Автор Сергей Матюхин
Внимание: наш самолет снижается над Родосом. Остров небольшой, можно и не заметить, если не знать о его месте в греческой истории и географии, т.е. того, что он - вообще-то 4-й по крупности среди 3 тысяч греческих островов и самый крупный из островов архипелага Додеканес, который, как явствует из перевода названия, состоит из 12 единиц.
Но главное, конечно, не размер, и даже не изящная форма острова, повторяющая силуэт дельфина, на что намекает и скульптурная группа в порту, уже не в аэро-, а аква-. Главное, как сказали бы банкиры, «кредитная история». А она у Родоса при габаритах 78 на 38 (имеется в виду километров) такая, что обзавидуешься.
Что, согласитесь, немаловажно для туристов, а тем паче для туристок: ведь одно дело ехать к морю позагорать и совсем другое - еще и в место с солидной «кредитной историей», на фоне которой не стыдно и фотосессию провести, чтоб потом с нескрываемой гордостью продемонстрировать свое портфолио и многозначительно спросить: а вы знаете, где я нынче была?!
Дальше может зависнуть неловкая пауза, поскольку не каждая приезжающая на Родос модель успевает запомнить, на фоне чего, собственно, она фотографировалась. И вот для того, чтобы заполнить эту мучительную паузу, мы как раз и попробуем в качестве шпаргалки рассказать сейчас кое-что о Родосе.
Ну во-первых, Родос - женское имя, фактически - Роза, как звали нимфу, подругу бога Гелиоса, который, как известно на солнечной колеснице ежедневно объезжал небо, чтобы мы могли загорать и, естественно, купаться в теплой воде. И это благодаря тому, что Гелиос, бог солнца из восточной мифологии, влюбился в Родос и попросил подарить ему остров, названный в честь возлюбленной. И Зевс, который и по сей день еще наезжает сюда с проверками и который чуть было не забыл наделить негреческого бога недвижимостью, сделал ему этот нехитрый подарок 78 на 38, поскольку уж лучше свет и тепло, чем коварные допотопные тельхины, которые населяли остров и баловались металлами, пока их не смыло, из чего следует, что так греки эвфемистически закодировали игру подземных, вулканических сил и вызываемых ими цунами.
Но не будем о грустном: на смену разрушителям-тельхинам пришли созидатели-гелиады, дети Гелиоса и Родос, чьи сыновья основали первые поселения на земле имени своей бабушки. Как например, Ялис, из догреческого звучания которого, как из отголоска матриархата в имени Родос, следует, что пионерами острова были азиаты, возможно, малоазийские карийцы с культом богини-матери Кибелы. Это уж потом, после первого вулканического залпа Санторини сюда явились минойцы, а когда Крит смело цунами, приплыли наследники минойцев - микенцы, и только через 400 лет появились греки-дорийцы, большие любители акрополей, которых на Родосе они обнаружили в изобилии, что означало близость к богам с одной стороны и безопасность с другой.
Особенно под сенью могучего Атабирия, где по изысканной планировке Камира, получившего имя в честь 2-го внука Гелиоса в эпоху побеждающего патриархата, видно, как дорийские робинзоны колебались между очагом и дорогой, сушей и морем, между аграрной ориентацией с ее размеренной спокойной жизнью и моряцкой, полной опасностей судьбой.
Судя по основательным руинам здешних помпей с идеальной системой водоснабжения и изображению на монетах Камира листика инжира, - орел, изображавшийся на монетках Ялиса, склонялся в выборе к использованию щедрой растительности острова, равно не обделенного ни теплом, ни влагой, о чем и сейчас свидетельствуют вытеснившие орлов павлины.
Однако третий внук Гелиоса основавший Линд, на самом краю моря имел другой стиль мышления - талассократический и будто бы несущий в себе некую доисторическую память, заставляющую через чудо цивилизации под знаком общей культуры собрать осколки разбитого зеркала, неисчислимые острова, на которые распался некогда праматерик Эгеида. Среди них оказался и цветущий Родос, некогда стыковавший Эгеиду с Малой Азией, но в итоге отделившийся от обеих, подобно колобку, и после поджарки на огне Гелиоса ставший подлинным деликатесом на пиру жизни.
