Гостем студии программы "Царьград. Главное" вновь стал Михаил Делягин. В сегодняшнем выпуске – большой разговор с депутатом Госдумы о лжи и правде. Без купюр.
На минувшей неделе министр здравоохранения России Михаил Мурашко встретился с директором департамента обращения лекарственных препаратов и преквалификации Всемирной организации здравоохранения Роджерио Гаспаром. Обсуждали они включение Минздрава, Минпромторга и Росздравнадзора в перечень регуляторных органов ВОЗ.
Гаспар подтвердил, что Россия вступила в процесс аккредитации для включения в перечень WLA в числе первых, поскольку её регуляторная система в достаточной мере развита.
Представитель ВОЗ также отметил в целом высокую удовлетворённость взаимодействием с Россией в рамках процедуры преквалификации вакцины "Спутник V", очередной визит экспертов ВОЗ запланирован на февраль, подчеркнули в Минздраве.
А ещё раньше с довольно необычной инициативой выступил главный эпидемиолог Минздрава Пермского края Владислав Семериков: он предложил непривитых от коронавируса школьников отстранять от учёбы. Эксперты считают, что такое предложение может создать опасный прецедент по сегрегации детей. Ранее власти говорили об исключительно добровольной вакцинации.
Ляжем под ВОЗ: Кто будет руководить нашим здравоохранением?
Эти и другие актуальные темы в программе "Царьград. Главное" обозреватель Юрий Пронько обсудил с депутатом Госдумы, экономистом Михаилом Делягиным.
Юрий Пронько: Давайте начнём с сообщения о встрече министра здравоохранения господина Михаила Мурашко с представителем ВОЗ. Как нам сообщают, наш Минздрав стал "органом ВОЗ".
Михаил Делягин: Ещё не стал. Но первое, что бросается в глаза, – наш министр встречается с начальником департамента. Простите, но по своему рангу наш министр может встречаться с главой ВОЗ или его заместителем – всё-таки Россия не последняя страна в мире.
Но когда министр встречается с начальником департамента, да ещё по очень узкому вопросу, то это очень сильное принижение России. Это то же самое, когда клерк американского посольства рулит немецким правительством, но только в отношении ВОЗ. Такое ощущение возникает.
Это первое. А теперь второе: как я понимаю, теперь, когда Минздрав становится органом ВОЗ, эта организация будет управлять нашим здравоохранением через "регуляторный орган" в виде Минздрава России? Так получается?
Получается, что через Минздрав отечественным здравоохранением будет руководить ВОЗ, а не правительство России или президент? У нас в 90-годы уже было внешнее управление страной через МВФ. Сейчас вроде бы это давление уже ослабилось, тем не менее по первому зову фонда у нас пошли на безумный шаг – подняли пенсионный возраст.
Но теперь это внешнее управление дополняется ещё и внешним управлением по линии ВОЗ. Да и фраза, которой нас наградили из ВОЗ, вызывает шок: мы одни из первых в этой колониальной системе, потому что у нас, оказывается, очень хорошая регуляторная система.
Каждый гражданин России эту регуляторную систему ощущает на своей шкуре, когда даже в Москве люди сталкиваются с тем, что не могут получить квалифицированной медицинской помощи. Вот вам регуляторная система.
Ну, конечно, может быть, в США или в Великобритании ещё хуже. Может быть. Но те, кто столкнулся с государственным здравоохранением в Британии, рассказывают совершенно не о том, что видим мы в нашей стране.
– А у нас творится самый настоящий беспредел: люди, чтобы попасть к дежурному врачу, по три часа сидят в общей очереди. И только потом, когда приходят тесты, их делят на разные потоки.
– Но это же цифровизация, на это же списано огромное количество денег. Для чего вся эта цифровизация, система электронной медицины, дистанционная регистрация у врача? Чтобы вы сидели в общей очереди и обеспечивали заражение? А потом все эти Голиковы, Мурашки и Поповы – Гинцбурги будут говорить: ой-ой, у нас пандемия. Так вы же её сами организуете в каждой поликлинике. Вот это ВОЗ считает хорошей регуляторикой?
Оказывается, у нас со здравоохранением лучше, чем в других странах? А как же ситуация в Нижегородской области, где девочка умерла, потому что не получила лекарства, до сих пор не зарегистрированного в России. Да, сейчас процесс регистрации заканчивается, но для того, чтобы получить возможность купить лекарство, необходимое смертельно больному ребёнку, родители должны были идти в суд, который, к слову, встал на их сторону.
То есть в ситуации, когда решающей может оказаться каждая минута, всё растягивалось на недели, а то и на месяцы. Вот это хорошее регуляторное воздействие?
И тогда возникает вопрос: если ВОЗ считает это хорошим регуляторным воздействием, то точно эта организация решает задачи в области здравоохранения, а не здравозахоронения? Её задача лечить или убивать?
