Мы продолжаем говорить о детях Маугли — так называют детей, которые долгое время провели без какой-либо социализации. В лесу, среди животных или запертыми в подвале.
Как формируется психика таких детей? Что происходит с ними и могут ли они — как герой Киплинга — вернуться в естественную для человека среду, жить среди людей, общаться, читать и писать, проявлять эмпатию?
Общий вердикт науки — нет. Никогда. Но есть исключения. Настолько необычные, что можно подумать, что это просто выдумка. Одна из таких историй принадлежит потерянной девочке из Франции, которая, вопреки правилу и науке, адаптировалась к жизни в социуме после долгих лет жизни в лесу. О ней — наша статья.
Мари-Анжелик ле Блан — настоящая знаменитость эпохи Просвещения. Это было время, когда люди отчаянно пытались понять, что же отличает их от животных. И тут — сенсация! Одичавший ребенок, 10 лет проведший в джунглях, — потерян он для общества или нет, можно ли вернуть его людям? Эти вопросы были не просто праздным интересом, ведь ответ на вопрос: «Рождаемся мы людьми или становимся ими?» мог расшатать авторитет и без того слабеющей Церкви и дать пищу для размышлений тем, кто хотел строить новое утопическое общество.
Начало истории
1731 год. Глухая деревня где-то во Франции. Сентябрь. Сумерки. Из леса по направлению к людям идет нечто. Это нечто похоже на ребенка лет девяти, но кожа его черная, руки непропорционально длинны, волосы всклокочены, а в руке тяжелая палка. Вот как описывает журналистка впечатления жителей деревни от такой «встречи»:
«…девочка девяти или десяти лет, страдающая от жажды, в сумерки вышла к селению Сонжи…У неё были босые ноги, покрытое тряпьём и шкурами тело, волосы под колпаком из тыквы, лицо и руки чёрные, как у негритянки. Она была вооружена короткой и толстой палкой с наконечником в форме булавы. Первые, которые её увидели, бросились бежать с криками: Там дьявол!; действительно, её убранство и её цвет могли и впрямь подать эту мысль селянам. Те поспешили закрыть двери и окна. Но кто-то, видимо, полагая, что дьявол боится собак, спустил на неё мастифа, вооружённого ошейником с железными шипами; Дикарка, видя приближение к ней злого пса, отважно его ожидала, держа свою дубинку двумя руками, в позе тех, кто для усиления их удара делает замах в сторону, и, увидев пса в пределах его досягаемости, нанесла ему такой страшный удар по голове, что он свалился замертво к её ногам. Торжествуя свою победу, она попрыгала несколько раз по туловищу собаки. Затем она попыталась открыть дверь, и, не добившись успеха, ушла назад за селение в сторону реки и забралась на дерево, где спокойно заснула…»
Звучит как начало триллера. Для жителей деревни это и был триллер. Представьте: неизвестное существо, похожее на ребенка, с палкой и желанием кого-нибудь сожрать выходит из леса, убивает вашу самую злую собаку, пытается выломать дверь и уходит ночевать на ближайшее дерево. Религиозное сознание селян тут же рисует картину дьявола, пришедшего по их грешные души.
Перепуганные жители идут к «начальнику» — смотрителю близлежащего замка, который велит изловить «дьявола». К дереву, где сидит существо, приносят ведро с водой. Оно спускается пить, но сообразив, что рядом засада, быстро взбирается вверх на дерево. Попытка провалена.
Во второй раз селяне подговаривают самую добрую крестьянку принести существу овощей и фруктов. Она подходит к дереву, протягивает еду, а сама медленно пятится в кусты. Дикарка идет за едой и попадает в ловушку — ее хватают притаившиеся в кустах мужчины и приносят в замок.
Тут-то и выяснилось, что это не дьявол — вместо душ существо набросило на еду, ело все сырым, разрывая свежепойманных кроликов на части и выпивая их кровь. После неоднократного помыва оказалось, что это девочка и притом красивая — у нее белая кожа, светлые голубые глаза, только вот пальцы и руки были слишком длинными. Чтобы попить, она опускалась на четвереньки и пила как животное — втягивая или вылакивая воду.
Реабилитация
Девочку, которая не разговаривала и имела животные повадки, передали в монастырь. Современные врачи, психиатры и реабилитологи могут только позавидовать этим монашкам — им удалось за сравнительно короткое время (пять лет) научить абсолютно дикого и неконтактного ребенка говорить, ухаживать за собой. Девочка вспомнила, что когда-то ее звали Мари-Анжелик, ее покрестили, сохранили вновь обретенное имя и дали новую фамилию — ле Блан. Научили вышивать и читать, Мари-Анжелик даже начала получать общее образование.
Сколько ей было лет?
Этот вопрос до сих пор не закрыт. При крещении указывается возраст — в ее документах написано: «девица двадцати лет». Но потом — вот чудо! — слово «двадцать» зачеркнуто другими чернилами и сверху надписано — «одиннадцати». Почему так произошло и кому было выгодно занижать Мари возраст, так и не выяснено.
Откуда она такая взялась?