И этот жар вдвойне ощущаешь на акрополе Линда, в честь 3-го сына Гелиоса. Он старше и скорее всего выше афинского и, находясь на более пустынном западном побережье, раскаляется к концу дня, как сковородка, на которой вместо глазуньи пекутся роскошные руины храма Афины Линдийской, среди жертвователей которой были в разное время мифический Данай, Александр Великий, и царь Эпира Пирр. Бывал здесь и финикийский царевич Кадм в поисках похищенной сестры Европы и мимоходом оставил дорийцам письменность.
А дальше с приходом минойцев и ахейцев и вовсе разыгрались шекспировские страсти: Алфемен, внук Миноса, по ошибке убил здесь своего отца Катрея, а Поликсо, жена сына Геракла Тлеполема из мести за смерть мужа, погибшего в походе на Трою, повесила на дереве первопричину всех бед - Елену Прекрасную. Жаль, дерево не
сохранилось, как, скажем, Львиные ворота в Микенах, рядом с Тиринфом, родиной Геракла.
Кстати, присутствие ахейцев аукнулось и в голове льва, украшавшей монеты Линда, где в отличие от Камира и Ялиса
царила не аристократия, а этакая спартанская тирания, и среди тиранов самым известным был Клеобул, один из семи мудрецов Древней Греции, наряду с Солоном и Фалесом, взывавший к разуму и чувству меры соотечественников, что не мешало непоседливым линдянам иметь колонии в Малой Азии в лице Фаселы и Тарса, а также Гелы и Акраганта на Сицилии. Ведь экспортировать туда было что: на Родосе существовала знаменитая школа керамики, конкурировавшая с коринфской, в пасторальных мотивах которой воплотились впечатления оседлых граждан Ялиса и Камира.
Вообще у родосцев всегда была тяга к росту. Совместно с Косом, Книдом и геродотовским Галикарнасом, где до того, как он стал Бодрумом, родилось еще чудо света в виде мавзолея Мавсола, извините за тавтологию, родосское трио организовало Гексаполис, своего рода конфедеративное Шестиградье, что явилось прелюдией к появлению федерации на самом Родосе, где в порыве синойкизма Ялис, Камир и Линд создали столицу острова, ставшего по сути морской державой, в лице города Родос, который, в отличие от Питера, стал окном в Азию, которая нависает над ним, подобно айсбергу, в 37 километрах от его берегов.
А чтоб было видней, конечно же, нужен акрополь. Конечно же, с полным комплектом античных причуд: храмами Афины и Аполлона, принявшего эстафету от старика Гелиоса, театром и стадионом, где родилась вошедшая в поговорку реплика из басни Эзопа в адрес атлета, бахвалившегося былыми достижениями: «Здесь Родос, здесь и прыгай!»
Родос и прыгнул. Естественно, выше головы и, естественно, к морю, где, помимо неизбежного при наличии Аполлона храма Афродиты, по проекту Гипподама из Милета был построен порт в духе афинского Пирея, только не с тремя, а с пятью гаванями, из которых до нас дошли все-таки три. Так Линд, дискредитировавший себя помощью 40 кораблями персам в общегреческой битве при Саламине, реинкарнировался в Родос, где благодаря транзитному его положению на перекрестке между тремя континентами чересчур активно втянулся в мировую политику, разработав даже кодекс международного морского права, известный как «Родосский закон о мореплавании».
Но после серии неудачных компромиссов Родос-таки вытянул счастливый билет, сделав ставку на Александра Македонского, после смерти которого впрочем один из его диадохов в лице Антигона, наместника Ликии и Памфилии, даже попытался взять его штурмом, но другой диадох, Птолемей Египетский этому воспротивился, и Родос, подобно Пергаму, сохранил самостийность. Более того, удачно продал брошенные осадные машины и на вырученные средства по проекту Харета из Линда, ученика Лисиппа, установил в гавани Колосса ростом 37 метров, которого Лукиан сравнивал с Александрийским маяком и которым восхищался Плиний Старший, констатируя, что его палец невозможно обхватить руками.
