Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Этот вечерний, еще не весенний,
Но какой-то уже и не зимний…
Что ж ты медлишь, весна? Вдохновенней,
Ты, влюбленных сердец Полигимния!
Не воскреснуть минувшим волненьям
Голубых предвечерних свиданий, —
Но над каждым сожженным мгновеньем
Возникает, как Феникс, – предание.
Я открыл сегодняшнюю публикацию стихами Владислава Ходасевича неслучайно: меня - помимо музыкальности его поэзии - ключевою фразой здесь приятно зацепило это " Что ж ты медлишь, весна?".. Да уж, хотелось бы уже побыстрее закончить это безобразие... эту снежную вакханалию! Не знаю, как там справлялись со всем дворники ХХ столетия, но в современном Петербурге их, похоже, попросту нет. Ушли долгой вереницей в поисках лёгкой жизни. Растворились в снежной взвеси. Улетели на юг, печально размахивая на прощанье захваченными с собою лопатами и курлыча из-под низких облаков что-то своё...
Впрочем, давайте не станем торопить зиму, всему, знаете ли, своё время, а время - существо весьма норовистое, разгонится - не поймаешь... Недаром же мудрые восточники говорят, что, когда его создавали, создали достаточно. Хорошее такое, лаконичное слово - "достаточно". Не много. Но и - по-видимому - не мало. Нужно только верно им распорядиться, да. Давайте же и мы попытаемся распорядиться правильно вашим, уважаемый читатель, временем, дабы пропутешествовать по 14-му февраля не зря и, надеюсь, не пустяшно.
Прекрасное, просто милейшее письмо отправляет из Ялты в Москву Антон Павлович Чехов Ольге Книппер 14 февраля 1900 года. Они ещё не женаты, роман (и это очень заметно из текста) - в самом разгаре, она - там, в Москве, ей необходимы успех, овации, шампанское, ему - покой и климат, но уже скоро, совсем скоро они поймут, что нужны друг другу. А пока что они очаровательно пикируются, обижаются, мирятся, но - как говорится - всё будет хорошо. Жаль, что так ненадолго...
"Милая актриса, фотографии очень, очень хороши, особенно та, где Вы пригорюнились, поставив локти на спинку стула, и где передано Ваше выражение — скромно-грустное, тихое выражение, за которым прячется чёртик. И другая тоже удачна, но тут Вы немножко похожи на евреечку, очень музыкальную особу, которая ходит в консерваторию и в то же время изучает на всякий случай тайно зубоврачебное искусство и имеет жениха в Могилеве; и жених такой, как Манасевич. Вы сердитесь? Правда, правда, сердитесь? Это я мщу Вам за то, что Вы не подписались.
В саду из 70 роз, посаженных осенью, не принялось только 3. Лилии, ирисы, тюльпаны, туберозы, гиацинты — всё это ползет из земли. Верба уже позеленела; около той скамьи, что в углу, уже давно пышная травка. Цветет миндаль. Я по всему саду наставил лавочек, не парадных с чугунными ногами, а деревянных, которые выкрашу зеленой краской. Сделал три моста через ручей. Сажаю пальмы. Вообще новостей много, так много, что Вы не узнаете ни дома, ни сада, ни улицы. Только один хозяин не изменился, всё тот же хандрюля и усердный почитатель талантов, живущих у Никитских ворот. С самой осени я не слышал ни музыки, ни пения, не видел ни одной интересной женщины — ну как тут не захандришь?
Я решил не писать Вам, но так как Вы прислали фотографии, то я снимаю с Вас опалу и вот, как видите, пишу. Даже в Севастополь приеду, только, повторяю, никому об этом не говорите, особенно Вишневскому. Я буду там incognito, запишусь в гостинице так: граф Черномордик.
