Этот страшный год я помню до мелочей даже сейчас.
Мне тогда было 13 лет. Жили мы с родителями в однокомнатной хрущевке, мать с отцом постоянно ссорились, ругались, их крики, кажется, не прекращались у меня в голове. Часто я ловил себя на мысли, что хочу жить один. Совсем один.
История эта началась, когда мама попросила меня написать объявления о продаже моего старого велосипеда и расклеить в нашем районе. Я сварил клейстер, достал новую тетрадку в клеточку, аккуратно отогнул скрепки и нарезал листы. Только собрался писать, как в дверь позвонили. На пороге стояли Генка и Витёк, мои одноклассники, товарищи по играм и шалостям. Как всегда без разрешения ввалились ко мне домой и направились прямиком в мою комнату. На столе они увидели нарезанные заготовки для объявлений и стали смеяться:
- У тебя закончилась туалетная бумага?
Долго хохотали, эти ребята вообще любили повеселиться. Витек сказал:
- Было бы здорово, если бы желания сбывались просто так, по объявлению. Вот у тебя, Генка, есть желание?
- Конечно, есть: часы "Монтана" крутые с музыкой в комиссионке продаются, я такие видел у одного старшеклассника. Но мне их никогда не купят, такие часы половину маминой зарплаты выйдут.
Это было правдой – Генку поднимала одна мать, работала медсестрой и баловать сына не могла. Про его отца я никогда не слышал.
- А ты пиши: меняю…что у тебя есть?
- Да ничего у меня нет, вон носок и то дырявый.
И Генка смешно продемонстрировал нам ногу в рваном носке.
- Ну тогда себя поменяй, раз у тебя ничего нет - засмеялся я.
- Нет, целого себя это много, вот если только половинку себя, тогда можно - сдавливая смех выдал Генка.
– Пиши: меняю половину себя на Монтану.
В это время должна была вернуться мать с работы, перед ее приходом я испугался, что она меня заставит заниматься уборкой в своей комнате, так как с утра уже на это намекала, и мы, взяв заготовленные листочки и клейстер, оставил маме на кухонном столе записку, что пошел клеить объявления и скоро вернусь. Мы побежали на улицу, устроились за столом, где вечером мужики обычно в домино резались. Все бы хорошо, но ручку я забыл, а возвращаться домой не хотелось. И тогда Витек придумал объявления кровью писать, каждый своей. Если бы в этот момент нам остановиться…если бы хоть кто-то отвлек нас тогда… все могло бы сложиться иначе.
Ничего колюще-режущего у нас с собой не было , и кровь мы «добывали» шипами алого шиповника, растущего в нашем дворе. Собрав всю волю в кулак, на счет раз, два три мы одновременно ткнули себя шипами в большие пальцы на левой руке.
-Витек, у тебя какое есть желание?
- Магнитофон, настоящий, кассетник.
Тут я увидел нашу одноклассницу Катьку по прозвищу Квазимодо. Ну страшненькая она просто атас: волосенки жидкие, все лицо в гнойных прыщах и хромала сильно. Родители у нее были законченные алкоголики, которых вот-вот лишат родительских прав. Над Катькой издевались все кому не лень.
-Катька, иди к нам, - крикнул я, радуясь придуманной только что шутке. – Короче, Квазимодо, мы сегодня добрые и делаем тебе царский подарок: меняем свое счастье на твою красоту.
И мы написали объявление про Катьку, каждый по слову своей кровью.
