "пожалуйста", как будто я им товарищ какой...
— Не "сыпли", а "сыпь". А почему ты им не товарищ? — взяла я банку с кормом с верхней полки.
— Потому что я им - КОШКА, а они мне - всего лишь собаки.
Видимо, этим объяснением я должна была удовлетвориться, потому что вдаваться в детали семейной иерархии Маняха не собиралась. Она собиралась трапезничать.
Мусорно-бачковые гены
— Сыпли скорей!
— Ну и кто из вас необучаемый? Я тебе только что сказала, что не "сыпли", а "сыпь". А ты всё равно - "сыпли"!
Однако кошка наша выше всяких моих бабских претензий. Она даже внимания не обратила на мои слова. Воткнулась в миску, понюхала корм и подняла свою удивлённую физиономию.
— Это что?!
— Это твой корм, который ты ешь три раза в день и кроме него ничего больше есть не хочешь. Не узнала?
— Первый раз вижу! Ты мне что подсунула?
Доказывать что-либо Маняхе - себя не уважать. Я вздохнула, закрутила банку с остатками корма, поставила её обратно на полку и отправилась на кухню доделывать свои дела.
— Нет, ты постой! — соскочила с морозильного ларя кошка и понеслась за мной, — Ты меня что, кормить отказываешься?! Я на это не подписывалась!
— Что же ты хочешь есть вместо своего корма?
— Свой корм хочу есть! А ты мне насыпала несъедобное.
— Сегодня утром оно было съедобное, вчера весь день было съедобное, месяц назад съедобное, восемь лет подряд съедобное... А сегодня несъедобное?
— Какие восемь лет! Первый раз вижу!
Я обвела глазами свою кухню. Пусть вредная кошка сама выбирает, что именно она будет есть. На плите булькали в кастрюле фаршированные перцы. Ну, на это горячее блюдо она вряд ли соблазнится.
В раковине лежала картошка в незавершенном процессе чистки. Пусть ест сырую картошку, если хочет.
Рядом в раковиной, на разделочной доске, в окружении чешуи и прочей требухи лежала большая рыбина. Это Эдик прикупил форель по акции и сегодня её надо было обязательно засолить.
— Ешь, что хочешь. Вон, рыба свежая. Красная. Иди, ешь, — показала я на разделочную доску.
Маняха запрыгнула на столешницу, подошла к форели и стала её нюхать. Нюхала долго. Я отрезала ей маленький кусочек и положила для пробы. Прямо перед ней положила.
— Красная, говоришь? — кошка брезгливо повертела носом.
— Красная. Дорогая. Не каждый может себе позволить. Престижная рыба. Гламур! Всё, как ты любишь. Ешь.
— А синей нет?
— Синей нет.
— А зелёной?
— Если я её сегодня не посолю, она станет зелёной. Но это не гламур. Ешь, пока она красная.
— Воняет.
— Сама ты воняешь. Я её могу хоть сейчас съесть, даже не солёную.
— Докажи!
Я отрезала себе кусочек форели и съела его, закатывая глаза от удовольствия. Обожаю. Красную рыбу могу есть совершенно сырой. Солю чисто из соображений эстетики, чтоб народ не пугать своими гастрономическими отклонениями.
Много чего Маняха перепробовала на кухне. Я специально выставила ей всевозможные разносолы из холодильника. Всё было забраковано. В конце-концов я махнула рукой на вредную кошку и перестала ею интересоваться. Занялась собаками, которые то и дело приносили мне свой мячик для игры в прятки.
Использовав все места в квартире для "пряток", я решила спрятать мяч в туалете, где-нибудь в душевой кабине. Пусть-ка Куба поломает голову! Он не любит заходить в эту кабину.
Усадив собак посреди кухни, я дала им команду "ждать", а сама пошла по квартире, якобы пряча мяч в разных местах. Одним из таких мест и была туалетная комната.
Зайдя туда, а не сразу поняла, что происходит.
Над совком, в котором Эдик оставил утренний мусор и куда мы сегодня после завтрака ссыпали остатки еды со стола, наклонилась кошка и что-то там делала.
— Маня, ты чего? Тебе плохо?
Кошка повернула ко мне свою мордочку, на которой налип клок собачьего пуха.
— А хотелось бы? Нет! Мне хорошо!
— Чего ты делаешь над совком? У тебя пух на морде.
— Потому что я теперь знаю, куда ты прячешь нормальную еду. Ты зачем её на собачью шерсть насыпала? От меня замаскировала?
Да уж... помоечные гены нашей Маняхи проявили себя в полной красе. Кошка сидела над совком с собачьей шерстью и выбирала из неё хлебные крошки! При чём хлеб в его чистом виде она никогда не ела и вряд ли на него польстится, даже если ей предложить.
Совок, конечно, я тут же опорожнила, дабы не давать повода генетической памяти вспоминать былое. Кошку отнесла к её миске, где та опять отказалась есть "несъедобное".
И только вечером, изрядно проголодавшись, она слопала всё, что ранее было ею забраковано.
— Главное - держаться своего. — поучала она собак на вечерней лекции, когда всё наше семейство собралось спать, — Я Этой говорю: "Сыпли мне мой корм!" Она же мне всякую труху стала предлагать типа этой вашей красной рыбы...
— Красную рыбу-у-у?! — ахнули Куба с Лялей. Они-то готовы за эту рыбу шар земной продать...
— Предлагала. Но я кремень, держусь своего. Стала искать - куда она нормальную еду прячет, и нашла. Она её в совке прячет, и вашей шерстью маскирует. Чтобы я не отыскала.
— А ты нашла.
— А я нашла. Этой стало стыдно и она мне корм поменяла. Убрала несъедобный и насыпала мой, который я восемь лет ем и буду ещё столько же есть.
— Ты, Маня, такая умная...
— Зато вы олухи необучаемые. Просить не умеете...
— Мы научимся... когда-нибудь...
— Хорошо, что я у вас есть. А то бы пропали.
— Это точно...
На том и уснули. Олухи уснули на полу под подоконником, а мудрая кошка - на подоконнике, в своем поролоновом домике. Пусть вместе с ней уснут и гены её мусорно-бачкового папаши )))
На фото Маняха, вся в трудах и заботах, сосредоточенно обдумывает способы воспитания своих необучаемых товарищей.
