С того момента прошло 32 года. Без выстрелов, пуль и убитых товарищей. Но время службы в Афганистане накрепко возсело в памяти тех, кому довелось там побывать. Один из них – Иван Геннадьевич Сацкевич из д.Лунин. Корреспонденту «Информ-прогулки» он рассказал, как попал «на ту сторону» и что было самым сложным в Афганистане.
«Ты будешь воевать»
— Как и многие мальчики, в детстве я любил в «войну» играть, просто жил этим, фильмы военные любил, — начинает свой рассказ Иван Геннадьевич.
Стрелялки были типичной забавой многих ребят. Но время шло, со временем другие дети взрослели и находили новые увлечения, а парень из Лунина всё так же грезил «войной». Тогда такой тяге к военному делу никто особого значения не придавал…
Как-то 15-летний парень отправился вместе с родственниками за покупками в Вильнюс. Пока те разошлись по делам, юноша он остался один. В этот момент к нему подошла цыганка и попросила дать 2 копейки.
— Я не успел опомниться, а она – давай гадать. Но как раз подошла литовская женщина и перебила, мол, парень, сейчас тебя разуют эти цыгане… И тут эта цыганка продолжает: «Я же тебе не договорила, ты будешь воевать», — отмахиваясь, парень всё же ушёл от незнакомки.
А потом из Афганистана вернулся троюродный брат Ивана. Парень тогда весь день слушал его рассказы…
«220А»
К годам 17-ти, как признаётся Иван, ему начали сниться вещие сны.
— Конкретно и ясно снится войнушка. Ночь «отвоевал» и рассказал свой сон бабушке. Она вздохнула лишь: «Всё детство с автоматом немцев под кроватью бил, а сейчас уже и вырос, а всё равно про какую-то войну говоришь» …
Пожилая женщина, естественно, немало слышала об Афганистане, было неспокойно, ведь не все возвращались живыми…
После окончания школы Иван подался поступать в Бобруйск в индустриальный техникум. Но не прошёл по конкурсу.
— А кто прошёл? Те, у кого были удостоверения водителя, либо «афганцы», — это задело парня, для себя он решил, что надо идти в «Афган».
Подавал документы в аграрный в Жиличи, неделю проучился и вернулся обратно. Пошёл в 160-е училище.
В один из дней туда наведался полковник КГБ.
Ивана, а также других ребят – тех, кого рекомендовал мастер, вызвали на беседу. Рассказывали о ситуации в общем, вопрос, кто хочет служить в Афганистане, тогда не ставился. Ребятам сказали, что они пойдут в погранвойска.
Потом была комиссия в Бресте. Некоторые из тех ребят на собеседовании «отсеялись». Кто-то попал на Дальний Восток, кто-то в Печи…
Ивана также в какой-то момент хотели отправить в Печи. Спросили, есть ли права тракториста.
— Я ответил, что нет, хотя на тот момент у меня уже были права тракториста. Я твёрдо решил идти в погранвойска. Переживал ещё, чтобы в «подводники» не забрали, очень не хотел туда.
Выдали документы, а там было обозначено – «220А».
— Я у многих спрашивал, что значит эта буква «А», но никто не знал. Мне выдали комсомольскую путёвку, я шёл в погранвойска… Афган? Я тогда ещё не знал, что попаду в Афганистан, — вспоминает Иван Геннадьевич. – Даже дядя мой, майор, в Бресте тогда как раз служил, ходил, спрашивал, куда меня отправят. А ему все – «не скажем, секрет».
Потом приехали пограничники из Средней Азии, с медалями… 18-летние парни тогда и не задумывались, что для таких наград на границе нужно было бы очень постараться, парой нарушителей явно бы не обошлось…
«Я дождусь тебя и помру»
Пришло время справлять проводы. Два дня гуляли, всё как положено, со всеми традициями.
— Мы хоть и атеистами были, но всё равно, помолились, мне дают икону, я поцеловал её и, передавая её, сам не знаю как … икона упала. Все пожилые сразу же сказали – не к добру это, — парень поднял икону и стал успокаивать родных, — всё хорошо будет.
Нужно отправляться, все уже в автобус сели, тронулись, метров 300 от дома отъехали и тут Иван вспомнил, что не попрощался с бабушкой. Та к тому времени уже не вставала.
— Кричу – остановите автобус. Мне все – нет, нельзя, примета плохая. И тут мне советуют сказать, что, мол, документы забыл. Всё, остановились, я вернулся, подбежал к бабушке, начал прощаться с ней, говорю, прощай, ба. А она мне: «Иди внучек, служи, я дождусь тебя и помру. Несмотря на твои сны, всё будет хорошо, я буду ждать и молиться».
«И воду не пить ниоткуда»
Призывников в Бресте назвали по списку, построили, а дальше на вокзал, затем – Москва, Ташкент…
— Тогда возникла мысль, что раз едем к Иранской границе, на Каспий – точно будем подводниками, — недовольно выдохнул парень.
Среди ночи поезд остановился, город Мары, Туркменская ССР. Погранотряд, сержантская школа.