Кстати, родосский исполин дал повод Нерону заказать Зенодору колосса с нероновым, человеческим лицом и на 2 метра выше, но Веспасиан вернул нероновскому колоссу лицо Гелиоса, Адриан украсил им амфитеатр Флавиев, который, естественно, стал называться Колизеем (от слова «колосс», обозначавшего первоначально статую любого калибра).
Ну и наконец, спровоцированная Родосом гигантомания шагнула через Атлантику и Статуя Свободы в гавани Нью-Йорка явилась задрапированной феминизированной копией одного из семи чудес света, за которое родосцев стали именовать к»колоссянами»!
Но этим вызовом через века самоутверждение античного Родоса не ограничилось. Солнечный ожог культуры дал всходы в шедеврах 3-й, наряду с Пергамской и Александрийской, оригинальной школы эллинистической скульптуры, славу которой ваяли 130 мастеров из 50 городов Эллады. Их почерк отличался тонкой, почти графической прорисовкой деталей, придававшей статуям жизненную достоверность и трагический лиризм. Достаточно вспомнить Фарнезского быка, Нику Самофракийскую, автор которой, Пифокрит, оставил автограф в виде корабля и на скале Линда. Но вершина всего - Лаокоон, невероятно сложная скульптурная группа со змеями, обвивающими тела троянского жреца и его сыновей.
Помимо скульпторов на Родосе творили философы-стоики Панэций и Посидоний, астроном Гиппарх, поэт Аполлоний Александрийский и наконец оратор Эсхин, основавший здесь свою школу риторики в пику афинскому сопернику Демосфену.
А в этой школе взяли за моду учиться знатные римляне, как то Гракх, Катон, Цицерон, Лукреций, Помпей и сам Юлий Цезарь!
Это ли не повод для головокружения одних и зависти других в нарушение всех призывов мудреца Клеобула?!
В итоге непомерные амбиции Родоса вкупе с его колебаниями между персами, греками и римлянами расшатали Колосса, в проекте которого был допущен не только архитектурный, но и политический просчет: слишком малое основание для фигуры такого масштаба. И после 58-летнего солнцестояния Колосс триумфально рухнул при первом же точке землетрясения. После чего им восхищались даже в положении лежа, опасаясь из суеверия ставить его на ноги.
Но урок не пошел впрок. Родос продолжал лавировать, предавая бывших союзников: то спартанцев, то афинян, то македонцев, то понтийцев. Даже Ганнибала помог одолеть в угоду римлянам, за что получил земли Карии и Ликии. Но однажды Родос отказался от спасительного компромисса и был жестоко наказан Римом в лице классического злодея Кассия, который со своим шурином Брутом убил Цезаря, а через два года разграбил Родос, уничтожил его элиту, а чуть позже покончил и с собой.
Так сокровища Родоса очутились в Риме, чей благодарный император Тиберий даже подверг себя четырехлетнему добровольному изгнанию на острове, а останки бронзового Колосса после повторного землетрясения вывезли сарацины и продали на переплавку еврейскому купцу, которому для транспортировки «чуда света» понадобилось 900 верблюдов.
Казалось бы, с Родосом покончено, и он, как неуловимый Джо, никому больше не интересен. Даже унаследовавшая его от Рима Византия без сожаления отдала его генуэзским корсарам для защиты от других корсаров южных своих рубежей.
Но тут свершилось чудо: главарь генуэзцев, адмирал Виньоли продал Родос Ордену рыцарей Святого Иоанна, с чем население острова 3 года не могло смириться, из-за чего рыцари вынуждены были ютиться в наспех построенных замках, вроде Монолифоса на одноименной скале. Однако в итоге родосцы сдались и не прогадали, получив в подарок новый образцовый город-крепость, построенный по передовым технологиям средневековой фортификации.
Что и неудивительно: монахи-бенедиктинцы, первыми пришли на Святую Землю для организации сети госпиталей, т.е. по сути гостиниц для христианских паломников. За что их прозвали госпитальерами. И первыми сами организовались в духовно-рыцарский Орден, подав пример тамплиерам и тевтонцам, а также испанским орденам эпохи реконкисты, положившим начало движению конкистадоров. Так что госпитальеры стояли у истоков всего, в том числе и современной туриндустрии, чьи нынешние апартаменты не дают, конечно же, представления о скромных кельях средневековых путешественников.
