Икона Божией Матери «Всех скорбящих радость» привлекает многочисленных богомольцев в старинный Петро-Павловский храм города Талица Свердловской области. Готовясь к празднованию 200-летия храма, диакон Димитрий Троян заметил, что стекло, прикрывающее икону, немного треснуло в углу. Решили снять икону и заменить стекло. Но когда ее сняли со стены, глазам своим не поверили, – на стекле было точно такое же изображение, как и на самом образе Царицы Небесной. Так самопроявился святой лик на стекле, много лет укрывавшем икону. Священнослужители и прихожане восприняли это чудо как дар свыше для укрепления в вере и дальнейшем служении церкви. Сейчас чудесным образом обретенный лик Небесной Заступницы нашей установлен на месте иконы.
Удивительной оказалась история Троицкой церкви в Кировской области. Там на стене храма еще в довоенное время проявился образ ангела, и с ним связано несколько интересных событий. Увы, теперь церковь заброшена, а рядом – остатки фундаментов когда-то многолюдного села, переставшего существовать. Стоит, наверное, рассказать об этом необычном явлении, пока не стерлись последние воспоминания.
Довоенные годы
– Нельзя сносить, – Федор Петрович, директор сельской школы и единственный учитель на селе, снял шапку и вытер лоб. – Это памятник архитектуры, XIX век.
Яков, председатель комбеда, или Яшка-змееныш, как называли его за глаза селяне, хищно оскалился.
– Это тебе памятник царизму стало жалко?
– Но ведь сам товарищ Луначарский…
– До Луначарского далеко. А нам этот памятник все глаза намозолил. Правда, селяне?
Собравшиеся угрюмо молчали. Возражать Якову – себе дороже. Вмиг на Соловках окажешься, как бывший священник.
– Решено, – Яков хлопнул ладонью по столу, – завтра в район за взрывчаткой поеду. Подводу приготовьте.
А ночью в дверь церкви постучали. Михайлович, сторож, коротавший на службе последнюю ночь, открыл ворота. На пороге стояла бабка Марья.
– Чего тебе?
– Ой, батюшка, церковь-то взрывать собираются. Ты уж позволь иконы, что остались, забрать.
– Ну проходи, – вздохнул Михайлович. – Только Змеенышу ни гу-гу потом. Поняла?
– Да что ты.
Марья торопливо принялась снимать со стен уцелевшие образа и вдруг застыла как вкопанная. Перед ней в половину стены был свежий, незнакомый образ. Строгое лицо ангела смотрело на нее.
– Ой, батюшка!
Михайлович подошел ближе.
– Не было его. Еще часа два назад не было.
Бормоча и крестясь, Марья направилась к выходу, а Михайлович удивленно разглядывал свежий образ.
На следующий вечер, возвращаясь из города, Яков ехал мимо Гнилой топи – недоброму месту, куда не любили ходить селяне. Взрывчатку в городе выписали охотно на такое дело, и Змееныш торжествовал. Он и не заметил, как со стороны топи поднялся и поплыл за телегой синий огонек.
«Устрою я вам светлое воскресенье, – злорадно думал Яков. – А учителя – на Соловки».
Это было последнее, что он успел подумать. Внезапно отвязавшаяся кобыла галопом устремилась прочь. Яков увидел синий шар, увеличивающийся в размерах, а через секунду грохнул взрыв. Пламя в небе видели и в селе, напуганная лошадь прибежала через час. Селяне судачили, пожимали плечами. Комиссия из города уехала ни с чем, а старую церковь превратили в склад.
Годы войны
Митрий и предполагать не мог, что столько напастей свалится на него с началом войны. Мобилизация, фронт, три месяца в плену. Побег, долгая дорога к своим, а в результате – он предатель. Два толсторожих особиста неделю обрабатывали его. Били так, что живого места не осталось. Снова бежал, оглушив глупого конвоира, а почти чудом добравшись до родного села, узнал от сестры, что и здесь его искали. Она дала ему хлеба с салом и посоветовала укрыться.
– В старой церкви решетка на окне сломана, – нехотя сказала она. – Ну прощай, если что…
И вот теперь, дрожа от холода, он прятался в бывшей церкви. Митрий всхлипнул, обхватил голову руками и незаметно задремал. Очнулся он от шелеста, будто рядом пролетела большая птица. Открыв глаза, увидел высокую фигуру. Пришедший кивнул ему головой и направился к выходу.
