Сильным людям не суждено быть счастливыми

Я стоял среди снегов. Сумрак давно опустился на город, а причудливо вытянутые тени зданий постепенно углублялись, скрывая чужие тайны.

С трудом передвигая замёрзшие ноги, вдруг осознал, что нахожусь среди тысячи льдин. Они бирюзовыми и светло-голубыми глыбами торчали из земли, напоминая огромные зеркала.

В этом северном величии пришло понимание: этот сон когда-то мне приходилось смотреть. Ощущение, что кто-то рядом заставило обернуться и присмотреться.
Ничего.

Окружённому причудливыми зеркальными льдинами мне стало казаться, будто поверхность их изредка вибрирует, словно по ровной водной глади осторожно пробежала водомерка.

Чем пристальнее я всматривался в подернутое рябью полотно, тем сильнее оно дрожало. Моя рука сама потянулась вперёд, нырнула в это холодное стекло, и я очутился возле здания.

Здесь я точно был. Не единожды. Но когда, вспомнить не получалось.

Послышался шум открывающегося окна. Я сделал пару шагов к стене и укрылся в ее тьме.

Рядом стоял парень. Рассмотреть, подернутое дымкой лицо которого, не представлялось возможным как бы я не вглядывался. Неожиданно он поднял вверх голову и поймал что-то тяжёлое. Сразу обнял. Глухой «чмок» эхом отразился в тишине, и я все понял.

Быстро зажмурил глаза, но позже всё-таки открыл. Бесконечно долго стоял там, у стены, скрытый густой тьмой и бестолково улыбался.

Кажется, только через вечность ощутил, что не справившись с эмоциями, слезы скатились крупными каплями к подбородку и впитались в шарф. Мокрые дорожки сразу остыли, стали холодить кожу.

Это было так реально, что на утро я проснулся с мокрым лицом и совершенно ледяными ногами.

За окном падал снег, а его больше хлопья липли на тонкие ветви вишни. Небо потянуло пепельными тучами, небесная серость проникла в мое утро. Я потянул на себя одеяло и накрылся с головой.

– Доброе утро, хороший, – шептал я в тишине, сжимался в комок, безуспешно пытаясь согреться.