В связи с открытием Пекинской Олимпиады сегодня китайская тема.
Серьезные крестьянские восстания в Китае случались относительно редко, зато, как говорится, метко - примерно через раз восставшим удавалось победить.
Надо заметить, что это был еще лучший исход для Китая. За отсутствием фантазии, вождь повстанцев просто принимал титул императора и основывал новую династию. Наверное, поэтому тех краях так популярен сюжет с героем, победившим злого дракона, но самим становящимся драконом.
Гораздо хуже бывает, если восставшие терпят поражение. Об одном таком неудавшемся восстании и пойдет речь.
Второй век близится к концу. Великой срединной империей правит династия Хань. Население страны, на тот момент примерно равно нынешнему населению России. Ну да, неспокойно на окраинах. Зато куда-то слиняли северные сюнну, уже до нельзя доставшие всех (ну мы то знаем, куда они слиняли – скоро они объявятся в Европе под именем гуннов, а их вождь, Аттила, получит прозвание «Бич Божий»).
В общем, не хуже и не лучшем чем обычно. Спокойны чиновники, спокоен император. Да… Не в курсе они были достижений ленинградской школы социальной психологии, уточнивших и дополнивших ленинское определение революционной ситуации.
Для успешного анализа положения в обществе используется понятие жизненного пространства. Нет, не в плане Drang nach Osten.
Благодаря ставшим классическими работами Курта Левина, современная политология однозначного определяет жизненное пространство как сложную конструкцию, включающую в себя четыре основных фактора: физический, экономический, правовой и культурно-политический (идеологический).
Недовольство человека какой-либо стороной жизни называется напряжением потребности. Большее или меньшее напряжение потребности хотя бы по одному из четырёх упомянутых параметров существует всегда. Но власть утрачивает управление обществом только в случае отрицательного ответа по всем четырём параметрам. Это, пожалуй, и является наиболее точным определением революционной ситуации.
Например, почему при всей опасности и кровопролитности событий Французской революции 1789-1795 гг. люди участвовали в ней и многие её активно поддерживали? Ответ прост: по всем четырём параметрам напряжения потребности достигло критического уровня.
Большинство французов долгое время были крайне ограничены в физическом (земля и жилища принадлежали 130 тыс. священникам и 150 тыс. дворянам), экономическом (низкий уровень оплаты труда, господство цехового строя с обязательной покупкой за 3500 ливров звания мастера для занятий ремеслом) и правовом (25 млн. человек, так называемые “люди подлого рода” вообще не имели правового статуса и предписание на арест любого из них можно было приобрести всего за 150 ливров) пространстве. Такое положение вещей существовало не одно десятилетие и даже не один век. Импульс же революции с последующим радикальным изменением реальности придало возникновение напряжения потребности и в четвёртой составляющей жизненного пространства – в идеологической сфере, вызванное широким распространением философских идей разумного переустройства общества. (Революционный Конвент именовал себя “собранием философов, занятых приготовлением счастья всему миру”, а Марат – “живым воплощением идей Дидро”.)
Возвращаясь к Китаю, нашлись и там свои Дидро, Руссо и Вольтер с сотоварищи.
Благодаря усилиям Чжан Цзяо и его братьев Чжан Лян и Чжан Бао, Чжан Даолина и многих менее известных проповедников, довольно маргинальная китайская религия Даосизм из учения придворных алхимиков и городских сумасшедших со своим принципом У-вэй (неделание) вдруг превратился в революционную идеологию.
В общем, пока верхи дремали, революционный даосизм в формах Тайпиндао («Путь великого равенства») и Удоумидао («Путь пяти доу риса» (были еще 86 сект поменьше) овладевал сознанием масс. Скоро весь простой Китай был убежден, что вот-вот существующим на земле несправедливым порядкам придёт конец, что зло и насилие (Синее небо) погибнут и на земле наступит время великого счастья, новая жизнь, называемая «Жёлтым небом».
