Начало здесь
С утра пятницы Планктон Антонович находился в приподнятом и возбуждённом настроении, хотя на улице было хмуро и время от времени сыпал мокрый снег. Он как обычно уже успел обменяться несколькими десятками утренних sms с Матильдой, которая в итоге пригласила его сегодня в гости – а это означало, что они потенциально смогут провести вместе все выходные, впервые за недолгую историю их романа.
Работа спорилась, Бронницкий переделал множество дел и заданий, часть которых можно было запросто отложить на следующую неделю. Он чувствовал себя окрылённым и ждал вечера. Хотя Семёнова назначила встречу на 19 часов, а дойти до здания Расчётного центра можно было за двадцать минут, молодой человек вышел ровно в шесть – он просто больше не мог усидеть на месте. По дороге купил букетик тюльпанов и попросил девушку-флориста подрезать их покороче, чтобы можно было спрятать под пальто и в подходящий момент эффектно извлечь. Пружинящей походкой он быстро дошагал до заветного переулка и принялся нарезать круги у главного входа. В 19.05 зазвонил мобильный.
– Я свободна, где ты? – спросила Матильда.
– Жду тебя у выхода!
– У главного? Ты обходи здание, сзади выезд со служебной парковки. Жду тебя у шлагбаума.
– Бегу!
Через две минуты Бронницкий уже запрыгнул на пассажирское кресло серебристого Lexus и потянулся поцеловать подругу.
– Не сейчас, отстань! – Матильда отстранила его рукой. – Дай отъехать, нас увидят!
– Ну и что? Пусть видят! Я вот совершенно не собираюсь скрываться! – улыбнулся Планктон Антонович и выхватил букет. – Это тебе!
– Ой! Спасибо! – девушка смущённо улыбнулась и положила тюльпаны на заднее сиденье. – Красивые… Мне давно не дарили цветы. Они, наверное, приятно пахнут.
– Приятно! А ты понюхай, – предложил молодой человек и потянулся назад.
– Я не чувствую запахов. Совсем. С детства.
– Как? Вообще совсем?
– Совсем-совсем. Хоть бензин, хоть ацетон – ничего не чувствую. Я поэтому всегда газовой плиты боюсь, потому что если утечка – не замечу.
– Почему? – удивился Планктон Антонович.
– Не знаю. Врачи говорят, что травма головы была сильная, переломы костей черепа на МРТ видно – может быть, из-за этого. Наверное, уронили в детстве. Мама мне не рассказывала, а сейчас она умерла и спросить некого.
– А отец?
– Я с ним уже несколько лет не разговариваю, после смерти мамы. Да он и раньше не особенно с нами общался. Я, например, даже не знаю, кем он работал. Мама вроде бы говорила, что он когда-то был милиционером, а потом в Шереметьево грузчиком. А сам он не говорил никогда.
Планктон промолчал, не находя слов.
– Куда ты хочешь сходить сегодня, мой хороший? – улыбнулась Матильда.
– Не знаю! – Бронницкий тоже улыбнулся и огляделся вокруг. – А ты?
– Ты мой кавалер, ты и предлагай!
Автомобиль выкатился из переулка и влился в нескончаемый тягучий поток еле ползущих машин. Тяжёлые мокрые хлопья падали на лобовое стекло и сразу же стекали, превращая светофор и стоп-сигналы стоящих впереди автомобилей в расплывшиеся красные цветы.
– Гулять в такую погоду не хочется. Пойдём, может быть, в кино?
– Давай! Как раз вышел «Призрачный гонщик», я хотела посмотреть.
– Отлично! – сразу же согласился Планктон Антонович. – А про что это?
– Ты не слышал?! Это такой трэш! Там Николас Кейдж заключает сделку с дьяволом, чтобы спасти отца, но дьявол его, конечно, обманывает, но он ведь продал душу и должен превращаться в скелет, гонять на мотоцикле весь такой в огне и мочить разных злодеев. Музон должен быть отличный, такое рубилово. Это из вселенной Марвела.
Бронницкий очень удивился выбору кинофильма, хотя ему, по большому счёту, было всё равно.
– Что за вселенная?
– Да ты что? Ты не знаешь комиксы Марвела? – в свою очередь, тоже удивилась Матильда. – Ну ты, вообще, с какой планеты свалился? Это же самые известные комиксы: там «Люди Икс», «Росомаха», «Мстители»…
– Да я как-то комиксы не очень… – признался Планктон Антонович. – Туповатые они какие-то.
– Слышь ты, блин, умник! – Семёнова повысила голос. – Будешь сильно умничать – дальше пешком пойдёшь!
– Извини, я не то хотел сказать, – спохватился Бронницкий. – В смысле, не хотел тебя обидеть!
Он действительно не сообразил, что кому-то комиксы могут показаться интересными. Несколько минут молодые люди молчали.
– Ну не дуйся, Матильд! Может, мне понравятся твои комиксы. Поехали в кино.