Это хотели знать все. Ученые и воспитатели, журналисты и высокопоставленные попечители спрашивали Мари об этом, но собрать удалось лишь косвенные факты. Сложилось две версии.
Первая
Учёный-исследователь Шарль Мари де Ла Кондамин встретился с уже взрослой Мари (почти тридцать лет). Он посчитал, что она родом из племен эскимосов Северной Америки. Она описывала жилища в снегу, толстых животных без шерсти, но с хвостом (Кондамин предположил, что это тюлени), ела преимущественно сырую рыбу и мясо и из нескольких национальных костюмов выбрала эскимосский.
Но вот незадача — Мари-Анжелик вспомнила также, что она ела что-то очень похожее на маниоку и сахарный тростник. А какой сахарный тростник у эскимосов?
Но ученый нашелся:
«Я думаю, что капитан судна, отплывшего из Голландии, Шотландии или какого-то норвежского порта, взял рабов в арктических землях или на земле Лабрадора и что он перевозил их для продажи в какую-нибудь из европейских колоний на островах Вест-Индии. Там она увидит и будет есть сахарный тростник и маниок. Тот же капитан мог доставить кого-то из этих рабов в Европу, в этом случае, вполне вероятно, что она будет продана или отдана в качестве подарка по его прибытии в Европу.»
То есть девочку-эскимоску поймали, перевезли в район Карибского бассейна, где тепло и растет маниока, а потом продали в Европу, где она сбежала и оказалась в лесу.
Но есть и вторая версия.
Иной заход к истинной истории ле Блан произошел со стороны лингвистики. Ее родной язык похож на североамериканскую языковую группу, но не эскимосский. Она могла родиться в племени, живущем в центре материка, племени, называвшем себя племенем лис. В то время «лисы» вели войну с французами, но ружья победили — индейцы лишились огромного числа мужчин, стало некому работать и осиротевшие дети стали трофеями победителей. Юную лису — будущую звезду просвещенного века — определили в дом к администратору побережья Лабрадора. В его доме жили также и две эскимоски, в том числе дочь вождя эскимосов Акустина. Они были заложницами, гарантом того, что ни одна из сторон не нападет на другую.
Но эскимосы напали. Жена французского чиновника, в доме которой жила будущая Мари-Анжелик, взяла детей и села на корабль до Франции. А дальше — обычная картина морских путешествий 18-ого века: пираты и чума по приезду. В Марселе, куда прибыла мадам с детьми, их никто не ждал, и девочку, как наименее ценного члена коллектива, отдали в прислуги на фабрику. Там она, по-видимому, подверглась изнасилованию (всю оставшуюся жизнь Мари сторонилась мужчин) и сбежала вместе с темнокожей девушкой. Вместе они прошли тысячи километров по незнакомым лесам Франции, грелись в оставленных животных норах, добывали пищу рыбной ловлей, общались жестами и свистом.
В 1731 году, за несколько дней до поимки Мари-Анжелик темнокожую девушку обнаружили мертвой. Еще долгое время в убийстве подруги по несчастью будут обвинять Мари, но виновник найдется сам — местный крестьянин испугался и выстрелил в девушку.
Мари-Анжелик на самом деле была из России?!
Есть и такая версия. В тот год в Марсель прибыло много судов — в том числе из Архангельска. Так что девушка могла принадлежать к национальности коми, ненцев или самоедов.
Дальнейшая жизнь
Такой экспонат как оживший дикарь хотели себе в коллекцию многие богатые и знаменитые люди того времени. Под свою опеку в разные годы Мари-Анжелик брали: епископ Франции, бывшая королева Польши Катажина Опалинска, герцог Луи Орлеанский, Вольтер. Все они приглашали девушку жить у себя, спонсировали ее траты и всячески старались разгадать ее тайну.
Смерть
Утром 15 декабря 1775 года Мари-Анжелик ла Блан нашли мертвой, истекающей кровью. Ей было, предположительно, 63 года. Дело так и не закрыли, предположив, что это — результат обострения астмы, из-за которой она переехала с третьего этажа на первый. Но хлещущая горлом кровь — также и симптом отравления ядом, которым травят крыс. У Мари был должник, который не хотел возвращать ей деньги, а его дочь зачем-то утром приходила в дом к ле Блан.
После смерти Мари-Анжелик оказалось, что она была весьма богата — бывшие покровители передали ей имущества и ренты на сумму более 10 тысяч ливров.
Так кем же была ле Блан? Откуда она родом? И почему вопреки законам природы она выжила и смогла вполне социализироваться и стала первым и единственным примером настоящего ребенка Маугли? Возможно, дело в том, что в отличие от других детей у нее в первые несколько лет жизни все же был социум — она жила в семье, неважно, родной или приемной. Если одна из версий ее происхождения верна, то она эти десять лет в лесу провела не одна, а с подругой, то есть Мари видела, как человек ходит, ест, спит, разговаривает. Это случай остается интересным и неразгаданным даже с учетом современных знаний о психологии возраста, личности и психическом развитии детей.
В 2009 году в Шампани, где впервые увидели девушку, ей установили памятник, а французское издательство сделало комикс с историей ле Блан, иллюстрации из которого использованы в этой статье.