Чем страшна война? Люди, прошедшие через нее, знают лучше, чем она страшна. Смертями, разрушением того, что не одним столетием, а может и тысячелетиями создавалось людьми, ранениями, увечьями, страхом и ужасом, разлуками между родителями и детьми, между любящими людьми. Она страшна варварством, истязаниями людей, гибелью от голодания.
На вопрос – чем страшна война? – писательница М. Глушко дает свой ответ. От имени женщины-рассказчицы она делится впечатлениями о том, что та видела и что чувствовала, когда стала, как и многие, беженкой.
Первое, что утверждает рассказчица после того, что она увидела на вокзале, - «война гонит в неизвестное». И чтобы еще и попасть в это «неизвестное», нужно вынести тяжелые дорожные испытания: длительное время ждать отправления поезда, находясь в самых скверных условиях на вокзале. Рассказчица хочет подчеркнуть дух «безнадежности», который чувствовался в этой вокзальной гуще, где могут обидеть, могут украсть. Женщина ощущая жуткое состояние, задает вопрос: неужели всё это – «забитые вокзалы, плачущие женщины, пустые базары…» не во сне, а наяву.
Рассказчица приводит еще один пример трагических последствий войны. Она говорит о «криках отчаяния» потерявшихся в этом хаосе людей. Это объявления, которые она увидела на стенах вокзала и почувствовала сердечную боль от разлук, и особенно от потерь детей.
Описание ощущения неизвестности и строчки в «криках отчаяния» дополняют друг друга и подтверждают истинность ужасов войны.
Автор-рассказчица показала, что фоном военной поры был страх. Страхи бывают разными: страх перед болью и всем тем, что ты можешь потерять, страх одиночества, страх толпы, страх высоты, страх темноты, страх перед экзаменами страх перед опасной болезнью. М. Глушко убеждает читателя, что страх войны всегда самый страшный. Это томительный и изматывающий страх и беспомощность. Это, скорее всего, всепроникающий и всепронизываюший страх, то есть «страх страха».
Я согласна с рассказчицей в том, что война выматывает людей неизвестностью, страхом и ужасом. Из истории Великой Отечественной войны нам известно о состоянии гражданских людей, которые жили в оккупации, уходили в партизаны, попадали в концлагеря или становились беженцами. Мы знаем, как, пренебрегая здоровьем, взрослые и подростки усиленно, с чрезмерным напряжением трудились в тылу.
Итак, война мучительна для всех людей – военных и гражданских - постоянными опасениями, постоянной тревогой, риском попасть под бомбежку, страхом смерти, страхом за родственников, особенно за детей. Военные события создают тревогу и ужас.
ТЕКСТ
На перроне было холодно, опять сыпалась крупка, Нина прошлась притопывая, подышала на руки. Кончались продукты, ей хотелось хоть чего-нибудь купить, но на станции ничего не продавали, и она решилась добраться до вокзала.
Вокзал был забит людьми, сидели на чемоданах, узлах и просто на полу, разложив снедь, завтракали. Плакали дети, усталые женщины суетились возле них, успокаивали. Нина вышла на привокзальную площадь, густо усеянную пёстрыми пятнами пальто, шубок, узлов; здесь тоже сидели и лежали люди целыми семьями, некоторым посчастливилось занять скамейки, другие устроились прямо на асфальте, расстелив одеяла, плащи, газеты... В этой гуще людей, в этой безнадёжности она почувствовала себя почти счастливой — всё же я еду, знаю куда и к кому, а всех этих людей война гонит в неизвестное, и, сколько им тут ещё сидеть, они и сами не знают.
Вдруг закричала старая женщина, её обокрали, возле неё стояли двое мальчиков и плакали, милиционер что-то сердито говорил ей, держал за руку, а она вырывалась и кричала. У Нины подступили слёзы — как же она теперь с детьми без денег, неужели ничем нельзя помочь? Есть такой простой обычай — с шапкой по кругу — тут рядом сотни и сотни людей, если бы каждый дал хотя бы по рублю... Но все вокруг сочувственно смотрели на кричащую женщину, и никто не сдвинулся с места.
Нина позвала мальчика постарше, порылась в сумочке, вытащила сотенную бумажку, сунула ему в руку: «Отдай бабушке». И быстро пошла, чтобы не видеть его заплаканного лица и костлявого кулачка, зажавшего деньги. У неё ещё оставалось из тех денег, что дал отец. Пятьсот рублей — ничего, хватит.
У какой-то женщины из местных она спросила, далеко ли базар. Оказалось, если ехать трамваем, одна остановка, но Нина соскучилась по движению, по ходьбе, пошла пешком. Рынок был совсем пустой, только под навесом стояли три толсто одетые тётки: перед одной возвышалось эмалированное ведро с мочёными яблоками, другая торговала картошкой, третья продавала семечки. Она купила два стакана семечек и десяток яблок, тут же, у прилавка, с жадностью съела одно, чувствуя, как блаженно заполняется рот остро-сладким соком.
Вдруг услышала перестук колёс и испугалась, что это уходит её поезд, прибавила шагу. Той старухи с детьми на привокзальной площади уже не было, наверно, её куда-то отвели, в какое-нибудь учреждение, где помогут, — ей хотелось так думать, так было спокойнее: верить в незыблемую справедливость мира.
Она бродила по перрону, щёлкая семечки, собирая шелуху в кулак, обошла обшарпанное одноэтажное здание вокзала, его стены были оклеены бумажками-объявлениями, писанными разными почерками, разными чернилами, приклеенными хлебным мякишем, клеем, смолой и ещё Бог знает чем. «Разыскиваю семью Клименковых из Витебска, знающих прошу сообщить по адресу...», «Кто знает местопребывание моего отца Сергеева Николая Сергеевича, прошу известить...». Десятки бумажек, а сверху — прямо по стене углём: «Валя, мамы в Пензе нет, еду дальше. Лида».
Это было знакомо и привычно, на каждой станции Нина читала такие объявления, похожие на крики отчаяния, и всегда сердце сжималось от боли и жалости, особенно тогда, когда читала о потерянных детях. Читая такие объявления, она представляла себе колесящих по стране, идущих пешком, мечущихся по городам, скитающихся по дорогам людей, разыскивающих близких - родную каплю в человеческом океане, — и думала, что не только смертями страшна война, она страшна и разлуками!
Сейчас Нина вспоминала всех, с кем разлучила её война: отца, Виктора, Марусю, мальчишек с сё курса... Неужели это не во сне — забитые вокзалы, плачущие женщины, пустые базары, и я куда-то еду... В незнакомый, чужой город. Зачем? Зачем? (По М.В. Глушко)
Мария Васильевна Глушко (1922 – 1993 гг.) — советская писательница, сценарист.