– Да я уже еду. А у тебя какие фильмы любимые?
– Ну… «Семь самураев», например.
– Это что ещё такое?
– Это фильм японского режиссёра Акиры Куросавы, где-то пятидесятых, чёрно-белый ещё, там, значит, средневековая Япония…
– Чёрно-белый? Ты серьёзно такую хрень смотришь? – перебила его девушка. – Ты же моложе меня, а смотришь всякую пенсионерскую древнятину.
– Не древнятину, а классику! – возразил Планктон Антонович и пожал Матильде коленку.
– Руки! – строго прикрикнула Семёнова, и оба рассмеялись.
Бронницкий подумал, что в каждой из сотен железных коробочек вокруг них теплился такой же маленький мирок: тут разговаривали, там мужчина явно ругался с пассажиркой, обильно жестикулируя, кто-то говорил по телефону, другие просто, наверное, слушали радио.
– Слушай, а как так получается, что ты паркуешься на служебной парковке? Там же ведь только для руководства.
– Дима предложил своё место, мой начальник, – рассказала Семёнова. – Он всё равно на служебном с водителем ездит, ему не нужно.
– А почему именно тебе?
– Потому что я сотрудник хороший. Ну и помогаю ему часто по разным вопросам. Вот на днях его дочке домашку делала по геометрии.
– Понятно! – Бронницкого что-то слегка кольнуло, но он решил не придавать значения и больше вопросов не задавал.
После киносеанса, припарковав автомобиль у подъезда Семёновой, молодые люди отужинали в пивном ресторане неподалёку: Планктон Антонович заказал классический горьковатый лагер, а Матильда предпочла вишнёвый эль. Они разговаривали о жизни, о работе, вспоминали школьные и студенческие годы и сбились со счёту, сколько раз повторили заказ.
Покачиваясь, в обнимку вернулись к дому. В подъезде Семёнова неожиданно сказала: «Стой!», вынула из кармана использованные билеты в кино и бросила их в свой почтовый ящик.
– Это зачем? – удивился Бронницкий.
– Смотри! – Матильда открыла почтовый ящик и выхватила кучу таких же билетиков: навскидку, несколько сотен. – Я все свои билеты собираю, когда в кино хожу.
– Ну, ты даёшь! – удивился молодой человек. – Кажется, ты киноман. А с кем ходишь обычно?
– Обычно – одна!
– Одна? – ещё больше удивился Бронницкий. – Я ходил пару раз в кино один, но это был реальный жизненный кризис!
– А я люблю одна в кино, – улыбнулась девушка. – Я вообще у себя одна.
Они целовались в тесной прихожей и долго снимали с себя промокшую одежду. Кокетливо виляя бёдрами, Семёнова увлекла Планктона в узенькую ванную, где им с трудом, но всё-таки удалось принять душ вдвоём. Бронницкий с особенным удовольствием намылил девушке спинку, любуясь её нарисованными крыльями.
Планктон Антонович не знал, сколько прошло времени: они занимались любовью очень, очень долго – спасибо выпитому – сначала на стиральной машине в ванной, потом в комнате. Завернувшись в одеяло, Матильда сходила на кухню покурить и быстро вернулась на свой раскладной диван из Ikea, обняла обессилившего Бронницкого и почесала ему спину своими яркими накладными ногтями.
– О, да! Да! – простонал Планктон Антонович. – Ещё! Выше… левее, под лопаткой… Да!
– Как с вами просто, с мужиками, – вздохнула Семёнова. – Почеши спинку и всё: ты мой!
– Нет уж, ты сама мой! – пошутил Бронницкий, высунул язык и в шутку задёргал ногой, как, бывает, рефлекторно дёргает лапой кобель, когда ему чешут пузо.
Планктон Антонович перевернулся и уткнулся носом в свою женщину, в рёбра, в кубики её живота, вдохнул запах кожи с нотками шампуня, пота и сигарет. Этот ядрёный букет показался молодому человеку совершенно восхитительным и, неожиданно для самого себя, Планктон сказал:
– Я тебя люблю!
– Ты мой хороший, – хрипловато ответила Матильда и погладила его по голове. – Ты не обязан мне говорить такие слова!
– Не обязан, не обязан, – прошептал Бронницкий и повторил, – я люблю тебя.
– Ты знаешь… Я бы, наверное, остановилась на тебе, – призналась в ответ девушка. – Я бы хотела прожить с тобой всю жизнь. И детишек родить.
Планктон Антонович промолчал, не зная, как реагировать на этот неожиданный поворот.
– Не очкуй, кобра! – спохватилась Семёнова. – Я против свадьбы и всяких там штампов в паспорте.
Планктон Антонович почувствовал себя счастливым и тут же заснул.
***
Начало здесь
Продолжение здесь
Сайт книги здесь
Не стесняйтесь комментировать и подписываться на канал! Мои книги и другие работы здесь
***