В 1380 году вся многоликая Русь встала на защиту государства от монгольского врага — к Дону стянулись сотни тысяч воинов с мечами наперевес. Куликово поле увидело поистине масштабное кровавое сражение, положившее начало освобождению от ордынского владычества и объединению русских земель.
По крайней мере, так говорят нам в школе. Но была ли Куликовская битва на самом деле?
Где же поле Куликово?
Первым популяризатором Куликовской битвы стал Степан Нечаев, небезызвестный чиновник и археолог-любитель, к сорока годам ставший обер-прокурором Святейшего Синода. Общенародным праздником день сражения стал именно благодаря ему, даже несмотря на отсутствие доказательств в пользу реальности сражения. Николай I с радостью утвердил в Тульской губернии проект строительства монумента; к столпу через 50 лет добавился и храм-музей. Но вот что удивительно: предполагаемое Куликово поле всю жизнь Степана Нечаева было у того под носом — на территории нечаевского имения!
Не только обер-прокурор искал место столкновения монголо-татар и русской дружины, к настоящему моменту этот вопрос все еще является несколько спорным. В летописях Куликовского цикла битва происходила в месте слияния двух рек — Дона и Непрядвы: «...за Донъ в поле чисто, в Мамаеву землю, на усть Непрядвы» (Краткая летописная повесть 1408 года, «О великом побоище на Дону»).
Археологическая экспедиция Государственного исторического музея во главе с Олегом Двуреченским установила, что в 14 веке на предполагаемом месте битвы находился сплошной лес, и многочисленной коннице, упоминаемой в летописях, просто негде было разгуляться. На правом берегу полки уже могли перемещаться, хоть и с трудом: на скромном участке в 2 км длиной и 800 м шириной растянулись многочисленные овраги и пологие склоны.
По тексту Лицевого летописного свода, созданного уже в конце 16 века, Дмитрий Донской и его воевода в ночь перед битвой тайно выехали на Куликово поле, что в рамках географии звучит довольно сомнительно («...Дмитрей Боброк Волынец всед на конь и поим с собою великого князя и выехаша на поле Куликово»). Несмотря на создание совершенно псевдонаучной «Новой Хронологии», Анатолий Фоменко предложил интересную версию: Куликово поле — это район восточной части Москвы, Кулишки, который лежит между Москвой-рекой и Яузой, как и поле сражения между Доном и Непрядвой. Это объясняет столь быстрое перемещение князя.
Почему до сих пор никто не уверен?
Все дело в том, что на Куликовом поле — что между Доном и Непрядвой — археологи долгое время ничего не могли найти. Еще Степан Нечаев не принес на стол царю вещественных доказательств: значимые находки просто не были обнаружены.
Историки объясняют отсутствие военного снаряжения его стоимостью: после битвы все, что было найдено русским войском, неслось обратно в столицу для дальнейшего использования. Но раскопки все же были небезуспешными. В окрестностях Дона металлоискатели позволили отыскать различные предметы: основания наконечников копий, обломки топоров, кольчуг. К сожалению, датировать временем Куликовской битвы их нельзя: предметы оставались в употреблении ни один век, а столкновения на реке происходили вплоть до второй половины 17 века. Популярных нательных крестов в черноземе не было найдено и в помине. Неужели вся христианская Русь снимала их перед поединком? И вряд ли крестики собирали в земле так же, как и помеченное оружие погибших — то был ужасный грех.
Неясна судьба погибших. Никаких захоронений найдено не было — только высокое содержание органики в почве. Костные останки могли раствориться в черноземе, ведь тела погибших закапывали не так глубоко. В 2006 году были найдены шесть небольших траншей, которые похожи на места непосредственного захоронения. Наличие в них праха было подтверждено, но то, кому он принадлежал (животному или человеку), выяснить не удалось. Эти объекты могут являться как и братскими могилами, так и сооружениями для нужд сельского хозяйства.
Но кто и когда убедил нас?
Каждый последующий летописный источник обрастает новыми подробностями. Описываемые с поразительной точностью детали могли знать только очевидцы, а не авторы последующих веков. Даже имена героев выдавали небылицу. Например, Александр Пересвет и Родион Ослябя не появляются в повестях 1421 и 1425 годов, ровно как и в «Задонщине». Только в «Сказании о Мамаевом побоище», поздние списки которого датируются чуть ли не 18 веком, описан поединок Пересвета. Встреча Дмитрия Донского и игумена Сергия Радонежского тоже появляется только в «Житии...» 1418 года. В краткой летописной повести 1408 года битва описана без подробностей; нет ни поединка богатырей перед сражением, ни сцены переодевания князя в обычного дружинника. В «Сказании...» присутствуют недостоверные «письмена» Мамая, а некоторые эпизоды и вовсе позаимствованы из русской редакции сербской «Александрии» — ее текст при создании стал переделанной историей Александра Македонского. Схема расположения полков именно оттуда.
А что с Дмитрием Донским?
Великий князь Дмитрий начал называться Донским только в родословных книгах при Иване Грозном. К лику святых он был причислен лишь в 1988 году, что не скажешь о других князьях-современниках, боровшихся за освобождение и единение Руси.
А его «героический» поступок — Дмитрий переоделся в доспехи, отдав свою одежду приближенному боярину, — таковым вовсе не являлся. Во времена Куликовской битвы это считалось трусостью; дружина могла отказаться от боя из-за отсутствия на поле князя (а он фактически отсутствовал), о чем также могли не знать ни авторы небылиц, ни их читатели.
Так же известно, что Дмитрий Донской был в союзе с монгольским ханом Тохтамышем, начавшего войну с Мамаем. Отсюда вопрос: а если это вовсе и не наша победа на Дону? Интерес Руси в битве мог быть подкреплен перераспределением господства в Золотой Орде и надеждой на дальнейший с ней союз. Или вся Куликовская битва — это сражение между двумя ханами, в котором русская рать даже не принимала участия? Если, конечно, не является небылицей, искаженной временем.
Так или иначе, без сражения на Куликовом поле, Дмитрия Донского и храбрости русской дружины в бою мы уже не представляем историю нашего государства.