Это реальная история из недалекого прошлого, связанного с работой в грузоперевозках. Однажды нам пришел заказ на вывоз мусора. Всё как обычно, только мусора была целая квартира и вывести хотели как можно скорее. Сразу уточню, в квартире не было мусора, всё что имелось там: мебель, посуду, вещи и т.д. нужно было вывезти, как мусор, на свалку, всё, вплоть до мелочей.
Озвученный тариф устроил заказчицу, казалось, она не вслушиваясь, согласилась бы на любые деньги. Наступила наша очередь призадуматься, что за странная квартира, к чему спешность, к чему готовиться нам. Наш сотрудник с помощником поехали смотреть объем работ, чтобы произвести точные расчеты и оформить документы. Я поехала за компанию.
Сперва ничего не показалось вызывающего, только легко колышущийся пожелтевший и сильно выцветший тюль на открытых и не очень чистых окнах и ветер, свободно гуляющий по всей квартире. В комнате и в кухне не было беспорядка, но сразу стало ясно, что тут давно никто не жил. На столах, тумбочках, стульях-толстый слой тяжелой пыли, залежавшейся, почти затверденевшей.
Один угол в комнате был пуст, как будто что-то стояло и недавно вынесли. Не хватало мебели, дивана или кровати! И тут страшная догадка пришла на ум. Хозяйка, молчаливая женщина, поняла по глазам, что мы догадались... Да, призналась она, в квартире умер человек, пожилая дальняя родственница. Только умерла она три года назад. А квартиру вскрыли недавно... Вот причина странного непривычного чуть уловимого запаха. Тление.
Заказ мы оформили, объемы посчитали, хозяйка оставила ключи и удалилась. Единственная просьба, чтобы ничего не осталось.
Нужно было приступать к работе, мужчины ждали бригаду грузчиков, ушли на лестничную площадку, по привычке никто не стал курить в квартире. Я осталась в комнате одна. Странные напряженные ощущения беспокоили меня, квартира напоминала вскрытый склеп, куда бесцеремонно впустили воздух и свет, и теперь она противится и пытается вытолкнуть пришельцев обратно. Будто дух дома живой, бестелесный, но явно ощущаемый кожей, сжимает, тяготит и выдавливает.
Мне стало совсем не по себе, захотелось выскочить прочь, но тут зашумели мужчины, приехали молодые ребята - сборщики мебели, чтобы разобрать крупногабаритные шкафы в прихожей и в комнате, а в кухне снять подвесные шкафчики со стен. Жизненная энергия разлилась вслед за суетой и рабочими разговорами, наполнила квартиру шумом, голосами, начавшейся вознёй, я подошла к открытому окну, глубоко вдохнула свежего летнего воздуха, осмотрела окрестности.
Напротив жилые дома, окна кухонь, спален, частички чьих-то судеб. В каждом окошечке своя история и жизнь. Наверное, вечерами во всех зажигается свет, и здесь, в этой квартире тоже зажигался, пока однажды не погас. Три года пустое неживое окно смотрит на мир и никто не замечает, что нет больше света...
Женщине было чуть больше шестидесяти, жила на 5 этаже, одна в квартире. У неё не было детей, братьев и сестер, муж давно умер. Соседи-ровесники со временем сменились на молодых, а с новыми жильцами так и не сдружилась. Жила тихо, никому не мешала, жалоб не писала. Последние годы болела, выходила на улицу нечасто, поэтому все платежи оформила электронным способом. Пенсия приходила на карточку, а автоплатеж исправно переводил денежные средства за коммунальные услуги.
Пожилая женщина любила свежий воздух, регулярно проветривала квартиру. Форточки так и остались открытыми, квартира на последнем этаже, в крайнем подъезде, плюс плотные двери и соседи не почувствовали запах...
Три года умершая пролежала в своей кровати. Я не знаю по каким причинам вскрыли квартиру, и кто её обнаружил. Дальняя родственница вела себя очень сдержанно и немногословно, а расспрашивать в такой ситуации совсем неуместно.
Грузчики и сборщики разбирали мебель, доставали из шкафов посуду, хрустальные салатнички, чайный сервис с множеством звенящих чашечек и блюдец, пузатые супницы, полупрозрачные салатницы. Всем этим когда-то пользовались, всё это было нужно и, наверное, ценилось и хранилось хозяйкой. Теперь стало никому не нужным. Вещи и одежду грубо вытаскивали, складывали в большие мусорные пакеты черного цвета. В шкафах в идеальном порядке, ровненько на полочках уложено постельное белье и совсем новые вещи, еще не распакованные. Наверное, берегла до последнего, как часто мы делаем, да так и не пришлось поносить. Казалось, хозяйка уехала ненадолго и вот-вот вернется.
В книжном шкафу много книг, посвященных кулинарии, вязанию, шитью. С закладками, с рецептами, с пометочками простым карандашом, четким аккуратным некрупным подчерком. Бережно хранились стопочки журналов "Крестьянка", "Работница", собранные вырезки из газет о здоровье и медицине. Коробки с мотками разноцветной пряжи, в узком продолговатом футляре - наборы спиц и крючков для вязания. На тумбочке начатое и незаконченное полотно, в несколько рядов из сиреневых ниток...
Кухня чисто прибранная, если не считать пыль, только в раковине не помытые тарелка и чашка. Наверное, женщина поела в последний раз и уже не успела помыть. В чайнике остатки трехлетней заварки. В ванной развешено выстиранное белье... Новая владелица не притронулась ни к чему.
На подоконниках горшки с засохшими цветами и осыпающимися от прикосновения, сухими листьями, безмолвными свидетелями и участниками этого медленного истления.
Пока доставали книги, задели неосторожно какую-то папку, и с полки россыпью полетели фотографии. Чужие черно-белые фотографии чужой, ставшей никому не нужной жизни. Улыбающаяся молодая женщина, много лиц других людей, веселых, обнимающихся... От черно-белых снимков исходило такое тепло, что светлело на душе, и рука не поднималась класть их в черный мусорный пакет.
Мы собрали фотографии и оставили новой владелице.
Квартиру освобождали два дня, до пустых голых стен. Заказчица с нами рассчиталась, добавила за спешность, фотографии брезгливо отодвинула и повторила: "Я же просила ничего не оставлять".
Мы так и не узнали, чью память и почему так стремительно хотели забыть и по какой причине человека предали забвению еще при жизни и не желали помнить после смерти.
