Дорогая Лана Александровна!
Вы не можете себе представить, какую радость доставляете мне, выделяя меня среди прочих Ваших почитателей. Моя душа полна счастья, а сердце, смею Вам заметить, самых откровенных надежд! Я до того наполнен высокими мечтами, все мое существо до того вознеслось над всем обыденным и низким, что вообразите себе, уважаемая Лана Александровна, еще две недели назад я чуть ли не изувечил какого-то мужичка, который мирно стоял и назойливо продавал нумера неизвестной мне газеты. Он так активно начал упражняться в попытке засунуть ее в мой карман, что мне ничего другого не оставалось, как выхватить у него эту газетенку и отходить ею его физиономию. После некоторого времени, когда газета пришла в негодность, этот мужик, потому он и есть мужик, что остолоп, недолго думая, зарядил мне в правое ухо, которое и без того страдало (было уже второго дня пожевано лошадью). Когда я оправился, этого нарушителя порядка уже не было, а та самая газета торчала в моем кармане! Но теперь, когда я полон самых больших надежд, когда я повсюду чувствую аромат фиалок (даже в уборной, ей богу!), когда в моей голове властвует Ваш образ, я не замечаю ничего вокруг себя. Даже на своей работе я до того забылся, что начал обучать этих несносных сорванцов! Вообразите себе, это в наше время-то учить?! Дети долго вспоминали этот случай, когда я впервые взялся за учебник вместо розг, когда я начал что-то им объяснять и писал что-то на доске (слава богу, как мне потом рассказали, дело дошло только до «числа» и «классной работы») вместо того, чтобы заставлять их убирать территорию школы и печь ватрушки. О, как я тогда низко пал! Ваш божественный образ застелил мой взор, и я, не помня себя, начал совершать сие глупости. Но я ни в коем случае не смею сердиться на Вас! Наоборот, благодаря Вам, мне начинает казаться, повторись тот случай с мужиком, я бы не стал так горячиться с газетой: я бы приложил его моей сумкой.
Наконец мои мольбы услышаны Вами, Вы стали замечать меня и даже выделять! Мог ли я когда-нибудь мечтать о таком?! Но всякому достается по его заслугам, господь милостив, и щедр на дары для ангелов своих. Вот и мне снизошла благодать. Вы, такая отзывчивая, добродетельная ведете скромную по христианским порядкам праведную жизнь. Для Вас не будет секретом, что все ослеплены Вашей красотой. Подобно Жирафу, смотрите своею красотой на все наше общество, которое находится далеко внизу, у ваших копыт. К моему глубокому несчастью, Вас посещают, Вам пишут тысячи поклонников, которые без исключения приняты и по-своему обласканы Вами. Но, уважаемая Лана Александровна, я понял Вас, я разгадал Вашу загадку, я решил Ваш кроссворд и разломал Ваш кубик-рубик. Для всех Вы отзывчива, мила, в меру кокетлива и раскрепощена, только меня Вы обходите стороной, не удостаивая короткого взгляда. Я написал Вам уже девять писем. Чего я только не писал! Я возвеличивал Вас в поэмах, посвящал Вам басни! А Вы не заблагорассудились написать ни строчки, хотя я Вам в последнем письме эпитафию посвятил! Я был в отчаянии, на грани даже можно сказать. Но как я был глуп и не видел своих очков у себя на носу! Ведь так вот, таким вот образом Вы меня и выделяете, таким вот методом Вы и проявляете так сказать… любовь! Как только я все это увидел, как только я все это переварил, так сказать, так тут же и понял, что Вы мне чуть руку не предлагаете! Да, да! Прямо за руку меня берете, кольцо на палец надеваете и на брачное ложе, так сказать ведете. Эх, Лана Александровна, простите, что так глуп был, не разглядел поначалу счастья своего, все в небо на Вашу жирафову голову смотрел, Ваши глаза искал, да и не заметил, что Вы свою голову уже ко мне склонили.
Дорогая Лана Александровна, выходите за меня! У меня ничего нет. Но живу я хорошо. После моей смерти я все завещаю Вам.
Да, уважаемая Лана Александровна, я надумал свататься к Вам в эту трудную для всех нас минуту. Кризис доедает мои последние башмаки, а я, собравшись в кулак, стою кирпичом, так сказать, и надеюсь на Ваше благосклонное ко мне отношение. А ведь если подумать, это не так и страшно, Лана Александровна! Я знаю, что Вам не нужно многого. Ну, куда Вам эти золотые горы? Конечно, я буду работать и к концу жизни полностью обеспечу Вас. Зато, какова профессия! Буду всеми уважаем! Учитель, одним словом. Может быть, даже в общество войдем приличное.
Я буду Вас любить. Бить иногда. Как же без этого? И Вы меня бить будете. За то, что пить буду. Нужно как все быть, Лана Александровна. Да я ведь не всегда буду пить-то. Только иногда, для причинности. Вы будете наше хозяйство вести. Почивать сколько Вам вздумается, обед заказывать да в карты играть. Представьте себе, я полностью уверен, что Вы справитесь. Вы особа ученая, что нужно знать знаете, а мне перечить не будете. Может, до того доживем, что дети появятся. Вообразите себе, какая забава будет! Экая Вы будете мамаша!
Утомился. Все, заканчиваю. Да и мне пора уже, суп стынет. Надеюсь на Вас, молюсь на Вас. Не тяните с ответом, а то вдруг от чахотки помру, а хотелось бы ведь и пожить.