Это я пошутил, сказавши, что Вы похожи на портрете на евреечку. Не сердитесь, драгоценная. Ну-с, а засим целую Вам ручку и пребываю неизменно Вашим А. Чеховым"
Буквально ни минуты свободной и спокойной нет в эти дни у Александра Блока в 1911 году! В его письме матери от 14 февраля такое нагромождение фактов, людей и событий, что, признаться, удивляешься насыщенности жизни поэта... Иной сидит неделями в кабинете (или ещё лучше - в усадьбе), сочиняет, кушает, гуляет в поисках вдохновения. И всё! А у Блока в это самое время... Да вы сами почитайте!
"Мама, у меня эти два дня, что я не писал тебе, были очень полные. 12-го вечером пришел Чулков, мы пошли с ним в цирк. Пришел, конечно, как всегда, в решительную минуту. Перед его звонком у меня начались какие-то острые мысли, и я сел писать письмо Метнеру – с отказом от издания моих книг в «Мусагете». Письма этого, впрочем, я до сих пор не послал – может быть, и не пошлю, – описать, почему так думал, не могу. – Вечером с Чулковым вернулись и пили чай. Когда он уходил, я почувствовал вдруг, что он бесконечно несчастен и болен, и мне стало остро жаль его. После его ухода – опять писал и читал. Потом – без конца не мог заснуть и тосковал, как давно не бывало (от трех до пяти часов ночи на 13 февраля. Не чувствовала ли ты себя скверно?). Утром все прошло, но я вдруг решил искать себе отдельную квартиру (об этом мы давно говорили с Любой). Пошел – и сразу нашел: на 8-й линии (угол Набережной) – дверь в дверь с моим массажистом: три меблированных комнаты с ванной и телефоном – «для одинокого» – 55 р. Грязновато, хозяйка – купчиха, старая. Есть должны носить из ресторана (в том же доме). Я решил отложить решение до сегодняшнего дня. – Вернулся домой к обеду. Пришел Верховский приглашать меня участвовать в третейском суде между ним и гр. А. Н. Толстым (это – очень давняя и грязная история, в нее замешаны многие писатели (секрет!) – но мы будем разбирать только часть – инцидент с ни в чем не повинным Верховским). Я согласился. Не успел уйти Верховский, пришли Мейерхольд и Сюннерберг. Мы очень оживленно говорили до ночи, ели блины. – Сегодня утром мы с Ангелиной были в банках, устраивали дела, получив наконец все деньги (еще тридцать одна тысяча с лишним). Разделили на этот раз по закону, по настоянию Ангелины и Марии Тимофеевны – мне 5/8, то есть девятнадцать с половиной тысяч. Итого, у меня опять тридцать тысяч с лишком. – Пришел домой – и не уезжаю. – Решил остаться. Солнце светит, весна, хоть и мороз. – Весь мой несостоявшийся уезд связан с тяжелыми мыслями третьего дня ночью, а все – с отношением Любы к тебе, которое меня постоянно мучает (мы почти не говорим об этом). Но отъезд не разрешит дела. Иногда я думаю, что все разрешится как-нибудь, когда придет время. А ты что думаешь? В Любе эти дни есть светлое. Кризис с моим отъездом миновал, может быть, и это повлияет.
Я чувствую себя, в общем, очень бодро. А ты? Пиши. Господь с тобой"
Любопытна подоплёка описанной Блоком "грязной" истории между Толстым и пушкинистом Верховским. На самом деле в "обезьяньем деле" (так окрестили его современники) был задействован едва не весь тогдашний столичный литературный бомонд. Суть его вкратце такова... К затеянному у Сологубов на 3 января 1911 года маскараду решено было переодеть приглашённых литераторов в... зверинец. "Костюмы" животных были одолжены у знакомого, но т.к. их всё-таки было недостаточно, художник Александр Бенуа отрезал у них хвосты и раздал мужской половине гостей, которые успешно прикрепили их к брюкам. Праздник удался на славу! Вот только, когда пришло время возвращать позаимствованное, легкомысленный поступок Бенуа, разумеется, раскрылся... Самое интересное, что основной очаг скандала разгорелся не между хозяевами вечеринки и Бенуа, а между супругой Сологуба Чеботаревской, Алексеем Толстым, его женой и писателем Ремизовым. Краями было задето намного больше участников, в том числе и Верховский, объём взаимно выливаемой сторонами конфликта грязи измерялся уже бочками. «Пью здоровье Москвы, и да провалится Петербург к чёрту — скучный и вялый и неврастеничный город…» - писал Толстой уже годом позже. И его, пожалуй, можно понять... Взрослые люди, писатели, поэты, учёные, художники... и дойти до подобной, мягко говоря, крайней степени неинтеллигентности!