«Не идет, а плывет будто», – подумал Митрий и направился следом. Ворота церкви оказались открытыми, и вскоре путники миновали спящее село.
Впереди была Гнилая топь. Митрий остановился. Пересечь топь было невозможно, там всюду трясина, затянет – и перекреститься не успеешь. Проводник тоже остановился и повернул голову к Митрию. В его взгляде была укоризна.
И Митрий пошел. Как они пересекали болото, он не запомнил, просто шел след в след за странным проводником. И топь закончилась, а впереди была небольшая деревенька.
«Старообрядцы, – догадался Митрий. – Эти не выдают».
– Ну спасибо тебе, – повернул он голову к провожатому. Но рядом уже никого не было.
Послевоенные годы
– Говорю вам, – приезжий лектор сделал рукой театральный жест, – сам Никита Сергеевич обещал последнего попа по телевизору показать. Через пару десятков лет.
Собравшиеся молчали. Много чего Хрущев наобещал, а на деле…
– А у вас в центре деревни это старое осиное гнездо. Снесли бы вы ее, – обратился он к председателю совхоза, – да построили бы Дом Культуры, как у соседей ваших. А то и собраться народу негде.
Народ был бы и рад не собираться на подобные лекции в сельсовете, да куда денешься. Председатель развел руками, а все тот же неугомонный директор школы Федор Петрович завел свое:
– Памятник архитектуры это…
– Да? и позвольте спросить, за кем он числится?
Федор Петрович молча сел на место.
– Да вы бы посмотрели церковь изнутри, – нашелся председатель. – После и обсудим.
– Ну, что же, – снисходительно кивнул лектор. – До отъезда время есть. Давайте посмотрим.
В старой церкви он по-барски, не спеша обошел все, и хмыкнув, остановился возле большого образа на стене. Ангел смотрел на него холодно.
– Новодел какой-то…
– Говорят, в довоенные годы сам по себе проявился, – вздохнул Федор Петрович, сопровождавший лектора вместе с остальными.
– Бред. Не бывает такого. Только леший в сказках сам по себе появляется. И по мне – лучше сказочному лешему служить, он награждает щедро. Чем этому, – кивнув в сторону образа, лектор засмеялся собственной шутке, но никто не подхватил.
Поздно вечером, решив прогуляться перед сном, лектор, попыхивая папироской, брел по улице и сам не заметил, как дошел до окраины села.
– О черт…
– Не поминай нечистого, – раздался веселый голос, и молодой широкоплечий мужик вышел навстречу лектору. – Заберет.
Лектор с удивлением разглядывал его.
– А впрочем, нет, уже не заберет. Ты ведь мне послужить хотел.
Словно проглотив язык, лектор смотрел на мужика. Молодой, гладко выбритый, одетый по-современному. А тот ехидно прищурился:
– Что молчишь? Думал, я бегающая шишка или старик с зеленой бородой? Мы тоже представиться умеем. Да тебе от этого не легче, работать у меня долго предстоит. Ну, докуривай, да пойдем. Больше не придется, табачного дыма не жалую.
Напрасно ждала утром лектора машина. Он исчез, и больше никто и никогда его не видел.
Годы перестройки
Николай, сын Федора Петровича, возвращался с кладбища. Федор Петрович улыбался ему вслед с фотографии на памятнике, но мысли Николая были невеселы. Село умирало, остались лишь три семьи да глухие старики. Вот пришло и его время – родственница в областном центре давно звала к себе, готова была приютить Николая с семьей. Эх, был бы на самом деле тот ангел, о котором отец говорил…
Николай непроизвольно повернул голову в сторону церкви и замер. Огненный столб завис над полуразрушенным куполом. Через минуту он качнулся, начал менять очертания, и вот уже гигантская фигура ангела появилась в небе. Она медленно поплыла на восток. А за ней… Николай мог поклясться, что узнает лица людей, которых он когда-то знал. Но были и незнакомые. Неохотно, с большим трудом ковылял за фигурой обожженный человек. Рядом шел солдат в гимнастерке. Старики, взрослые, дети. Все они уходили, не оглянувшись.
Николай бегом бросился к церкви, прошел к правой стене. Образ Ангела тускнел на глазах, превращался в старую фреску и уже был еле виден. Николай понял: жизнь в селе закончилась.
Владимир Николаев
#тайна жизни #религия #ангелы #художественная литература #рассказы #мистические истории #чудеса рядом #чудо #ангельский лик #троицкая церковь