Опять к этой ведьме народ приехал – соседские тетки недовольно ворчали. А ведь и сами бегали к этой черной женщине то за травкой от живота, то за чудодейственным сиропчиком «от пьяного мужа». И травки помогали – боль уходила, и сиропчик спасал – мужья надолго забывали о выпивке…
И ведь знали, что деньги ведунья никогда не возьмет, только что из продуктов – масло, мучки, может крупы или сахара. На что она живет, никто не знал, может пенсия или помогает кто.
Знали, что зовут ее Алевтиной, приехала сюда лет пятнадцать назад и поселилась у своей старой тетки. Тетка тоже травницей была, но в церковь ходила и племянницу иногда с собой брала.
А как умерла тетка, осталась Алевтина в ее доме полной хозяйкой, но к соседям не ходила, жила сама по себе. Как на похороны платок черный одела – так и ходила в нем и к колодцу, и в лес.
Видели ее несколько раз и у церкви. Стоит у ограды, смотрит, но ни внутрь не заходит, ни крестится.
И боялись ее соседки, старались лишний раз не проходить мимо ее забора, чтобы не сглазила.
А народ, про который теперь шептались соседки – это две женщины – одна молодая с девочкой лет шести, другая – пожилая, лет так пятидесяти. Обе уставшие после долгой поездки на автобусе, медленно шли к страшному дому.
Первая в дом постучала та, что помоложе. Оставив девочку у крыльца, она решительно вошла в ответ на приглашение хозяйки. Через минуту она позвала девочку. Пробыли там минут пятнадцать, потом вышли. По лицу молодой женщины было понятно, что ведунья хорошо приняла гостей.
Пожилая женщина посмотрела им вслед и тоже поднялась на крыльцо. Дверь распахнулась и вышла хозяйка дома.
- Мне бы…, начала было говорить пожилая, но колдунья ее грубо оборвала.
- Знаю, зачем приехала. Не помогу тебе и мужу твоему не помогу.
Захлопнув за незадачливой посетительницей дверь, она села на лавку и сняла свой платок. Сидит, плачет и смеется одновременно. Кто бы увидел, решил бы, что с ума сошла Алевтина.
Кто бы мог знать, что через столько лет проклятье достигнет своей цели, а она вновь увидит ту, что сломала ее жизнь.
Молодая была совсем, парня встретила чуть постарше себя. Только поженились, квартиру купили, только жить начали, но загулял любимый. И с кем – с подружкой лучшей. Застукала их вместе, когда с работы пораньше пришла. А милый, не просил прощения, не оправдывался, а подошел к ней и с размаху ударил по лицу.
Подружка хотела ретироваться, но муженек остановил ее, отвел на кухню, а жене приказал – чаю нам сделай….
Обезумев от такой наглости она швырнула пакеты, которые принесла из магазина по дороге домой, и выбежала из квартиры.
Бежала, не помня себя от обиды. А бежать-то и некуда было – родители давно умерли, а родительскую квартиру продали, чтобы новую с мужем купить. Опомнилась у ограды старенького монастыря. Слезы размазала и на одном выдохе сказала:
- Не будет вам прощения, проклинаю.
Взяв себя в руки, набрала своей начальнице, с которой была в хороших отношениях. Та по голосу поняла, что случилась беда, и предложила встретиться. Выслушав сбитый рассказ, пригласила к себе и предложила остаться на ночь у себя.
- Мне бы уволиться завтра, не могу тут больше оставаться, иначе с ума сойду.
- Утром все решим, а сейчас ложись и поспи.
Утром горела еще щека, напоминая о вчерашних событиях, пошла в офис и написала заявление на расчет. Начальница помогла быстро все оформить, спросила только:
- Куда ты теперь?
- К тетке старой поеду в Калужскую область, давно к себе зовет.
Так и приехала к тетке жить. А тетка с радостью свои секреты племяннице единственной поведала.
И вот теперь увидела Алевтина виновницу своих бед, и улыбнулась. Не от радости, что проклятье ее достигло цели, а, наоборот, от того, что не проклятье это было, а кто-то более всемогущий за нее расквитался.
Тот, к кому она давно уже не приходила, а вот теперь пойдет обязательно...
И помочь-то она и не могла вовсе – таким разве только что бог может помочь.