Что было в революционном даосизме чего не было в старом? Взяв за основу приоритет самосовершенствования человека (в противоположность конфуцианцам, покоряющимся судьбе, диктуемой Небом (тянь мин), даосы сами управляют своей жизнью, следуя девизу «моя судьба зависит от меня самого, а не от Неба» (Во мин цай во бу цай тянь, Бао Пу Цзю)), даосы довольно быстро увидели, что этому мешает. А мешает то, что большинство китайцев вынуждено пахать с утра до вечера чтоб не умереть с голоду. Тут уж не до просветления. Ну и сделали правильный вывод: «Богатый человек, обирающий бедных, оставляя их умирать от голода и холода, действует против принципа Дао, и как лютый враг человечества. Для его преступления нет никаких оправданий» (Тайпин Цзин). Ничего удивительно, что спустя век даосизм включил в свой канон два манихейских текста.
На призыв «Мочи козлов!» одновременно откликнулось почти полмиллиона человек, в знак готовности служить торжеству Желтого неба, водрузив на головы повязки желтого цвета. Началось восстание «Желтых повязок». Если подойти въедливо до цветовой гаммы, то повязки были скорее грязно-оранжевыми, но это сути не меняет.
В течение 20 лет в различных областях империи наряду с отрядами «Жёлтых повязок» действовали под разными наименованиями повстанческие отряды других даоских сект. Известно об отрядах повстанцев «Белой волны», «Жёлтого дракона», «Великого разлива» и др. Вожди этих отрядов по большей части носили только прозвища: «Чжан на белом коне», «Лю-камень», «Цзо-усатый», «Начальник над рабами», «Чжан-ласточка», «Ли-большие глаза», «Бедный червяк», «Писец» и т. п. В больших отрядах было по 20—30 тыс. повстанцев, в мелких — по 6—7 тыс.
Император бросил против восставших свои лучшие войска и самых прославленных полководцев. Только один из них, Хуанфу Сунн, в течение полугода умертвил более 200 тысяч крестьян.
Сражения развернулись грандиозные. Например, в одной только битве у Сяцюйяна (провинция Хэбэй) потери с обеих сторон превысили 150 тысяч человек. Желтых повязок теснили повсюду, но тут вспыхнули Шаньси и Сычуань. Да как! Численность новых повстанцев, называвших себя отрядами Черной горы, превысила миллион человек. Тут уже 400 тысячной императорской армии досталось на орехи.
Но тем и сильны духи тьмы, что победить верховную власть недостаточно. Нужно победить каждого упыря в отдельности. Император выпускает джина из бутылки: своим указом отменяет запрет на создание тайных союзов и формирование частных армий. Три могущественных землевладельца Лю Бэй, Сунь Цзян и Цао Цао повели против восставших своих наёмников. Двадцать лет продолжались сражения, но бабло побеждает «зло». Миллионы крестьян уничтожены, центральные районы Китая разорены и обезлюдели. Такова была цена победы.
Да и то победы частичной. На Юге страны создает даосское государство Чжан Лу – внук мудрого Чжан Даолина. Государтсво без богачей, без чиновников, без тюрем и без частной собственности. Во «дворах равенства» постигшие Дао раздавали рис - т.н. мясо равенства.
Свирепый Цао Цао трижды громил солдат-демонов Чжан Лу, но в итоге отчаялся добиться контроля над мятежной территорией. Тем более, что, как уверили всех члены "Удоминьдао", тот сумел овладеть тайнами даосской магии и алхимии и в возрасте 60 лет вернул себе юность. И только дожив до 123 лет вознесся на небо. Желтое, понятное дело.
Теперь внимательно! Теократическое даосское государство пережило падение империи Хань и всех последующих. Только спустя ДВЕ ТЫСЯЧИ лет государство революционных даосов-манихеев в Цзянси было вынуждено уступить новой силе Всеобщего равенства. В 1927 году государство даосского папы было ликвидировано отрядами китайской Красной Армии.
Вот только тогда на самом деле закончилось восстание Желтых повязок. Желтое небо скоро будет над всем миром.
Ну а тогда пала империя Хань, олигархи создали каждый своё государство – Вэй, У и Шу соответственно. В ходе восстания и войн Троецарствия население Поднебесной сократилось в ТРИ раза! А теперь представьте, что восстания Желтых повязок бы не было? Китайцев было бы уже три, шесть, а может и все девять миллиардов. Благо ли это было для Китая и всего мира?