…Казалось, что картина была написана… Кровью?
Было ощущение , что чем дольше я смотрю на неё, тем сильнее картина засасывает меня в свой мир. Она гипнотизировала и будто запрещала мне думать о чем-либо ещё. От хаотичных кровавых мазков подкатывал ком к горлу, голова кружилась а сердце было готово выскочить из тела. Почему я решил, что мерзкие мазки были из крови? Я проводил экспертизу? Рисовал ее сам? Разумеется нет, но было четкое ощущение, будто кто-то, кто-то, кто не имеет материального тела, кто-то жуткий и сильный насильно впихнул в меня это знание. Знание и осознание того, что я влип во что-то липкое и жуткое, во что-то, из чего не возвращаются живыми.
Когда мне наконец удалось оторваться от гипнотизирующего вида происходящего на полотне, я с ужасом и отвращением отбросил дьявольскую картину в дальний угол. И очень зря, ведь это спровоцировало что-то схожее на взрыв, меня с силой и грохотом отбросило в шкаф.
Поднимая ушибленную голову я увидел то, во что поверить было просто нереально — я оказался в разгар действия картины.
Молодого мужчину выворачивало, он истерично дергался в разные стороны, его конечности принимали неестественные формы. Пожилой священник с крестом в руках громко читал что-то на неизвестном мне языке. Может, на Латыни? Точно, Латынь! В голове пронеслось изображение безумной заметки старика, вероятно, на Латыни и было написано что-то, что последним оставил мой предшественник.
Я не шевелился, хотелось, чтобы все закончилось, вязкий, тягучий страх полностью занял мое тело. На секунду мне показалось, что я просто сторонний наблюдатель, ведь мое появление никак не повлияло на происходящее. Я быстро начал прикидывать что можно сделать, чтобы вернуться в свой мир. Черт, мне даже хотелось опять оказаться в той зловещей квартире, куда я бы никогда и ни за что в жизни не вернулся. В голове пульсировало, казалось, что выход есть и он близко, оставалось только ухватиться за правильную мысль. Казалось, пока из моих раздумий меня не вывело существо, стоящее над кроватью того несчастного. Оно было единственным, кто знал о моем присутствии и смотрел мне прямо а глаза.
Я очнулся в психиатрическом отделении местной больницы с клеймом психа. В отключке, меня нашёл мой хороший знакомый к счастью знавший адрес моей новой покупки, покупки, что стоила мне моей нормальной, а главное, психически здоровой жизни. Я не выходил на связь несколько дней, он, заволновавшись, приехал по известному ему адресу. Ни картины, ни странной записи в ежедневнике старика там не было.