А нам с вами, к сожалению, пора перенестись в другое государство! 14 февраля 1925 года из своего заграничья, куда она последовала за мужем Сергеем Эфроном, Марина Цветаева пишет одно из самых удивительных и трогательных в отечественном литературоведении писем - Борису Пастернаку. Если не знать, что на самом деле этих людей не связывала ранее плотская страсть, то цитируемые ниже выдержки (письмо очень большое) можно запросто принять за любовное послание женщины, буквально истерзанной расставанием с близким во всех отношениях человеком.
"1-го февраля, в воскресенье, в полдень родился мой сын Георгий. Борисом он был девять месяцев в моем чреве и десять дней на свете, но желание Сережи (не требование) было назвать его Георгием — и я уступила. И после этого — облегчение... Ясно и просто: назови я его Борис, я бы навсегда простилась с Будущим: Вами, Борис, и сыном от Вас. Так, назвав этого Георгием, я сохранила права на Бориса. (Борис остался во мне.) — Вы бы ведь не могли назвать свою дочь Мариной? Чтобы все звали и знали? Сделать общим достоянием? Обезвредить, узаконить?
Борисом он был, пока никто этого не знал. Сказав, приревновала ко звуку. Георгий — моя дань долгу, доблести и добровольчеству, моя трагическая добрая воля. Это тоже я, не отрекаюсь. Но не Ваша я. Ваша я (я) — в Борисе...
Борис, все эти годы живу с Вами, с Вашей душой, как Вы — с той карточкой. Вы мой воздух и мой вечный возврат к себе (постель). Иногда Вы во мне стихаете: когда я стихаю в себе. Жила эту зиму «Детством Люверс», изумительной, небывалой, еще не бывшей книгой. Многое попутно записала, может быть напишу. Если бы я умерла, я бы Ваши письма и книги взяла с собой в огонь (в Праге есть крематорий) — уже было завещано Але — чтобы вместе сгореть — как в скитах! Я бы очень легко могла умереть, Борис, — все произошло так неожиданно: в последнем доме деревни, почти без врачебной помощи. Мальчик родился в глубоком обмороке — 20 минут откачивали. Если бы не воскресение, не Сережа дома (все дни в Праге), не знакомый студент-медик тоже все дни в Праге — мальчик бы наверное погиб, а может быть и я...
...Борюшка, я еще никогда никому не любимых (?) не говорила ты — разве в шутку, от неловкости и явности внезапных пустот, — заткнуть дыру. Я вся на Вы, а с Вами, с тобою это ты неудержимо рвется, мой большой брат.
Ты мне насквозь родной, такой же страшно, жутко родной, как я сама, без всякого уюта, как горы. (Это не объяснение в любви, а объяснение в судьбе)..."
...Когда я думаю о жизни с Вами, Борис, я всегда спрашиваю себя: как бы это было?.. Когда я думаю о своем смертном часе, я всегда думаю: кого? Чью руку? И — только твою! Я не хочу ни священников, ни поэтов, я хочу того, кто только для меня одной знает слова, из-за, через меня их узнал, нашел. Я хочу такой силы в телесном ощущении руки. Я хочу твоего слова, Борис, на ту жизнь..."
Они, конечно, ещё много переписывались... И виделись, разумеется, - после её возвращения на Родину. И он провожал её в августе 1941-го с речного вокзала в Москве в последнее путешествие - до Елабуги. И в том же августе она свела счёты с жизнью. "...Я тяжело больна, это уже не я..." - напишет Цветаева сыну.
