Пишите! Правду пишите.. Экономика, если верить плакатам, у нас круто пошла в гору.
С каменным лицом и ехидной улыбкой в душе я смотрела как белели от холода её руки. Стройные ножки в модных сапожках выстукивали чечётку. Но я настаивала на своём: «Пишите!».
2014 год.
Меня зовут Марина и мне 42 года. В прошлом я была преуспевающей бизнес-леди, хозяйкой шести салонов красоты, а сейчас еле-еле получается сводить концы с концами. Что случилось и как это произошло, расскажу в своей истории.
Весной 2014 года в моём любимом городе Донецке впервые прошли митинги, где жители несогласные с политикой Украины пытались отстоять своё желание стать частью России. Это было началом гражданского противостояния.
Мало кто предполагал, что эти события перевернут мою размеренную жизнь на 180 °. Разделят жизнь на «до» и «после». Началась война. Нет, не та, которую показывают в современных фильмах. Настоящая, реальная.
Наши защитники с поддержкой русских братьев самоотверженно защищали людей, ведь мы же – русские и наша родина Россия!
Силы были неравные. Украинские власти кровожадно пытались задавить митингующий народ. С каждым обстрелом, из каждого дома, была слышна единая молитва: «Господи, спаси и сохрани!». Когда проносило, но чаще – нет.
Но мы выстояли, выжили им назло, и уже 11 мая на всех площадях города гордо развивались флаги ДНР и России.
2015-2016 год
Город медленно восстанавливал силы. Продолжались голод и разруха. Мои сэкономленные деньги быстро таяли, да и особых накоплений не было. А инвестиции пошли прахом. Безбашенные цены на продукты и безработица.
В этот тяжёлый период руку помощи протянул Международный Красный Крест. Всем, у кого было разрушено жильё, выдавали продуктовые наборы. Но, чтобы получить реально необходимую помощь, нужно было пройти «все круги ада». Не знаю, кто сказал, что «администрация» от слова «ад», но как этот человек не ошибался! Не знаю, как в других районах, но в нашем Петровском, уж точно!
Мне пришлось обратиться в эту организацию. Собрала кучу документов, покланялась массе чиновников, но всё-таки попала в списки для получения гуманитарки.
Под новый год нуждающимся раздали подарки: 10 м клеёнки и 1 баллончик с монтажной пеной. Я понимаю, кризис, но что мне с этим добром делать?!
За три года войны от моего добротного дома осталась половина, да и та похожа на решето. Я всё ещё надеялась (наивная), что скоро это кончится. Не кончилось.
2017-2018 год
Следующие два года пролетели незаметно. Из преуспевающей бизнес-леди я медленно скатывалась в пропасть бедности.
Нет, я не сидела сложа руки, и не ждала манны небесной. Бралась за любую работу, лишь бы платили. Редко, когда удавалось заработать больше 100 рублей в день. Кому нужна красота, когда вокруг творится такое?! Но и этих копеек на выживание не хватало. Бывало, я голодала.
Скудная пища, нищета, и жизнь «на семи ветрах» сделали своё грязное дело – я заболела – заработала язву.
Несколько раз обратившись в больницу поняла, что на лечение моих копеечных финансов не хватит. А до пенсии ещё два юбилея осталось. Согнувшись очередной раз от боли, думала – а стоит ли жить дальше?
2019-2020 год
Следующие два года стало немного легче. Экономика, если верить плакатам, у нас круто пошла в гору. Военная какофония немного затихла.
Я освоила ещё одну профессию – «щелкунчик». Так у нас называют тех, кто лущит орехи. Собирала их на заброшенном соседском участке, колола и сдавала. Не Бог весть какие деньги, но всё же. Потом, втихаря, пробиралась на другие заброшенки, смотрела, что «плохо лежит» – в саду фрукты-овощи, из разбитых домов – доски для печи чтобы согреться. Воровала – да, но только ради того, чтобы выжить!
2021 год
В середине 2021 года пришёл нежданчик. Меня вычеркнули из списка получающих гуманитарку. 1 раз в квартал Международный Красный Крест раздавал небольшие коробки с продуктами. Вот уж когда был праздник желудка!
Понимаю, эта организация не резиновая, всех не накормишь. Но как-то странно получалось, продукты из набора всё чаще стали появляться в частных магазинах и на рынках.
Опять мне пришлось идти попрошайничать в администрацию своего района.
В первое посещение меня ошарашили новостью, что мой дом полностью восстановлен, я – «лицо не пострадавшие от военного конфликта», а получение помощи вообще незаконно! Общаясь, чиновник ЖКХ Сергей не стеснялся в непечатных словах и эпитетах. Его эмоциональные децибелы были слышны далеко за зданием, а перед моим носом то и дело мелькали акты, справки и другие бумаги, в которых написано, что у меня всё хорошо как в раю.
Я была в шоке от таких новостей, и чтобы не свалиться в голодный обморок, решила уйти из этого заведения.
По дороге домой меня лихорадило, боли в желудке всё усиливались. Дойдя до разбитого парка, я села на скамеечку и тихо заплакала. Знаете ли вы, какими жгучими бывают на морозе слёзы от бессилия и негодования?!
Очнулась когда стемнело. Осторожно, но очень настойчиво, меня тряс за плечо пожилой мужчина. Его звали Иван Иванович. Он спросил, что у меня случилось, а выслушав, резюмировал: «понятно».
Провожая меня домой, он вкратце рассказал свою историю. Как оказалось, не одна я такая, людей, «бывших до», много. Он тоже. Научил меня, как нужно общаться с чиновниками. Вот, казалось бы, простой человек с улицы, а такая поддержка.
Через неделю пошла «на приём» в администрацию второй раз. Но уже была не та, затравленная и сломанная женщина. Нет!
Общаясь с Сергеем и его коллегой Татьяной, я была непробиваема и спокойна, как каменная скала. Их крики и оскорбления проходили мимо меня. И это бесило их больше всего. Благодаря поддержке представителя общественной приёмной партии ДНР, мне удалось подать заявление на вызов комиссии, которая составит документы «по факту» на разбитое жильё и тяжёлые условия жизни.
А сегодня они приехали, молодые хорошо одетые ребята 25-30 лет. На улице жутко холодно. Смотрели, считали, думали,… замёрзли. Я пригласила их зайти в дом, где бы они смогли написать бумаги и погреться. Ага, в дом, который не обогревается, потому что нечем. Да что они знают, это «современное поколение» наглых молодых чиновников о горячих пластиковых бутылках чтобы согреться!
С каменным лицом и ехидной улыбкой в душе я смотрю как белеют от холода их руки, а ноги в модной обуви, выстукивают чечётку. Но я настаиваю на своём: «Пишите! Правду пишите!».