Ахани было хорошо, тепло и благостно.
Казалось, что он только проснулся после долгого и крепкого сна и теперь осматривался сквозь полуоткрытые, не желающие разлипаться веки.
В центре родной юрты тихо потрескивали угли, обнесенные невысоким барьером из белых округлых камней. Огонь — это дом Агни, потому он должен быть светлым, чтобы бог благосклонно относилось к дому, хранящему частичку его силы и к людям, населяющим юрту.
Ахани видел фигуру матери, сидящей к нему спиной. Видимо она, как и заведено, проснулась раньше и теперь давила зерна в большой красной чаше, чтобы позже накормить всю свою семью теплыми лепешками.
Тихонько она напевала какой то стих из Вед, слов было почти что не разобрать, но юноша уловил имя Агни и понял, что мать восхваляет бога огня, чтобы он всегда любил ее семью и помогал ее дому.
Длинные волнистые волосы матери, выбившиеся из-под платка и тонкие плечи раскачивались в такт мелодии.
Рядом с матерью спала сестренка Савитри, накрытая шерстяным овечьим одеялом. Видно была только ее пухлое личико и русые, спутанные во сне волосы. Она негромко посапывала через нос и чуть улыбалась. Видимо, ей снился светлый сон.
Ахани и сам чувствовал, что накрыт тяжелым покрывалом. Вот только было оно не из овечьей шерсти и пахло приторным мускусом. Острая короткая шерсть покрывала лезла в рот и щекотала ноздри, так что вызывало желание чихнуть.
"Что за странное покрывало?” — подумалось Ахани и он уже решил было спросить об этом у матери. — Ма..?
Но странная шерсть, что накрывала его подбородок и нос, заглушила голос, да и рот сразу забился клоком непонятных волос. К счастью, мать то ли услышала, то ли почувствовала голос сына и начала уже поворачиваться к нему.
Тут Ахани охватило непреодолимое желание потянуться, что он с наслаждением и сделал. При этом движении резкая боль пронзила затылок и сон померк. Юноша так и не успел увидеть лицо матери.
Было прохладно и журчала вода. Ахани открыл глаза и увидел пасмурное небо над собой, затянутое белой дымкой. Сурья светил высоко, но почти не грел. Легкий ветерок трепал короткую серую шерсть перед глазами юноши.
Ахани запрокинул правую руку за голову, чтобы нащупать что же причиняет ему такую сильную боль и пальцы его обхватили толстую ветку. Не долго думая, арий сломал ее одним движением кисти и сразу стало гораздо лучше. Боль в затылке почти прошла.
Ахани ощущал, что лежит на чем то неровном, да еще накрыт сверху тяжелой шкурой. Он попробовал привстать и шкура медленно, с тихим шорохом сползла с его лица. Юноша помог ей сначала правой рукой, а затем и левой. И только тогда смог разглядеть, что шкура эта оказалась мертвой рысью, которая преследовала его ночью.
Парень углядел рукоятку своего кинжала, который торчал из груди дикой кошки, и вытащил его из раны. Окончательно спихнув с себя холодную закоченевшую рысь ногами, юноша с трудом привстал, проваливаясь на плотном хрустящем сплетении веток и огляделся.
Он сидел на колючем кусте посреди большой расщелины. Совсем рядом журчал по камням неширокий извилистый ручеек.
Запрокинув голову, юноша разглядел невысокий скальный выступ, с которого он упал ночью и мысленно восхвалил Притхиви, богиню земли, за то что она умудрилась вырастить роскошный куст в нужном месте, на маленьком клочке земли, среди нагромождения камней.
