А Марина, улыбнувшись, сказала, что он уйдет в любом случае, если решит и детьми не удержать. До сих пор помню эту грустную улыбку.
Это был 2007 год. Вспомнилось сегодня что-то. Я накануне прослушала лекции от родных на семейном торжестве, о том, что рожать пора, замуж вышла 3 года назад, а детей все нет.
И вот сижу я на работе и пыхчу вслух о своем отношении к старорежимным устоям моих родственников. Мы с мужем по детям на тот момент не загонялись. Только закончили вузы, устроились по специальностям - он в банк, я в институт и больше думали о жилье собственном. Это потом станет понятно, что с зачатием проблема у нас.
Как сейчас помню, поворачивается ко мне Марина, старший специалист отдела, и говорит: «Лиса, если Бог не дает деток, то не настаивай». Тетки сразу на нее зашикали: как так можно-то, надо бороться, муж уйдет от пустоцвета, дети нужны обязательно и подобное. А Марина, улыбнувшись, сказала, что он уйдет в любом случае, если решит и детьми не удержать. До сих пор помню эту грустную улыбку.
Марина вышла из кабинета, а начальник отдела запретил тогда обсуждать при ней тему детей.
И только спустя пару месяцев я узнала причину.
Марина с детства болела сахарным диабетом. Я не очень хорошо понимаю последствия, но серьезность заболевания была такая, что врачи запретили ей даже беременеть. Вроде как не спасли бы ни ее, ни ребенка. С мужем они были вместе со студенческих пор. Жили хорошо, но давили на нее родственники с его стороны, что детей нет.
Нет, эта история не про беременность при серьезном заболевании, и не про донорское эко, я даже не знаю было ли оно тогда возможно. И без розовых соплей и радужного финала на благо всем.
В 2000 году Марина с мужем принимают решение об усыновлении. Им по 36 лет, стабильная работа, квартиры в собственности у каждого, они успешные специалисты, начальники отделов в администрации города. Полный контроль и мыслей, и эмоций, и решение было взвешенным и обдуманным. И принятое двумя супругами совместно. Был составлен большой список «требований» к ребенку. Отбор шел по внешности, здоровью, информации о родных и еще какие-то пункты. Полный план действий, которому следовали чётко. Все было просчитано заранее.
Нашли девочку, 7 лет. По словам моего «источника» информации, обычный ребенок, родители погибли в аварии, других родных не было.
Первые два года оказались трудными. Ребенок-то обычный, но двум взрослым, привыкшим жить только друг для друга, оказалось трудно перестроиться. Еще и к адаптации сразу школа прибавилась. Бабушки-дедушки ребенка приняли осторожно, и там, и там потомственные медики и преподаватели вуза, в возрасте далеко за 65. Поэтому их не напрягали с просьбами о помощи, тем более деньги на няню были.
А потом, в 2003, у девочки в школе случился припадок. Эпилепсия.
Когда стали разбираться, то выяснилось, что в ее случае это наследственная болезнь, перешла от отца к ребенку. Информацией приют владел, но в документах и медицинской карте ребенка об этом ни слова не сказано. Это стало известно, когда к выяснению обстоятельств подключили юристов.
Приемные родители стали копать глубже и с ужасом обнаружили, что по линии отца ребенка еще и шизофрения передавалась. И что у девочки есть родная тетя по маме, но она отказалась от опеки, как раз зная о диагнозах в семье своего зятя. В документах все это было скрыто.
Марина на фоне стресса начала набирать вес. А ей это строго запрещено при ее диагнозах, пошло уже ухудшение здоровья до такой степени, что не могла выйти из дома. Что естественно отразилось на работе и ее вежливо попросили уйти по собственному желанию. Жизнь разрушалась прямо на глазах.
Обсудив с врачами перспективы здоровья самого ребенка, Марина с мужем приняли решение вернуть девочку в детдом.
Марина платит алименты на девочку. С мужем они разошлись. Она устроилась на работу с понижением должности и зарплаты, завела собаку и живет одна. Он женился, в браке родился ребенок. Продолжил делать карьеру, довольно известная личность в моей родной области.
Я сейчас, с высоты жизненного опыта, не берусь судить чужие решения. Тогда для меня, в силу воспитания, была дика идея возможности отказа нести «свой крест». Причем решение принималось только на основе прогнозов врачей, признаков шизофрении у девочки не было.
Вообще я планировала в этом блоге писать рассказы из жизни. В литературной обработке. Но некоторые истории, похоже, буду публиковать в таким формате.
История реальная, имя главной героини изменено.