Вторая часть цикла о Генрихе де Шамборе.
Часть 1. Напрасное убийство и "дитя чуда": как шорник Лувель собирался поставить крест на Бурбонах, но просчитался
Дед-роялист — горе в семье
Маленького Анри обожала вся Франция. А вот к его консервативному деду, окружившему себя церковниками и бывшими эмигрантами, она относилась с опаской.
До 1824 года на ультрамонархические выходки графа д'Артуа и его кружка "бывших" еще можно было не обращать внимания. Однако после смерти Людовика XVIII все изменилось. Граф д'Артуа надел корону и превратился в Карла X, после чего незамедлительно дал понять, что на все достижения революции вроде Хартии и свободы слова он чихать хотел. При этом новый монарх всячески делал акцент на божественном происхождении собственной власти, апофеозом чего стала до неприличия помпезная, архаичная и жутко затратная церемония коронации в Реймсе (1825). Впрочем, ладно коронация — Карл Х настолько искренне собирался править в духе Филиппа Красивого и Людовика Солнце, что какое-то время всерьез намеревался лечить своих просвещенных подданных наложением рук!
Несчастный Людовик XVI в свое время был прав — его брат действительно был "бОльшим монархистом, чем сам король". При этом важно понимать, что взгляды Карла Х неминуемо отражались и на его внуке. К примеру, учителем для "цветка, что возрос на могиле" был нанят барон де Дама, за которым не числилось ровным счетом никаких научных заслуг, но который был ультрароялистом и пламенным католиком. Не менее важную роль в воспитании Генриха играла и его тетка Мария Тереза — чудом выжившая дочь Людовика XVI и Марии-Антуанетты.
Как думаете, что хорошего она могла рассказать племяннику о демократии, Конституции и правах человека?
Три славных дня
На то, чтобы настроить против себя почти всю страну, у Карла X ушло всего 6 лет. Ключевыми ошибками короля стали мракобесный закон "об оскорблении церкви", предусматривавший наказание вплоть до смертной казни, а также проект закона "о компенсации отторгнутого во время революции имущества". Такой передел собственности никак не входил в планы миллионов французов, в свое время обогатившихся за счет брошенных аристократами и церковниками земель, поэтому законопроект вызвал массовые протесты. В ответ на это Карл Х пошел на открытое нарушение Хартии, закрыв нелояльные газеты и изменив правила выборов в Палату Депутатов.
Как сказал мудрый человек, "Если власть ведет себя деспотически, обязанностью всякого честного гражданина становится восстание". 27 июля 1830 года на улицах Парижа появились первые баррикады, а уже 30 июля с режимом Карла Х было покончено.
Король попытался спасти хоть что-то и подписал 2 августа отречение в пользу сына Луи, который таким образом на пару минут стал Людовиком XIX. При этом Карл понимал, что теплых чувств к Луи никто в народе не испытывает, поэтому сразу же заставил того отречься в пользу 10-летнего Генриха.
Это был действительно сильный ход. При всей ненависти к Карлу Х, против его ангелоподобного внука французы ничего не имели. Кроме того, на роль регента при малолетнем монархе Карл предложил кандидатуру Луи-Филиппа Орлеанского, которого лидеры повстанцев как раз видели королем. Вроде как наклевывалась ситуация из разряда "win-win": Бурбоны остаются у власти, но страной реально правит тот, кого хочет народ.
Громкие заявления
Возможно, идея Карла и взлетела бы, но был один нюанс: прагматичный и учтивый Луи-Филипп, который обычно ко всем относился ровно и корректно, люто ненавидел герцогиню Беррийскую, а ее сына и вовсе считал незаконнорожденным. Да и с Карлом Х отношения у него были так себе — давайте не забывать, что отец Луи-Филиппа в 1792-м году голосовал за казнь короля.