— Обычно учебка длится полгода, нам дали 4 месяца и сказали, что 70% из нас уйдут на Афган. Только тогда прямо сказали настраиваться на Афган… Не рыдать, выполнять приказы и воду не пить ниоткуда – только из специального бачка, кипяченную.
Тогда о брюшных болезнях и желтухе из-за качества воды парень узнал впервые. Но пронесло…
— Некоторые «списались» с учебки, некоторые осознали и не хотели уже там быть, пытались бежать, по-разному бывало… Часть ребят отсеялось.
В учебке из группы в 60 человек только 5 получили звание сержанта. Иван, окончивший учебку на отлично, среди них. Ему предложили остаться там же и работать с личным составом.
— Для меня это было ужасно… — признаётся собеседник. – Условия такие – пустыня, пески, проблемы с водой – я не мог это переносить.
18-летний сержант подошёл к начальнику штаба, земляку, и рассказал, что не хочет здесь оставаться. Тот ответил, что ему светит либо Иранская граница, либо Афганистан…
— Я говорю, хорошо, я согласен, давайте «на ту сторону». Мы не говорили Афган, мы говорили «на ту сторону». Все, дали конверт, сопроводительное письмо и мы поехали, человек 10 нас было.
Реальность – другая
18-летние парни добрались до Душанбе. Оттуда – на военный аэродром. И улетели в 117-й Московский погранотряд.
— Там я обратно попадаю в учебку, — с иронией рассказывает Иван Геннадьевич.
Однажды вместе с товарищем, который также не хотел оставаться в учебке, ребята придумали схему, как оттуда «увильнуть». Договорившись с другими сержантами, «поменялись» данными, выдав себя за них. Рисковали, но пронесло.
На мандатной комиссии Иван попросился в спецназ погранвойск, десантно-штурмовую маневренную группу: – Один полковник сказал «нет», а два согласились.
— Подразделение, в котором я служил, по плану, не по плану, ликвидировало бандформирования, где в основном находились иностранные инструкторы. Мы просто садились на голову духам, выполняли задачу на вертолетах.
Интересуюсь, что было самым сложным во время нахождения в Афганистане.
— Когда я только попал в подразделение, увидел вечный огонь, а на стенде – фото и фамилии ребят. Награжден, награжден, награжден… А потом – «Вечная память»… Смотрю и думаю, вот это да… Задумался: а вытяну я это физически, морально, не подведу ли я кого-нибудь?! Практики-то не было, в учебке учиться – это одно, а здесь – совсем другое.
Пришлось учиться.
Первая операция, как и сейчас помнит Иван Геннадьевич, называлась «Ольчин».
— Было много волнения. Конечно, всем было страшно. Всем жить хотелось. Получаешь задачу и стоишь так, чтобы не видно было, что ты дрожишь. Бывали и переделки. Вступаешь в бой, а там – как повезёт. Всякое было…
Иван рассказывает, что 14 февраля 1989 года в 11.30 пересёк границу с Афганистаном. За день до окончания вывода войск. Но признаётся, что позже, 27-29 марта, он был ещё в Афганистане…
Совдат
Во время службы в Афганистане Иван немного познакомился с местным населением. И даже с девушкой – Совдат, та очень понравилась парню. Она была мусульманкой. Иван Геннадьевич не скрывает – немного нарушал режим, ходил в самоволки. Общались через переводчика, которого Иван брал на «свидание» с собой. Лунинский парень даже предлагал девушке уехать с ним. Но увидев на карте расстояние от родного дома до Беларуси, девушка растерялась и изменилась в лице.
— Возможно, повлияли и родители. Была даже мысль украсть её. К тому же на тот момент, в 1989 году, уже чувствовалось, что грядёт что-то непонятное… Я планировал вернуться, но обстоятельства сложились иначе. Местные встретили меня на вокзале в Душанбе и говорят: «Ты же обещал остаться». Я объясняю, что не один, нас человек 100 демобилизуется. Раньше было всё просто – в Душанбе попадали, военный билет – на руках и ты свободен. А после вывода войск обстановка изменилась. Нам офицер сказал: «Ваши документы будут лежать у меня в дипломате до Волгограда». Местным я объяснял, что заберу документы и приеду. Но они, видимо, не поняли. Позже они выцепили меня и разбили две бутылки с кефиром на голове, бросили в тамбур, начались разборки. Спасли физические данные… но я попал в госпиталь, меня прооперировали… Потом только я понял, что не в девушке вовсе дело было…
Дождались
Родные с нетерпением ждали возвращения Ивана. Бабушка, как и обещала, тоже дождалась внука. Была без сознания, но дождалась. В какой-то момент ей стало лучше, она пришла в себя, мать позвала солдата, Иван зашёл к ней, та обрадовалась и говорит: «Наконец-то я тебя дождалась, теперь буду помирать».
После службы в армии Иван поступил в Брестский педуниверситет. Отучился и 15 лет проработал в школе учителем физкультуры и допризывной подготовки.
Многие не любят рассказывать про Афганистан. Иван Геннадьевич говорит иначе: «Это же наша история. Если не рассказывать, об этом и знать никто ничего не будет»…
