Найти тему

Леночка.

- Михалыч, мне надо пораньше с работы уйти, – предупредил сварщик Потапов. Он давно у меня трудится. Худощавый и горбоносый, молод. Всегда шумный и весельчак, но в последние дни он что-то потускнел. Не люблю лезть в душу, но спросил: - Какие-то проблемы?

- Сестрёнку проведаю в клинике. Третий месяц она там.

- Бог мой… И чем заболела?

- Рак. Представь. Врач на днях сказал, что дело плохо.

- Ей, вроде, только двенадцать?

- Двенадцать...

Он поморщился и сгорбился.

Предыстория моего знакомства с Потаповым такова. Я стал предпринимателем. Сколотил бригады, и стал брать подряды на ремонт отопительных систем и водопроводных линий в масштабе города. Дела пошли неплохо. Слесарю жилищной компании Потапову я доверил командовать бригадами за его компетентность и расторопность. Работая вместе, мы вскоре сдружились. Он, как я узнал, добрый семьянин. При этом, половину зарплаты относит матери с сестрёнкой, которые живут от него отдельно.

- Михалыч, пожалуйста, сходи со мной? – обратился с неожиданной просьбой Потапов. - Боюсь, слезу пущу перед ней, расстрою. С тобой мне будет спокойней.

В халате и бахилах прошли мы по коридору онкологического отделения.

- Её палата, - задержался у одной из дверей Потапов.

Осторожно приоткрыл дверь. Я в щель увидел несколько коек с женщинами. Поразила бледность лиц на фоне белых наволочек...

- Лена... - Потапов позвал. В ответ возглас. Он оттащил меня к окну. За стеклом валил крупный снег. Был как раз конец декабря. В дверь медленно вышла худенькая девочка. Узкие плечи её прикрывал цветной халат, кожа личика была натянута, от этого ротик казался тоненькой чёрточкой. Я опустил глаза.

Она подошла. Вижу, передвигается с трудом. Но в глазах огоньки. Знать, поэтому я тогда подумал, что болезнь пока не победила девочку. Она обняла брата:
- Хорошо, что пришёл. А то утром мне хотелось поплакать. Знаю почему: представила, как мама переживает за меня, - прошептало маленькое создание. – Она вчера была.

- Мама наша Бога молит, чтобы ты скорее поправилась. - Потапов проглотил что-то... - Лена, а это дядя Михалыч. Вместе трудимся. Он тебя проведать захотел. - Кивнул в мою сторону. Девочка глянула на меня, улыбнулась. Я ей тоже улыбнулся. Потапов прижал к себе сестрёнку, и они так некоторое время стояли.

Потом он вручил ей пакет, набитый фруктами и бутылочками с соком. Она к передаче отнеслась оживлённо. Как и к шоколадной плитке от меня.

- Устроим в палате пир! - воскликнула.

- Ладно, Лена, отдыхай, - ещё раз обнял её Потапов.

Она отстранилась, но продолжала стоять. Напряжённая минута. Потапов посмотрел на меня. Я сказал:

- Леночка, скоро Новый год. Хочешь подарок от Дедушки Мороза получить? Я люблю новогодние подарки. А ты что хотела бы? Могу стать посредником между Дедом Морозом и тобой. Твою просьбу передам. Так что попросить? Не стесняйся.

В глазах девочки блеснул свет. Она ответила:

- Лекарство бы такое, которое меня сразу вылечит и всех в палате. Чтобы все мы выписались домой. - Она опустила голову и улыбнулась смущённо.

Я сжал зубы, почувствовав влагу на глазах.

- Михалыч, ты плачешь? Тебе жалко меня? Я большая и, конечно, не верю в чудо. Но я не умру, - пролепетала Леночка. «Михалыч» - необычно было слышать от неё.

- Что ты… Не умрёшь, конечно, - постарался я бодро ответить.

В коридоре задержал нас врач.

- Не зашли ко мне вы зря. У меня добрая новость – сегодня в анализах её появились положительные сдвиги. Твоя сестрёнка, - глянул он на Потапова, - восхитительно стойкий человечек. Она в палате всех больных поддерживает. У меня появилось ощущение, что она больше за них переживает, чем за себя. Это и сыграло какую-то роль в улучшении её состояния. При такой болезни нельзя уходить в себя. Богу, видно, она по душе. Это говорю, как верующий в чудеса врач. Милая девочка. Я себя сегодня просто именинником почувствовал, когда посмотрел её анализы. Так что, есть надежда.

Потапов заплакал, не пряча лица. Когда корпус больницы остался позади, я оглянулся на серые стены его. Солнечно светились окна. Свет пронизывал наступающие сумерки, как будто пытался вернуть день. А у меня и, конечно, у Потапова, в душе светились слова доктора.