Да в общем-то и рыцари были не очень похожи на турагентов. В черных рясах с белыми лапчатыми крестами, чьи восемь концов символизировали 8 благ, обещанных Христом праведникам в Нагорной проповеди. Перед сражением черный плащ заменялся красным, чтобы под доспехами были не видны пятна крови, ибо монахи стали воинами, олицетворением Добра с кулаками, будучи втянутыми крестоносцами в борьбу за Святую Землю, которую они
проиграли и последними ее покинули, но не с пустыми руками, а будучи вознаграждены аристократией Европы за миссию разведки и спецназа, которую госпитальеры параллельно с асассинами выполняли на Ближнем Востоке с 11-го по 13-й век.
А т.к. ввиду тройного обета - воздержания, послушания и бедности - рыцари тратили на себя мало, они, после недолгих препирательств на Кипре с Иерусалимским королем Ги де Лузиньяном, вбухали свои капиталы в строительство резиденции на купленном ими Родосе, в одночасье превратившемся из изгоя в солидную католическую монашескую республику, выведенную Папой из-под юрисдикции любой светской или церковной власти, т.е. Родос стал суверенным государством, аванпостом Евросоюза и Ватикана на рубеже христианской и мусульманской цивилизации.
Как тут не вспомнишь о реванше Колосса Родосского, поруганного сарацинами, о возвращении на распятый историей остров золота Гелиоса, только в карманах рыцарей-иоаннитов?!
Иоаннитами же они назывались из-за любви к имени Иоанн, по-русски Иван, из-за чего наши туристы любовно называют их иванятами или ивановыми. В самом деле: историки до сих пор спорят, какой из Иоаннов больше вдохновлял Иоаннитов - Иоанн Иерусалимский, или Иоанн Элеймон, патриарх Александрийский, или Иоанн Креститель, чью одежду из верблюжьей шерсти имитировала их черная суконная ряса? Полагаю, что и для самих рыцарей, купивших, кстати, и еще восемь островов Додеканесского архипелага, не имело принципиального значения происхождение их фамилии.
Главным было - еще пару веков держать в напряжении весь исламский мир, сперва арабов, потом турок, отвлекая на себя их агрессию, спровоцированную крестовыми походами. Таким образом, здесь, на Родосе был средневековый щит Европы, унаследовав, кстати, согласно папской булле святыни и сокровища разгромленных тамплиеров, которые тоже хранились здесь, на Родосе.
Все шло неплохо, пока Мехмет 2-й не захватил Константинополь и после этого потребовал от рыцарей подчинения, но получив отказ, направил многотысячную армию и флот, которые оказались бессильны перед непреклонностью рыцарей. Зато Сулейман Великолепный благодаря предателю в крепости сумел-таки в канун Нового, 1523-го года выкурить родосских рыцарей с острова - с их флотом, пушками, святынями и сокровищами. Это чем-то напоминало уход белой гвардии, русских ивановых из Севастополя в Тунис.
Что же касается рыцарей, они за два месяца восстановились в Кандии, на венецианском Крите, потом прибыли в Мессину, где разразилась чума,
потом в Неаполь и Ниццу, и в итоге Папа Климент 7-й, бывший Родосский рыцарь, и император Карл 5-й, заявивший, что ни одна битва не была проиграна так достойно, как битва за Родос, отдали Ордену Мальту, после чего Родосские рыцари были переименованы в Мальтийских и на них была возложена привычная для них задача: оборонять южные рубежи Европы от экспансии тех же турок и от африканских пиратов.
Парадоксально, но именно Франция, которая, по выражению историка Мишо, единственная извлекла пользу от участия в крестовых походах, укрепив через них государственную власть и развив культуру, сама же и уничтожила Орден госпитальеров, костяк которого составляли французы, руками Наполеона, посеявшего в Европе семена губительной охлократии, которой противостояли рыцари. В результате Орден перепрописался в Россию, где последним его Великим Магистром стал Павел 1-й, за что и претерпел. А Орден репатриировался в Рим и существует по сей день в Западной Европе, основав даже дом-музей в швейцарском Бубиконе. Жаль, что не на Родосе, чьи ветряные мельницы на молу Святого Николая ностальгически напоминают о временах донкихотов.