Поэтому, когда 7 августа Палата депутатов официально предложила Луи-Филиппу корону, тот ничуть не колебался. 9 августа "король-буржуа" принял предложение и первым делом совершил две подлости. Во-первых, он опубликовал в газетах письмо с отречением Карла Х, убрав из него упоминание о том, что Карл отрекается не просто так, а в пользу сына. Во-вторых, он собственноручно написал статью "Герцог Бордосский — бастард", в которой прямым текстом обвинил Бурбонов и герцогиню Беррийскую в подмене ребенка и отказался признавать за маленьким Генрихом хоть какие-нибудь права на престол.
Следом был издан указ об изгнании всех Бурбонов с территории Франции.
По следам Марии Стюарт
Мирабо говорил, что единственным мужчиной в королевской семье в 1789 году была Мария-Антуанетта. В 1830 году история повторилась — единственным мужчиной среди Бурбонов оказалась герцогиня Беррийская.
Узнав о том, что Луи-Филипп не только отказался от регентства и "узурпировал" корону, но еще и вывалял ее имя в грязи, Мария-Каролина взвыла на весь Сен-Клу. Она достала где-то пистолет, ворвалась в кабинет Карла Х и сообщила бывшему королю, что забирает принца и отправляется в Вандею — поднимать народ на восстание. Эта странная на первый взгляд идея базировалась как на неплохом знании истории (вандейские роялисты знатно пошумели в девяносто третьем, о чем можно почитать в "Девяносто третьем"), так и на личном опыте — в 1828 году Мария-Каролина совершала турне по стране и в Вандее ее с сыном встречали особенно пылко.
У растерянного Карла особых иллюзий насчет народной любви не было, поэтому невестку он кое-как отговорил. Рассказывают, что в какой-то момент она настолько разочаровалась в бездействии упавшего духом свекра, что рухнула на колени и закричала "Какое же это несчастье — быть женщиной!"
Через несколько дней Бурбоны отправились в изгнание. Местом их проживания стал шотландский замок Холируд, известный как резиденция Марии Стюарт.
Сицилианская волчица
В Холируде опомнившийся Карл Х развернул лихорадочную дипломатическую деятельность, пытаясь убедить европейских монархов не признавать Июльскую монархию. Напрасно: уже к концу 1830 года Луи-Филиппу засвидетельствовали свое почтение послы всех великих держав, а единственным государством, так и не признавшим Орлеанца, стало герцогство Моденское. Однако его позиция во Франции мало кого волновала.
На этом Карл Х окончательно сдался. Во-первых, потрясение было слишком велико, во-вторых, человеку уже 73 стукнуло. А вот Мария-Каролина рук не опустила — ей было 32, в ее жилах текла итальянская кровь, и запас энергии у этой герцогини был воистину безлимитный.
Отлично понимая, что каждый день, проведенный в Холируде, отдаляет ее ненаглядного сына от престола, и не менее отлично понимая, что дипломатическими методами тут ничего не сделаешь, герцогиня твердо решила, что нужно поднимать восстание. Тем более из Парижа ей регулярно написывали сторонники, уверявшие, что Луи-Филиппа никто не любит, реальной поддержки у него нет, и что Генриху V достаточно лишь показаться на территории Франции, чтобы вся страна встала под его знамена. Финансист Уврар сообщил, что его кошелек в полном распоряжении Марии-Каролины, а граф Фердинанд де Бертье написал, что за Генриха V хоть сейчас сражаться 60 тысяч вандейцев. У Наполеона перед Полетом Орла было куда меньше, но Париж он взял.
Теперь пришло время для Броска Волчицы.
Продолжение следует
Что почитать:
1) Н.Таньшина, "Восстание в Вандее 1832 года, или Авантюра герцогини Беррийской"
2) У.С.Дэвис, "История Франции"
3) Г.Бретон, "Женщины времен Июльской монархии"
4) П.Черкасов, "Правители Франции XIX века"
5) В.Гюго, "Девяносто третий год"