Мы вскоре оказались у излучины довольно бурной речушки, в которую и впадал наш проводник-ручей. Выбрав открытую полянку почти на самом берегу, и спешились. Венька предложил расседлать коней, чтобы они отдохнули. Я была с ним согласна. Но, отдых требовался не только коням. Солнце уже клонилось к закату. И лучше ночевки и придумать было трудно. Почти на самом берегу громоздились огромные валуны, диаметром метра четыре. Судя по всему, их принесло сюда взбесившимся паводковым потоком с гор довольно давно. Они все были разукрашены разноцветными узорами из мха и лишайников. Ни один художник не смог бы так разукрасить эти валуны, ка сделала Природа-Мать и время.
Я спустилась к самой воде и зачерпнула пригоршню. С удовольствием умылась и напилась. Вода пахла снегом, а от холода заломило зубы. Я плеснула еще раз себе в лицо волшебной водицы, смывая усталость и озабоченность.
Пока Венька расседлывал лошадей, я натаскала сушняка и в углублении рядом с валунами, быстро сложила костер. Потом, принялась распаковывать наш нехитрый скарб. Нужно было приготовить ужин. Костер уже весело горел, а над ним в котелке начинала закипать вода. Я кинула щепоть сухих трав из мешочка Нагина, и сидела, задумчиво разглядывая банку с тушенкой, решая, что лучше приготовить. Еда всухомятку уже поднадоела. Хотелось чего-нибудь жидкого и горячего.
Тут подошел друг и с улыбкой стал меня разглядывать. Потом с усмешкой проговорил.
- Да, мне тоже хочется чего-нибудь жидкого и горячего.
Я недоуменно похлопала на него глазами.
- Я же этого не говорила вслух!
А Венька рассмеялся в голос.
- Ты же сама недавно говорила, что мы думаем одинаково. – А потом, без перехода, заявил. – Знаешь, в этой речке рыбы должно быть много. Может, попытать счастье? Тушенка мне как-то уже поднадоела. – Глаза его загорелись азартом.
Рыбаком он был заядлым, и мог заразить своей страстью кого угодно. Я тоже не была исключением.
- Давай, Веньша, проверим твое рыбацкое счастье!
Мы забегали с ним, он, доставая снасти, а я рванула под полог леса, добывать каких-нибудь червяков. Вскоре, выбрав место по признаку, понятному ему одному, Венька закинул свою леску. Я сопела у него за спиной, и чуть не грызла ногти от нетерпения. Венька косил на меня глазом, и ухмылялся. Потом шепотом произнес:
- Рыбалка терпения требует.
Явно сквозившее в его голосе снисхождение, меня слегка зацепило. Но, я постаралась не показать вида, что меня это задело, и засопела еще старательнее. И тут, леска натянулась. А я чуть не заорала «тащи!!». Но, видя спокойную Венькину физиономию, порыв сдержала. И вот, вскоре на берегу уже бил хвостом хариус, вполне приличных размеров. Плавник на спине отливал синевой, а чешуя блестела на солнце ярким серебром. Я исполнила вокруг него некий танец, который не имел названия, но, которому могли бы позавидовать шаманы, камлаюшие у костров.
Через некоторое время, у нас уже было три хороших рыбины. Я, высунув от усердия язык, принялась их чистить. Довольный Венька сматывал свои снасти и поглядывал на меня с улыбкой.
Вскоре, над костром уже булькала уха, источая невозможно аппетитные запахи варева, смешанные с горьковатым вкусом дымка. Я расцеловала с чувством друга в обе щеки, и сообщила, что он самый удачливый рыбак на свете, а так же, что я им безмерно горжусь.
На небо высыпали звезды, угли в костре потрескивали, испуская яркие искры. Река шумела на небольших перекатах, как будто пела песню засыпающей тайге, убаюкивая лохматые пихты и ели. А мы с Венькой сидели рядышком у костра и говорили, говорили, говорили… Как будто, только недавно встретились после долгой разлуки. Тихое щемящее чувство проникало во все уголки моей души, даря то, что обычно люди называют «счастье».
Утро нас застало уже в седлах. Ехать стало труднее. Путь шел на подъем, и все чаще стали попадаться каменные осыпи и курумники[i]. Лошади осторожно выбирали место, куда поставить копыто. Воздух был почти неподвижным, тревожная тишина повисла над тайгой.
Ближе к обеду, когда солнце почти достигало зенита, мы остановились на небольшой прогалине на отдых. Я, спешившись, стояла и прислушивалась к голосу тайги. Венька тронул меня за плечо.
- Ты чего, Варюха?
Я, помолчав еще несколько мгновений, тихо сказала.
- Буря идет.
Венька покрутил головой, потом взглянул на небо. Густую синеву позднелетнего небесного купола, не нарушало ни одно облачко. Солнце светило ярко и беспечно.
- С чего ты взяла…? – Недоумение слышалось в вопросе друга.
Не отрывая глаз от стены леса, окружающего нас, я так же тихо ответила:
- Слышишь? – Замерев на несколько секунд, мы обратились во слух. И вскоре, неподалеку раздались пронзительные крики, похожие на голос птицы. – Это бурундуки орут. Они всегда перед грозой так голосят. И в воздухе все замерло. Ты разве не чувствуешь?
Венька покрутил немного головой и был вынужден согласиться. А меня одолела какая-то тревога.
[i] Курумник – Россыпи остроугольных камней на склонах гор, образующие единый сомкнутый покров. Еще называемые «каменными реками»