-Ну вот и здорово: Генке крутые часы, Витьке магнитофон, Катьке красоту, а мне свободу от родаков - сказал я и замер. Замер я от взгляда нашего нового дворника, он появился у нас недавно, и я не раз слышал, как соседи шушукались, что он на дворника совсем не похож, а бабка из 10 квартиры причитала, что холодом от него веет могильным, но ее никто не слушал, конечно. От его взгляда мне внезапно стало холодно, мороз пошел до костей, хотя дело было в жаркий летний день. Ощущение это было буквально секундным, и мы уже бежали с парнями клеить наши объявления, написанные кровью. Если бы я только знал тогда, если бы я только знал…
На следующий день наш двор облетела новость: вернулся с Севера Генкин отец! О том, где он был и почему вернулся судачили весь день, ну а Генка был просто счастлив: отец вернулся с деньгами и купил в комиссионке сыну те самые часы.
- Объявление-то моё сработало! – подбежал к нам Генка, показывая новые часы на руке.
Я поёжился, меня почему обдало морозом…какая-то мысль мелькнула в голове, но сформироваться не успела. Проходивший мимо наш новый дворник посмотрел на Генку и сказал:
- Часы у тебя есть, а вот времени уже нет.
Мы с парнями пожали плечами на эту странную фразу и вспомнил я о ней уже потом.
Наша компания любила гулять на железнодорожных путях. Генка был в новых фирменных «Монтанах».
Мы бегали по рельсам, Генка от счастья вопил, приближения редкого на этом участке локомотива никто не услышал. Заметили только, когда он оказался совсем рядом. Мы бросились врассыпную, Генка успел отскочить, но с руки у него соскользнули часы, прямо на рельсы, он бросился за ними, упал...истошно заорал Витек, меня внезапно пробило морозом под взглядом водителя локомотива. У меня мелькнула странная мысль, что лицо его было мне знакомо, но обдумать это я не успел...Хоронили Генку через три дня. В гроб рыдающая мать положила фирменные часы «Монтана».
Спустя неделю у Витька появился магнитофон: его бабушка купила лотерейный билет и выиграла это чудо техники. Конечно же, магнитофон она подарила внуку. После школы мы побежали на заброшенную стройку, чтоб завести там музыку на полную катушку. Для большей акустики магнитофон было решено установить на крыше, на самом краю. Витька, дрожа от нетерпения, стал вставлять кассету, из магнитофона выпала батарейка и покатилась по краю крыши…Витька бросился за ней и вниз с 5 этажа полетела сначала батарейка, за ней Витёк. Я, оцепенев, смотрел вниз и встретился глазами с нашим дворником, стоявшим внизу. От его взгляда мне стало холодно. Мужчина на лету поймал батарейку, не отводя глаз от меня. А вот Витьку никто не поймал…
У меня не осталось друзей, моя жизнь уже не будет прежней как тогда, у меня стали случаться нервные срывы. Я боялся всего. Мои родители совсем перестали ругаться, и я тогда понял что ближе их на свете у меня больше никого не осталось. Через три месяца после похорон Витька вечером в дверь позвонили, на пороге стоял следователь, он прошел со мной в комнату и сказал что мои родители погибли в автокатастрофе. Я остался совсем один и от всего пережитого уже 7 лет лежу в клинике для душевнобольных . Навещает меня иногда Катька Квазимодо. Ее отца и мать все-таки лишили родительских прав, и Катьку удочерила иностранная семья. Теперь ее зовут Кэт и когда она идет по улице - мужчины оборачиваются. Новые родители серьезно занимались ее здоровьем, вылечили и прыщи, и волосы, и операцию на ноге сделали. Кэт превратилась в красавицу. Кэт показывала фотографии своей заграничной жизни, от одного из снимков, который я держал в руках, у меня внезапно заледенели пальцы и среди гостей на каком-то веселом дне рождения я увидел знакомые холодные глаза.
Когда Катя приезжает в Россию, она с большим букетом темно-бордовых розы обязательно навещает могилы Генки и Витька. Она всегда была доброй, даже когда жизнь ее не баловала.
Скоро в больнице ужин. Я знаю, что это будет последний мой ужин в этом мире. И я знаю, чьи глаза будут у санитара, который его принесет. Я жду этот холод. Пусть этот холод заберет меня...