Владимир Зеленский, 43-х лет, президент Украины, в ночь, когда из офиса ушел не только глава его администрации, но и последняя секретарша, сел к столу, запалил лучину (ради экономии электричества), достал пузырек старых чернил, перо, и разложив перед собой лист гербовой бумаги, начал писать:
- Милый дедушка султан Реджеп Таипович! Пишу тебе письмо и желаю тебе всего наилучшего от Аллаха! Пишу тебе письмо, потому что мой родной дедушка умер, и нет у меня никого ближе и родней тебя. Есть еще дядя Джозеф Робинеттович, но он далеко и стал сильно капризным. Слушать ничего не желает, говорит, чтобы все было по его, а если что ему возразишь, грозит исключить из родственников. Так что, один ты у меня остался, дедушка султан.
Владимир отвернулся к окну и, глядя в темное пространство улицы (в Киеве начали экономить на уличном освещении), попытался вообразить себе, как дедушка Реджеп прилетает в Киев, идет вдоль почетного караула и громогласно его приветствует: "Слава Украине". Получилось плохо, но по щекам у Владимира текли слезы умиления.
- А на неделе была мне выволочка, - продолжил он скрипеть пером по бумаге. - Джозеф Робинеттович позвонил по телефону и как начал меня стращать, что надо выполнять Минские соглашения. А как их исполнять, если я даже не знаю, кто их подписывал. А они все, как сговорились, и кузен Макрон, и дядя Джозеф, и братец Шольц.
- А вчерась меня встретил пьяный Петро, который гоняет весь двор, и начал насмешничать. Говорит: не знаешь, какие такие Минские соглашения? А сам в руке держит какие-то бумаги, и как начал мне ими в морду тыкать. Причем, с конца, а не с головы. Так их и надо читать и выполнять, с хвоста. А сам тыкает, тыкает. А еще меня тут все гоняют, националисты, депутаты, грозятся совсем со двора выгнать, а у меня газа нет, так и замерзнуть можно. А когда под окном ходят всякие митинги, то спать в сенях ложусь, чтобы быстрей сбежать.
Вовка вздохнул, так ему стало себя жалко и за страну тревожно. После третьего вздоха он решил взять быка за рога.
- Приезжай, милый дедушка султан и привези мне побольше "Байрактаров", - попросил он. - А я тебе для них двигатели буду делать в Запорожье. А если вдруг двигатели станут ломаться, то секи меня, как Сидорову козу.
Последнее Владимиру не понравилось. Он жирно зачеркнул написанное, начиная с предложения сечь, и дописал, "то штрафуй меня, как только захочешь".
- А еще продавай нам все, что тебе только вздумается, я готов хоть завтра подписать указ о зоне свободной торговли. Хочешь, даже помидоры продавай или те же "Байрактары" нам, хочешь, другое какое оружие. Хочешь вводи даже войска для охраны своих товаров, заодно и нас, - продолжил Владимир и усмехнулся, представив, как он встретится со страшным Петром в окружении охраны из отборных янычар. А там, смотришь, янычар можно будет и на Донбасс отправить или в Крым. И добавил тут же в письмо. - Денег у нас тут не очень, так мы землей можем расплатиться или заводами какими. А еще возьми мне гостинчик, как приедешь, хотя бы парочку "Байрактаров". А хочешь, мы тебе собор Святого Николая под мечеть отдадим. Он, правда, сгорел вместе с органом, но орган восстанавливать у нас денег нет. И, хотя у нас просили его католики, мы готовы отдать его под мечеть. Особенно, ежели взамен на "Байрактары" с янычарами.
- Приезжай, милый дедушка султан, - решил он заканчивать письмо. - А то жизни мне тут без тебя никакой нету. Пожалей ты меня, а то жизнь пропащая, хуже собаки всякой, все только ругают, клянут, пнуть хотят при каждом удобном случае. А если и твой приезд не поможет, то Христом богом молю, забери меня отсюда. В Ростов-то меня все равно никто не пустит. И в Крым тоже.
Владимир еще раз перечитал письмо, тщательно зачеркнул слова "Христом богом", чтобы не обидеть султана. Запечатал конверт и криво написал на нем: "Милому дедушке турецкому султану".
Рано утром уборщица, наводя порядок в кабинете украинского президента, прочитала адрес, выругалась про себя, что такого адреса нет, как и султаната, и выбросила письмо в мусорную корзину.
Через месяц блистательный султан въехал в Киев, как в покоренный город. Его сопровождал полицейский эскорт, на улицах, по которыми он ехал, шелестя шинами кортежа, перекрывали движение, а проходя мимо Почетного караула, выстроившегося у Мариинского дворца, султан произнес: "Слава Украине!"
- Мечты сбываются! - чуть было не сомлел от радости шедший рядышком Владимир и едва удержался, чтобы не крикнуть в ответ. - Султану слава!
Дедушка приехал!
***
Давно прошли времена, когда запорожские казаки писали турецкому султану письма, которые сейчас в приличной гостиной и зачитать-то было б стыдно (впрочем, говорят, что именно в таких гостиных порой такое слышится, что у нормального человека уши вянут). Вряд ли можно представить, что, например, на нынешней Украине сподобилась бы на шедевр типа: "Ты, султан, чёрт турецкий, и проклятого чёрта брат и товарищ, самого Люцифера секретарь..." Да, недипломатично, но турки и вели себя на территории нынешней Украины так, что оставляли после себя выжженные земли, сгоняли рабов на невольничьи рынки, не отличаясь от тех же татаро-монгол, разоривших и сжегших Киев.
Сейчас такое в Киеве уже не напишут. И даже вспомнить не захотят.