А 14-м февраля 1938 года датировано письмо товарища Сталина некоему Ивану Филипповичу Иванову, опубликованное газетой "Правда". Кто же был таков сей Иван Иванов - сказать затруднительно, вполне возможно, весьма благожелательный ответ вождя написан в пропагандистских целях на такое же, нарочно подобранное (а, может, и являющееся продуктом коллективного разума сотрудников "Правды") письмо "человека из народа".
"Вы, конечно, правы, товарищ Иванов, а Ваши идейные противники, то есть товарищи Уроженко и Казелков, — не правы. И вот почему.
Несомненно, что вопрос о победе социализма в одной стране — в данном случае в нашей стране — имеет две различные стороны..."
Как следует из дальнейшего текста, "товарищ Иванов" интересовался вопросами победы социализма в СССР, а его оппоненты Уроженко и Казелков (ох, и фамилии же подобрали! Дескать, сразу... "меченые") имели неосторожность подвергнуть уверенность Ивана Филипповича некоторым... сомнениям. Внимательный и въедливый Вождь, погрузив читателей в пучины марксизма-ленинизма, припускает сперва цитату из Владимира Ильича "... Мы окружены людьми, классами, правительствами, которые открыто выражают ненависть к нам", затем - из самого себя ( да, так и пишет - " в “Вопросах ленинизма” Сталина было сказано..."), а после подмечает:
"Из Вашего письма видно, что товарищ Уроженко держится других, не совсем ленинских взглядов. Он, оказывается, утверждает, что “мы теперь имеем окончательную победу социализма и имеем полную гарантию от интервенции и реставрации капитализма”.
Нет, дорогой товарищ Уроженко, враг не дремлет, а думать так - значит проявлять преступную - либо по недомыслию, а может и злонамеренную - беспечность! О чём товарищ Сталин и пишет, завершая немалую свою статью:
"Такие люди, как товарищ Уроженко, если они субъективно даже преданы нашему делу, объективно опасны для нашего дела, ибо они своим хвастовством вольно или невольно (это все равно!) усыпляют наш народ, демобилизуют рабочих и крестьян и помогают врагам застигнуть нас врасплох в случае международных осложнений"
Само собою, с товарищем Уроженко (а заодно и с его конфидентом Казелковым) можно попрощаться, и не сомневайтесь. Остальным - урок: неугомонный не дремлет враг! Товарищ, винтовку держи, не трусь!.. Вот и представьте себе среднестатистического советского труженика. Молчишь - значит, что-то скрываешь (или даже замышляешь). Кричишь, что всё хорошо - опасное "демобилизующее" хвастовство. Сомневаешься - а на надежных ли запорах наши границы? - паникёр. И какую линию выбрать безопаснее всего?..
14 февраля 1956 года в Москве открывается, пожалуй, самый судьбоносный съезд КПСС - двадцатый. Собственно, ничего, предвещавшего "сотрясание устоев" на съезда не происходило вплоть до 25 февраля (да, любили коммунисты позаседать всласть - неторопливо, обстоятельно). Обсуждали сперва то, что обсуждалось на таких мероприятиях всегда: отчёты "о проделанной работе", идеологию (причём, всплыло новое понятие - "идеологическое начётничество"... Так понимаю, речь идёт о некоем формализме при проведении регулярной идеологической работы), принято было решение о многообразии форм перехода государств к социализму (мол, у всякой страны - свой путь, не надо всем предлагать под кальку сработанные нормативы)... Одним словом - натрынделись всласть. И вдруг - этакое!..
Началось со знаменитого письма Ленина от 1922 года:
"...Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лойялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д..."
А дальше - и вовсе уж такое, за что какими-нибудь четырьмя годами ранее полагалось... впрочем, и так понятно - что там полагалось!
"... Если проанализировать практику руководства партией и страной со стороны Сталина, вдуматься во все то, что было допущено Сталиным, убеждаешься в справедливости опасений Ленина. Те отрицательные черты Сталина, которые при Ленине проступали только в зародышевом виде, развились в последние годы в тяжкие злоупотребления властью со стороны Сталина, что причинило неисчислимый ущерб нашей партии..."