Мы же помним, как от вакцин Билла Гейтса рыдали в Индии и в Африке. Там эти вакцины применялись не должным образом, в результате дети становились калеками или вовсе умирали. Правительства возмущались, протестовали местные власти, общественность. А что ВОЗ? Там промолчали.
– И какая цель у этого органа в России?
– Главные проблемы в мире, к счастью, пока не в нашей стране, это грязная вода и отсутствие простых лекарств. Это касается Африки, бедных регионов Латинской Америки. Казалось бы, потратьте деньги на инфраструктуру, и вы получите резкий рост продолжительности жизни.
Но ВОЗ этого категорически не делает. ВОЗ занимается высокими сложными технологиями. Мы все помним, как во время кризиса 2008–2009 годов, когда у всех политиков в мире не хватало денег, глобальная преступность стала значительным политическим фактором. Потому что у неё-то деньги были, и многие политические кланы легли под преступность.
– Сейчас происходит нечто подобное, только несколько видоизменённое?
– Вполне возможно. Ведь именно тогда и Гейтс, и многие другие крупные корпорации нарастили своё влияние на ВОЗ до критического уровня, поскольку международным организациям в тот период стало не хватать правительственных взносов из-за кризиса, поэтому они обратились к корпорациям. Может быть, с ними случилось то, что с некоторыми политиками Запада.
Даёшь вакцинацию, как в Советском Союзе! А ответственность кто на себя возьмёт?
– А как вы расцениваете заявление, инициативу главного эпидемиолога Пермского края господина Семерикова, который предложил фактическую сегрегацию школьников? Разделить их на привитых и непривитых. И тех, кто не привит, отправить в четыре стены.
– Он предложил не сегрегацию. Он предложил мощный стимул для постановки экспериментов. Формально вакцинация добровольная. Но если вы на неё не соглашаетесь, вы лишаетесь средств к существованию.
Он сразу сказал: вакцинировать всех, как было в Советском Союзе. Так тогда, если человек вакцинировался, но у него осложнения, государство его должно лечить, как при советской власти, оно должно за ним ухаживать, выплачивать компенсации, если, не дай Бог, что-то случится.
– Самое главное, государство берёт ответственность на себя.
– Да. Именно поэтому советская власть сначала проводила медицинские испытания, а потом только применяла лекарства, а не наоборот.
А сейчас вам говорят: это всё добровольно, но обязательно на самом деле. Если вы не хотите умереть с голоду – вы обязаны вакцинироваться.
– А в данном случае – переводите ребёнка на дистант.
– Если хотите получить образование – вы обязаны вакцинироваться. Но если какие-то негативные последствия – то государство здесь ни при чём, вы же подписывали добровольное согласие. Это точно те же иезуитские методы, применённые в отношении людей, в отношении детей.
– Как думаете, это станет прецедентом для страны или останется частной инициативой?
– Я боюсь, что это станет прецедентом, потому что у нас и в Ульяновской области давят на родителей, причём уже с декабря прошлого года. Пока всё добровольно, но создаётся такая атмосфера, что если вы не привили ребёнка, то вы не заботитесь о его здоровье.
У меня ощущение, что они хотят заровнять страну, довести до революции.
– Вы считаете, что ситуация может стать такой, крайне взрывоопасной?
– Да. Мы не понимаем масштаб проблем в стране. Сегодня пришло письмо на электронную почту. В Самаре дети мигрантов избили второклассницу. Родители написали заявление в полицию. А где реакция?
Что-то осознал или это критика президента: О чём говорит Медведев?
– Но, может быть, всё-таки понимают. Вот глава Совбеза России Дмитрий Медведев заявил: "Ключевая проблема России – это низкие доходы населения". При этом, отметил он, одной только бедностью дело не ограничивается, это влечёт за собой ещё массу проблем, в том числе связанных со здоровьем и преступностью. Медведев добавил, что важными для России также являются проблемы, связанные с технологическим отставанием, коррупцией и необходимостью создания современной инновационной экономики.
Но ведь, видите, осознают, понимают? Сделал же он это заявление. Сказал же про бедность, про проблемы здравоохранения, про образование.
– Росстат, конечно, может рассказывать всё что угодно. Но люди, которые ходят просто по улицам, а не по охраняемым коттеджным посёлкам, они понимают, что эти проблемы только нарастают. Конечно, можно придираться к Медведеву, который не понимает, что качественное образование может быть и при низком уровне жизни. Ведь Советский Союз был небогатой страной, но образование было лучшим в мире уже в 50-е годы, а может быть, и раньше.
Он не понимает, что в такой нищей стране, как Куба, может быть лучшее массовое здравоохранение во всём Западном полушарии. Даже лучше, чем в Америке, которая не знает, куда девать деньги. Конечно, мы помним, что это человек, который, в бытность свою президентом, экспериментировал со временем, переводил стрелки часов взад-вперёд. А в результате 75% людей испытывали проблемы со сном.
