В последние годы обсуждение политики на Западе было приправлено зловещими предупреждениями – отступление от демократии, авторитарный популизм, неофашистские движения и конец либеральной демократии.
Это вызывает особую озабоченность в таких странах, как США, которые большую часть прошлого века преподносили себя как лидера «свободного мира». Теперь некоторые предупреждают, что демократия, лежащая в основе роли Америки в мире, балансирует на грани крайне правого авторитаризма.
История либеральной демократии — само это словосочетание и страны, которые утверждают, что представляют его, — изобилует жестокостью, рабством и бесправием. Они давно подорвали претензии государств на то, чтобы быть либеральными демократиями. Поворот к авторитаризму — неудивительное следствие самой так называемой западной либеральной демократии.
Влиятельные либеральные исследователи международных отношений Майкл У. Дойл и Фрэнсис Фукуяма утверждают, что к концу 18 века США были «либеральной демократией». Тем не менее, первая перепись населения США в 1790 году насчитала 697 624 раба, а перепись 1860 года показала, что это число возросло почти до 4 миллионов. Да ещё и женщины оставались без права голоса и других гражданских прав.
Дойл и Фукуяма считают Великобританию либеральной демократией на пике её империалистической активности в 19 веке. Они называют Бельгию либеральной демократией, в то время как еще в начале 20-го века та регулярно калечила конголезских детей, чтобы вымогать больше труда у их родителей-рабов.
Что было «либерального» или «демократического» в обществах, в которых половина населения не имела права голоса из-за своего пола и где миллионы людей сталкивались с унижением и бесчеловечностью порабощения? В этом смысле, как выразилась антрополог Лилит Махмуд, на Западе «мы никогда не были либеральными».
Миф о либеральной демократии
Либеральная демократия — это то, что Махмуд называет «окциденталистским мифом», способ представить «Запад» как целостное политическое пространство. Оно вошло в европейский популярный лексикон только в 1930-х и 1940-х годах, а в разгар Второй мировой войны его использование небывало разрослось. В качестве концепции оно предоставило странам-союзникам возможность определить в противовес фашизму своих врагов Оси.
Но фашизм — форма ультраправой авторитарной политики, часто ассоциируемая с евгенистским расизмом, — не так чужд этим западным обществам, как полагают многие их историки, политики и граждане. В своих империалистических международных отношениях, только пошедших на убыль с началом второй мировой войны, самопровозглашенные либеральные демократии свободно практиковали многое из того, что стало ассоциироваться с немецким фашизмом в 1930-40-х годах.
В странах, которые они колонизировали, эти государства осуществляли авторитарный политический контроль, применяли произвольные задержания и пытки, а также первыми создавали концентрационные лагеря и осуществляли геноцид. Поэт и антиколониальный теоретик Эме Сезер назвал подъём фашизма в Европе «эффектом бумеранга»: насильственная дегуманизация, отточенная в колониях, возвращалась домой в Европу.
Авторитарные тенденции являются частью ткани либерально-демократического государства. Это достаточно ясно видно в нашу нынешнюю эпоху, когда чернокожие, азиатские и другие этнические меньшинства регулярно подвергаются расистской полицейской практике и жестокости.
Общество, в котором это происходит, может быть более точно охарактеризовано как «капиталистический патриархат сторонников превосходства белой расы» — термин, придуманный американской писательницей, феминисткой и и социальным теоретиком Белл Хукс. Он описывает систему, которая извлекает выгоду из неравенства и эксплуатации и отдает привилегии богатым белым мужчинам за счёт других групп.
Неофашистский ответ
Опасения по поводу подъёма фашизма и упадка демократии на Западе — это не результат деятельности «посторонних» политиков-популистов . Это внутренние противоречия либеральной демократии достигают критического момента.
Действия неофашистских сил являются ответом на вновь активизировавшиеся прогрессивные общественные движения, возникшие в последние годы. Осуждая «политкорректность», нападая на феминистские и антирасистские ценности и защищая статуи колонизаторов и работорговцев, новые ультраправые требуют возврата к тем самым западным ценностям, которые действительно лежат в основе либеральной демократии. Как писала Белл Хукс в 1994 году:
Общественные деятели, которые больше всего говорят нам о возвращении к старомодным ценностям… больше всего привержены поддержанию систем господства — расизма, сексизма, классовой эксплуатации и империализма.
Эти настроения напрямую связаны с ультраправыми движениями в США, Великобритании, Австралии, Франции, Италии и на всем Западе. Пока мы не признаем, что сама западная либеральная демократия содержит в себе семена фашизма, и не разработаем жизнеспособные альтернативы, она остается постоянной опасностью.