Да если бы одной партии - было бы полбеды... Однако, слушаем товарища Хрущёва дальше, тут - интересное!
"...Следует сказать, что партия провела большую борьбу против троцкистов, правых, буржуазных националистов, идейно разгромила всех врагов ленинизма. Эта идейная борьба была проведена успешно, в ходе ее партия еще более окрепла и закалилась. И здесь Сталин сыграл свою положительную роль"
Ага, значит, репрессировали - верно, и троцкисты были, и прочие... враги. И куда же всё-таки клонит Никита Сергеевич, сам в своё время, будучи вождём Украины, изрядно перевыполнявший планы по выявлению и разоблачению недругов социализма?
"... Сталин ввел понятие "враг народа". Этот термин сразу освобождал от необходимости всяких доказательств идейной неправоты человека или людей, с которыми ты ведешь полемику: он давал возможность всякого, кто в чем-то не согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях, всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с нарушением всяких норм революционной законности... Это привело к вопиющим нарушениям революционной законности, к тому, что пострадали многие совершенно ни в чем не виновные люди, которые в прошлом выступали за линию партии... Центральный Комитет партии за последнее время, особенно после разоблачения банды Берия, рассмотрел ряд дел,
сфабрикованных этой бандой. При этом обнаружилась весьма неприглядная картина грубого произвола, связанного с неправильными действиями Сталина. Как показывают факты, Сталин, воспользовавшись неограниченной властью, допускал немало злоупотреблений, действуя от имени ЦК, не спрашивая мнения членов ЦК и даже членов Политбюро ЦК, зачастую не ставя их в известность о единолично принимаемых Сталиным решениях по очень важным партийным и государственным вопросам.."
Однако, своё дело Никита Сергеевич сделал - за что ему и сваял могильный объективно чёрно-белый памятник Эрнст Неизвестный.
А нас с вами, друзья, приглашает к себе традиционный для цикла "Век мой, зверь мой" сибирский Ангарск - будем читать местную газету "Знамя коммунизма" номер 4562 от среды 14 февраля 1973 года. Мы, кстати, за всё время существования цикла ни разу ещё не были в Ангарске семидесятых - всё больше по пятидесятым-шестидесятым хаживали. Интересненько!..
"За словом - дело" - таким бодрым слоганом крупнейшим шрифтом открывается первая полоса. "Штаб соревнования сообщает"
"Коллектив ДОКа-1 управления производственных предприятий, борясь за досрочное выполнение народнохозяйственного плана 1973 года, успешно начал третий, решающий год девятой пятилетки... Хорошие темпы работ взяли железнодорожники станции Китой-Комбинатская в третьем, решающем году девятой пятилетки... Коллектив азотнотукового в числе первых предприятий Ангарского ордена Трудового Красного Знамени нефтехимического комбината включился в соревнование за досрочное выполнение программы третьего, решающего года пятилетки..."
Очевидно, Партия и Правительство заранее "назначили" 1973-й "решающим годом пятилетки": мол, если отстанем - то в 1974-м уже не нагоним, ура, товарищи! Пробежал глазами следующую статью - про домостроительный комбинат, там - то же самое... Решающий год, чего там! Как раз о таком, неформальном подходе к идеологической работе, говорили на ХХ съезде партии пятнадцать лет назад!
Давайте представим себе, что мы - молодые ангарские ИТРовцы и после работы в среду решили, значит, сходить в кино! Так-так, что у нас? Залов по-прежнему восемь, значит, есть из чего выбрать.
"Мир" предлагает цветной широкоформатный (Ого!! Вот он - прогресс!) двухсерийный фильм совместного производства СССР-ГДР-НРБ (Болгария значит, кто запамятовал)- СФРЮ (не пугайтесь - Югославия это!) "Гойя, или Тяжкий путь познания". Ну, тут без вариантов, раньше исторические картины с размахом делали, никаких ряженых, сходить, пожалуй, надо!..
