Когда-то во времена мамонтов и розовых единорогов "милые бранились - только тешились". Уже в те времена, неандертальская норма "бьет значит любит" ушла в прошлое, но кухни все равно превращались в поля брани. Женщины метали громы, молнии, тарелки и чашки, а мужчины покидали место битвы с гордо поднятой головой, гневно хлопая дверьми. Это была норма и никто не называл это взаимным абьюзом. Да и слова-то такого не было. Древний патриархат прятался в тенях и нашептывал допотопные гендерные стереотипы: "будь мужиком - терпи", "ты же девочка - можешь и поорать" - и мужчины, сжав зубы, уходили от женских истерик в пивные, к друзьям. Балаган, одним словом. И, конечно, находились те, кто все-таки бил. В те времена насилием признавался только физический урон. Сказать грубое слово, втоптать в грязь, назвать стервой жену, или козлом - мужа, абьюзом не считалось. Но вот, это мир мамонтов и единорогов постепенно стал уходить в прошлое. Мужчина вдруг сообразил, что он "никому ничего не должен", при этом, вот странно, он перестал воспринимать женщину как слабое, склонное к истерикам создание, нуждающиеся в защите. Феминизм грозной поступью шагал по планете, разрушая привычные устои. Сначала вымерли единороги. Их жизни стали жертвой, открывшей портал в Ад. Истинные масштабы домашнего насилия до сих пор – тайна покрытая мраком молчания тысяч мужчин и женщин. О мужском абьюзе мы знаем несколько больше, о женском – куда меньше, ведь «мужики не плачут», не «ноют как бабы» и когда «жена выносит мозг» - это воспринимается как нечто само собой разумеющиеся. Какова роль домашнего насилия со стороны женщин в печальной статистике мужской смертности от инфарктов и инсультов остается только гадать. Мы с женой вчера выгуливали своего пса и вспоминали разные случаи из жизни. Жила-была девушка и у нее были довольно сложные отношения с парнем. Не знаю, кто там начал первым, но их совместное проживание в какой-то момент превратилось во взаимную пытку: каждый стремился чем-то задеть партнера, сказать что-то обидное, унизительное. Взаимный абьюз и мотание нервов закончилось благополучно: никто физически не пострадал – во всяком случае я на это надеюсь. Еще у нас была соседка. Женщина успешная, деловая и не глупая. Но муж ее выглядел как «папик» из 90-х. Это был очень странный альянс. Женщина с мужем, которого откровенно боялась, развелась, продала квартиру и переехала в другой район – от бывшего мужа она была вынуждена скрываться. В доме где мы жили, от наших бывших соседей приходят новости: в одном семействе, показавшимся нам изначально вполне нормальным, процветает домашнее насилие. То, как жена кричит на мужа, обзывает его последними словами и всячески терроризирует слышно жильцам этажом выше и этажом ниже. Сама жена не работает, семью содержит муж. За то время, что мы сталкивались с ним во дворе и лестничной клетке, было видно, как цветущий, полный жизни мужчина угасал, превращаясь в дерганное нервозное существо. Признается ли этот мужчина, что он стал жертвой домашнего насилия? Едва ли. Как много бы мы не говорили о равенстве полов, но мужская гендерная роль несовместима с публичным признанием себя жертвой абьюза. Многим мужчинам проще в такой ситуации распустить руки, и стать из жертвы тираном. Это не оправдание насилия, но его объяснение. Был одни молодой врач. Он много работал, а когда приходил домой, жена рассказывала ему о том, какой он никчемный и неспособен достойно содержать семью. И нет, он не стал бить жену. Он просто оставил ей ключи и ушел из дома. Не знаю, звонила ли она ему потом с угрозами наложить на себя руки. Когда вымрут мамонты, и канут в Лету гендерные стереотипы и прочие предрассудки пещерных времен человечество узрит истинные масштабы домашнего насилия и ужаснется. Надеюсь, мы доживем до этой прекрасной поры, а пока мы живем здесь и сейчас, единственное, что можем – это строить свои отношения с партнерами на принципах равенства и взаимного уважения. И всячески осуждать насилие – физическое и моральное.