А можно вспомнить, как господин Медведев, когда в федеральном бюджете без движения валялось 7,3 триллиона рублей, объяснял пенсионерам – "Денег нет, но вы держитесь".
– Может быть, он осознал? Посмотрите, он нам говорит: необходимы создание новых рабочих мест, адресная социальная поддержка, помощь семьям с детьми, повышение доступа и качества образования, на всех уровнях.
– Помощь семьям с детьми – это 5-10 тысяч рублей? Да, на статистику это влияет хорошо, влияет и на жизнь людей. Но это не решение проблем.
При советской власти была категориальная социальная помощь. Если вы попадаете под категорию – вы получаете свою социальную помощь. Потому что люди жили не очень богато. Богаче, чем сегодня, но все равно небогато. И поэтому, когда у вас 70% населения должны получать соцпомощь – проще работать по категориям, а не индивидуально.
А адресная социальная помощь – это когда вы не помогаете бедным, но вы помогаете только нищим. А бедные пусть сами решают проблемы, к сожалению.
А где меры по созданию рабочих мест? У нас госпожа Эльвира Набиуллина (глава ЦБ – ред.) вымаривает всю страну искусственно созданным денежным голодом.
– Но мы же ещё как-то трепыхаемся. Она-то не первый год этим занимается.
– А это заслуга совершенно других людей в правительстве Михаила Мишустина и самого премьер-министра России, который льготы предоставляет и целевые проекты осуществляет в больших масштабах. Но это делается против доминирующей тенденции. Они, конечно, не хотят идти против. Они хотят, чтобы страна дышала, а оказывается, что это – против.
В любом случае, рабочие места – это не мыши, которые у средневековых алхимиков самозарождаются в корзинах с грязным бельём. Как вы собираетесь создавать эти рабочие места? Как в 1994 году учил министр экономики Евгений Ясин, "нужно создать условия, и всё случится само собой"? Ну, это называется маразм, простите.
Как Росстат победил бедность
– Я давно хотел вас спросить по поводу методологии – как Росстат смог победить бедность, уменьшив число наших соотечественников за чертой бедности и нищеты на 2 миллиона 800 тысяч человек.
– Элементарно. Берём черту бедности – и опускаем её. И под ней сразу оказывается меньше людей. Не в абсолютном выражении опускаем, а в относительном, с учётом реальной инфляции.
– Они понимают, что это ложь? Вы же были во власти.
– Во власти я был в аппарате правительства. И я не занимался тем, что люди говорят публично. Надо сказать, что до 2003 года существовали какие-то нормы приличия. Конечно, и тогда говорили неправду, но не так, как сейчас. А сейчас – это бесстыдство.
Я слушаю в Госдуме, что там говорят некоторые официальные лица. Не все, конечно. Выступлению прокурора Игоря Краснова хотелось аплодировать. А некоторые другие выступления вызывают оторопь.
Скажем, у министра финансов Антона Силуанова спрашивали: что вы такие безумные налоги вводите? Он говорит: "А чё, я-то чё. Мне олигархи сказали – я и делаю. Вы же не хотите, чтобы я возражал олигархам. Я же не могу им возражать". Конечно, это было сказано другими словами, он упоминал конкретных предпринимателей и говорил слово "посоветовали". Но все же знают, с кем Силуанов советуется. Такое бесстыдство даже во времена "семибанкирщины" представить было нельзя.
– Я помню небезызвестный диалог Вячеслава Володина с Силуановым по поводу ВТО, когда спикер палаты сказал: "Минуточку, вы тут чьи интересы представляете?".
– Ну, как это – чьи? Что такое либерал? Это человек, который служит глобальным финансовым спекулянтам, действуя против народа своей страны.
– Но у вас там хороший защитник есть у Силуанова, господин Андрей Макаров, глава парламентского комитета по бюджету и налогам.
– Макаров вообще прекрасен. Человек выводит на табло сравнение исполнения бюджета за восемь месяцев и планов бюджета за 12 месяцев. А потом говорит: ну, посмотрите. Кто имеет глаза, тот видит, что расходы за 12 месяцев больше, чем за восемь. И как можно говорить о сокращении расходов?
Как здесь можно что-то обсуждать? Но на фоне Силуанова Макаров – просто ангел во плоти. Силуанов бухнул акцизы на жидкую сталь. Акциз – это налог на порок. Вот бензин – это порок, это загрязнение окружающей среды. Я говорю: простите, а каким пороком Минфин считает жидкую сталь?
– Ответили?
– Конечно. Мне сказали: "Бензин мы тоже не считаем пороком". То есть загрязнение окружающей среды – это норма, это кошерно. Здесь остаётся развести руками.