"Комсомолец" предлагает "Джейн Эйр", но это, пожалуй, больше женщинам подойдёт. "Гренада" - "Трёх мушкетёров"... Подозреваю, что это - французская версия 1961 года, т.к. английский фильм 1973 года с Майклом Йорком едва ли поспел бы к февралю попасть в Ангарск. Есть и кино для настоящих мущщин - "Схватка" 1972 года.
"О дальнейшей судьбе советского разведчика Крафта - главного героя фильма "Повесть о чекисте", действовавшего в фашистском тылу в последние дни войны. На этот раз под именем инженера Груббе он, действуя в портовом судостроительном заводе, должен достать и передать в центр секретные чертежи новой подводной лодки под кодовым названием "Вальтер". Проходит немало времени, прежде чем ему ценой своей жизни удается получить доступ к секретам Третьего Рейха..."
В главной роли - изумительный прибалтийский "викинг", прославившийся вместе с другими прибалтами - Бруно Оя, Будрайтисом, Адомайтисом, Томкусом, всё тем же Банионисом и Масюлисом - в "Никто не хотел умирать"... Лаймонас Норейка! Мы всех их знали не только в лицо, но и по именам!
И всё-таки знаете - лично я, пожалуй, таки на "Гойю": возьму билеты - как в детстве - на первый ряд, и буду восхищённо вертеть головой туда-сюда... Фильм-то - широкоформатный!
А ещё в Ангарске-то... не поверите... по телевизору - целых два канала! Один - "Показывает Москва", другой - Иркутск. Да ещё и в цвете! Эх, что за жизнь настала!..
15-40. Цветное телевидение. А.П.Чехов "Три рассказа" . Премьера телевизионного спектакля. Передача из Ленинграда. Ого, из самого Ленинграда... Жалко, в среду днём мы работе...
16-30. Цветное телевидение. Чемпионат Европы по фигурному катанию. Показательные выступления. Передача из ФРГ. (В записи) А мы ничего - и записи посмотрим... Только - что ж всё днём-то? Прямо хоть отгул бери!
19-00. Время. Информационная программа. Прекрасная программа была! Я без тени юмора. Ничего не нагнеталось - как сейчас. Не бряцали оружием демонстративно. Не пугали. Всё - "по полочкам". Вот - трудовые достижения. Вот - "... и другие официальные лица". Вот - приятные новости из стран соцлагеря. Вот (совсем немного) - "у них там"... Понятное дело, хреново там у них: беспорядки, протесты, какие-то хиппи, безработица, агрессия блока НАТО. Тяжко приходится рабочему классу в капстранах. Спортивные новости. Погода. Верните мне, пожалуйста, то "Время"... Не хочу больше про "понятно-кого" и его гениальность, надоело! И ещё одно отличие... Старое "Время" успокаивало, почти убаюкивало, оно было уютное. Нынешние новостные программы, пожалуй, ещё больше заидеологизированные, чем советские, фальшивы, напрягают и раздражают - как раздражает всякая ложь "изречённая", к тому же - скверно срежессированная.
19-40. Концерт, посвящённый 100-летию со дня рождения Ф.И.Шаляпина. Трансляция из Государственного Академического Большого Театра СССР. Ой... Пожалуй, можно на "Иркутск" переключить... Благо уже есть - куда переключать!
22-00. Международная панорама. Неожиданно... Я её помню как воскресную программу! Но вещь стоящая! Особенно, когда ведущими были острословы и эрудиты Валентин Зорин и Александр Каверзнев. Ох, не стало на телевидении профессионалов!..
22-30. Киноленты прошлых лет. "Тихий Дон" (Художественный фильм) "Союзкино" 1930 г. Это даже для 1973-го слишком! Где фильм Герасимова?.. Его хотим!
