Один в избе остался дед,
в годах Иван, ленив и сед.
Ушла Мария в эту осень,
а было ей шестьдесят восемь.
ИзбаловАла муженька.
Болела у него рука,
сломал ее, упав с сарая.
Небожительница рая -
трудяга, некогда грешить.
В такие годы жить-да-жить,
Жалела лодыря Ивана,
просыпалась очень рано,
остывшую топила печку,
кормила курочек, овечку.
Без мужа чаю не пила.
Лишь переделав все дела,
поднимала старика:
- Вставай, Иван... ну как рука?
...Был перелом пять лет назад,
но старики всегда брюзжат.
Мария Ваню берегла
и потому вперед легла
в сырую землю от натуги.
Прилипают все недуги,
когда себя не берегут.
Годочки быстро пробегут,
а вот и старость у дверей.
Ты обмануть ее сумей.
Она по утренней заре
с ведром упала во дворе,
возвращаясь от курей,
запнувшись прямо у дверей.
...А на диване спал Иван,
он до работы был не рьян,
берег же руку, не жену.
Лежит Мария... ну-и-ну...
не ощущая времени,
в зрачках - лоскутья тЕмени.
Проснулся наконец Иван
и скрипнул старенький диван.
- Мария... что не топишь печь?
Жены хотел услышать речь,
в ответ - глухая тишина.
Он вышел, у дверей жена.
Мычит, пытаясь дать ответ,
инсульт и сил на это нет.
Кашлянула пару раз
и не открыла больше глаз.
...Похоронил жену Иван,
присел на старенький диван.
Сынок с ним рядом на диване,
(приехал тот из Колывани
придать земле родную мать).
Отца с собой не стал он звать.
Пусть поживет один пока,
жена не любит старика.
...А во дворе шуршала осень,
уже и заморозков просинь
и надо печь топить, а чем?
С Марией он не знал проблем,
Закажет дров, колоть не надо.
помогут люди, она рада.
Тянет сквозняком в оконце,
воды в колодце лишь на донце,
Мария как ее брала?
Растерян Ваня, все дела.
Зима настала, холода.
Овечку заколол, беда.
И куриц нет, яичек тоже,
Как плохо без Марии, Боже.
Пришла соседка: - Слышишь, Вань,
С дивана своего привстань,
да за дровами в лес сгоняй,
январь поди уже, не май.
Подъел соленья и картошку,
совсем не кормишь свою кошку,
Пропал весь к жизни интерес,
Мария поглядит с небес,
да и украдкой вытрет слёзы.
Пришли Крещенские морозы,
В пимах, тулупе спит Иван,
продавлен старенький диван.
Пошел к соседке на поклон,
не приспособлен к жизни он.
Давно не стрижен и не брит,
и в баньке жаркой не помыт.
- Я пропадаю, Кать, поверь,
не выгоняй меня за дверь.
У женщин слабые натуры,
(порой бывают просто дуры,
когда жалеют вот таких).
...Но продолжается мой стих,
ведь жалость так порой накатит.
Вот так случилось и у Кати.
- Иван, как ты ленив и глуп.
Давай-ка скидывай тулуп.
Мой руки, да садись, поешь.
Пробил в своей ты жизни брешь.
Борща тарелку, холодца
умял зараз он с утреца,
ждет чая кружку, разомлел,
ведь без Марии похудел,
стал от еды как-будто пьян.
- Не расслабляйся-ка, Иван,
Один ты, вижу, пропадешь,
промерз, трясёшься, словно вошь,
оголодал, оброс, вонюч -
о состраданьи не канючь.
Отдохнешь, бери топор,
дрова колоть иди во двор,
а после баньку затопи,
со мной, Иван, ты не шути.
Я не Мария (видит Бог),
не нравится - вон там порог.
----------
Мораль иль жизни продолженье.
Включу свое воображенье
и расскажу, как вижу я.
Ни есть какая, но семья.
Обогрела Катерина,
(характер у него, что глина),
и стала мужика лепить,
ведь он желает с нею жить.
Побрит, подстрижен, сыт Иван,
забыл продавленный диван.
Приехал сын, продал избу,
на возвращение - табу.
Отцу век с Катей доживать.
На кладбище проведал мать.
Поддерживает Катю дочь,
одной тоскливо день и ночь,
ведь это дочери знакомо.
Разведена, через три дома
живет она в деревне этой -
Катюше повезло со Светой.
...Иван - мужчина не пропащий.
Под камень (знают все) лежащий,
вода сама не потечёт.
А Катя пироги печёт,
Иван снег чистит во дворе,
вдвоем по утренней поре
скотину кормят, всё ладОм.
Родным стал Катеринин дом
и рада дочь ее за мать.
Мужчин не надо баловАть...