«Общага-на-крови» Алексея Иванова — первый роман «золотовалютных резервов русской литературы» и его первое поражение.
Выхода в свет своего романа «Общага-на-крови» писатель Алексей Иванов очень боялся. Как выяснилось, не зря. В первой же рецензии первый абзац завершался фразой: «Все понятно, не ясно только, почему, прости господи, мы должны все это читать».
Дело в том, что новый роман Иванова — из серии «молодая была совсем не молода». В смысле — новый роман совсем не новый. Четвертый изданный роман самого, пожалуй, ожидаемого сегодня российского автора на самом деле — первый. «Общагу» 23-летний Иванов написал еще в 1992 году. До выхода его первой книжки оставалось еще 11 лет.
Эта «сомнительная свежесть» и была главной причиной опасений и издателей, и самого автора. Издатели крутили носом — «да кому сейчас интересны эти 90-е, проехали давно уже». Автор, даром что «Общага» уже номинирована на премию «Национальный бестселлер», в свою очередь, сетовал: «Книга еще не вышла, но о ней так много пишут, что уже возникла атмосфера каких-то завышенных ожиданий. А чего от нее ждать? «Общага» была написана двенадцать лет назад. Ожидания не оправдаются, меня начнут ругать».
Ожидания автора оправдались, ругать уже начали.
Ругать, в общем-то, по делу. За наивный и предсказуемый финал. За излишнюю барочную «кучерявость» стиля. За совершенно невозможно-выспренные диалоги между студентам. За стремление непременно высказать свои соображения по устройству мира. За излишнюю резкость и жестокость. Молодость и неопытность принимаются в качестве объяснения, но не оправдания.
Один лишь вопрос остается — почему все-таки осторожный как устрица пермский затворник Иванов, весьма болезненно переживающий пинки критиков, все-таки выпустил своего первенца в свет? Да еще и имел наглость заявить, что в данном случае понятия «ранняя» и «слабая» совсем не тождественны. Попробуем разобраться.
Завязка, как и во всех «современных» книгах Иванова, тривиальна, как советский кипятильник. Начало девяностых годов. В одном университетском общежитии живет-водку-пьет компания из четырех разнополых четверокурсников, людей бывалых и вываренных общагой в самых разных щелоках. Плюс — примкнувший к ним зеленый первокурсник по прозвищу Отличник. Однажды в результате фатального недоразумения всю эту команду выселяют из общаги. Начинается жизнь «нелегалов», определяемая одной-единственной, но каждодневной проблемой — «Куда бы себя приткнуть».
Во всех смыслах этого выражения.
По-сути, начинается то, что является стержнем всех ивановских книг — герои отправляются в одиссею обретения себя.
Эта проблема, похоже, idee fixe Иванова, не случайно же в «Общаге» зародышами прячутся все последующие книги автора — здесь тебе и пересиживание мерзости мира за некрепким забором пьяного юродства (как в «Географе»), и впитывание микрокосма окружающего пространства и растворения в нем («Сердце Пармы»), и отдача души на хранение («Золото бунта»).
Автор молод, горяч и нетерпелив, вот и пытался напихать в роман, как в общагу — по максимуму. А силенок на то, чтобы вплести все задумки органично, у Иванова еще не хватало. Отсюда и все вышеперечисленные грехи «Общаги-на-крови».
Но на самом деле хитрость состоит в том, что автор, похоже, и сам прекрасно осознавал свою слабость. Но, хитрец, все-таки вывернулся, найдя единственно возможный выход. Ничтоже сумняшеся, он разыграл перед нами в общажных интерьерах с облупленными стенами нечто вроде пьесы XVIII века.
Стоит это понять, как все становится на свои места.
Со всеми составляющими — назойливой и радикальной моралистичностью, барочными завитушками словоплетений «высокого штиля», функциональностью персонажей, олицетворяющих то или иное качество.
И не возникает вопрос, почему фирменная ивановская адекватность описания жизненных реалий, стопроцентная узнаваемость общажного быта с его пьянками, блудом и поисками высокого среди низкого вдруг р-р-раз — и прерывается чужеродными и искусственными монологами. А это просто актеры по сигналу автора разворачиваются лицом к зрителю, надевают маски аллегорий Добродетели и Порока, и пошли чесать философский диалог о человеческом предначертании.
Подмостки, на которых разыгрывается это действо, весьма не велики. Сцена четко ограничена общагой. Иванов, блюдя принцип «единства места», вырезал ее из окружающего мира ножницами, чтобы разыграть в ней свой спектакль. Мало того, что, отлучаясь, герои исчезают, как за кулисами — за пределами общаги в принципе ничего не происходит. Там пустота. Торичеллиева. За пределы этого замкнутого мира герои вырвутся только один раз, и вовсе не случайно.
Именно это «нарушение правил» и направит действие к закономерному финалу.
Эта «локализованность в пространстве» является еще одной фирменной штучкой Иванова, и теперь, с появлением «Общаги», мы можем наконец проследить, как в унисон с мастерством автора росло и его «пространство для маневра» — от здания в «Общаге», через город в «Географе», к области в «Парме» и «Золоте». Страшно любопытно, что нас ждет в дописываемом сейчас Ивановым романе «Блуда и МУДО».
Каждый персонаж из четверки отыгрывает в пиесе тот или иной путь к обретению себя. Ванька олицетворяет Творчество, Игорь — Чувственность, Нелли — Веру, Леля — Сострадание. На долю Отличника досталась функция альтер-эго Автора-тире-Создателя-пьесы. По совместительству ему навешена еще одна обязанность — выступать эдаким «уровнем моря», точкой отсчета, критерием порядочности и нравственности, по которому и сверяют себя остальные действующие лица.
Помните у Шварца? «Я взял и собрал людей и перетасовал их, и все они стали жить так, чтобы ты смеялась и плакала».
Обыкновенного чуда у Иванова не получилось. Не шмогла. Никто из героев так и не вышел к себе — ни по какой тропинке. Тупик. Этот роман — самая жестокая, мрачная и безнадежная вещь Алексея Иванова.
И все потому, что «Общага-на-крови» — вырезка не только из пространства, но и из времени. Заключившая в свои границы все, включая автора. Это консервированные девяностые. Беспощадные, безнадежные и безысходные. Те самые, которым проиграл не только Иванов, которые мы все просрали полностью, безнадежно и вчистую.
Что ж, как учит та же общага, если в итоге ты остался на полу и тщетно пытаешься собрать себя в кучу — надо вставать и начинать все сначала. Делать следующую попытку. Пробовать еще раз.
Пример Иванова внушает надежду.
Алексей Иванов. Общага-на-крови. СПб.: Азбука-классика, 2006.
__________________
Если вы любите читать, рискну предложить вам познакомиться с моей книгой "Куда идем мы" - https://author.today/reader/128812/1029703.
Это роман-римейк великого китайского романа "Путешествие на Запад".
Это четверо отмороженных придурков, с боями пробивающиеся на запад, причем самый низкоуровневый едет верхом на пятом члене этой компании, вполне себе разумном.
Еще в этой книге есть драчливые демоны и похотливые демонессы, троллинг и булинг, юмор и дружеские подколки, серьезные косяки и принцип стоять друг за друга насмерть как руководство к действию.
Если вам понравится - я буду рад.