Завершим наше путешествие по 14-му февраля - снова в другой стране, зато уже в 1996-м году. Вас тоже раздражают бесконечные англицизмы, которыми уже практически через слово изъясняются даже дикторы новостных программ? Мейк-апы, шоумэны, клининг, юзеры, блокчейны и блэкауты? А вот читатель "Аргументов и фактов" А.Киркиж из г.Радужный Тюменской области начал бороться с этим тревожным явлением уже тогда - в номере 7 от 14.02.1996!
ТАКОЕ впечатление, что на Руси не осталось журналистов, политиков, любящих русский язык. Вот "Радио России" почему-то называет программу "Nostalgie". Что, русского слова не нашлось? Или возьмем конкурс "Мисс Россия". Когда и в какие времена к девушкам на Руси обращались "мисс"? А почему бы не назвать "Русская красавица" или "Краса России"?
Помнится, даже наши про-европейски настроенные цари не переименовали себя в королей. А сейчас? Кругом президенты, премьеры, сенаторы, "сникерсы", то бишь спикеры, губернаторы (хотя в России нет ни одной губернии), мэры, префекты. Мне могут возразить, мол, такое сейчас время, что без этих слов не обойдешься. Но ведь нашлись же "новые" русские слова: телохранитель, боевик (фильм), видик, качок, "голубой", - хотя "за бугром" они звучат совсем по-иному.
Так зачем весь этот выпендреж? От желания показаться образованным? Вспомните Пушкина - уж как владел французским (его в лицее даже Французом прозвали), а свой родной язык не засорял!
А вообще я предлагаю вашей газете взять на себя работу по популяризации именно русских слов, для чего ввести рубрику типа: "В помощь политикам и журналистам. Нерусско-русский словарь", и объявить конкурс на самого "нерусского русского" из числа политиков, журналистов, с начислением баллов, как у вас было с ЖПС в прошлом году. Может быть, этим вы заставите их говорить по-русски.
Замечательное предложение! Жаль только, никто тогда призыв А.Киркижа не услышал. Вот и слушаем теперь - про "мониторинг", "баттлы", "коворкинг", "коучинг", "сторителлинг", "хайп", "челлендж" и "тьюторов". Аще вот мне нравится - "майнить биткоины". Прелесть! Некоторые понимают... А вот, что такое "фрондировать" или "строить куры", бывшее в ходу в веке девятнадцатом, забыли напрочь. Жаль, лучше бы наоборот!
Завершая уходящий день, долго размышлял над выбором финального стихотворения... Писавшие именно сегодня Цветаева и Блок оказались столь печальны, что не решился финалить статью такими нечеловеческими страданиями, что излили на меня оба поэта. А потому вернее всего будет обратиться к полнокровному и позитивному солнцепоклоннику Максу Волошину, написавшему 14 февраля 1910 года в Коктебеле следующее:
Солнце! Твой родник
В недрах бьет по темным жилам…
Воззывающий свой лик
Обрати к земным могилам!
Солнце! Из земли
Руки черные простерты…
Воды снежные стекли,
Тали в поле ветром стерты.
Солнце! Прикажи
Виться лозам винограда,
Завязь почек развяжи
Властью пристального взгляда!
Таким (или примерно таким) увиделся мне сегодняшний день, а уж хорошим он оказался или не очень - решать не мне... Хотя, если задуматься хорошенько, - по-моему, день такой же, как и наша обыденная теперешняя жизнь. Только вместо "поссорившихся" литераторов Серебряного века - какие-то "монатики" и милохины, а "троцкистов", с которыми надо непременно бороться, заменили иноагенты. Наверное, без врага русскому человеку - нельзя!
С признательностью за прочтение, не вздумайте болеть (поверьте - в том нет ничего хорошего) и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
Предыдущие публикации цикла "Век мой, зверь мой...", циклы статей "Размышленiя у парадного... портрета", "Однажды 200 лет назад...", "И был вечер, и было утро", "Я к вам пишу...", а также много ещё чего - в гиде по публикациям на историческую тематику "РУССКIЙ ГЕРОДОТЪ"
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ЛУЧШЕЕ. Сокращённый гид по каналу
