На нашем канале продолжаем публикацию глав из книги Катрин Риуа «Далида. Мой брат, ты напишешь мои мемуары» (перевод с французского языка Ирины Лиминг). Это 27-я и 28-я главы из этой книги, в которой рассказывается о начале творческого пути Далиды (Иоланды Джильотти).
Оглавление книги смотрите ниже. Предыдущие главы книги:
Далида стала одной из самых ярких звёзд мировой эстрады, известность которой не проходит с годами. Познакомьтесь с историей Далиды в воспоминаниях её брата. Каждую неделю мы публикуем на канале главы из книги и несколько видео, которые расскажут о жизни великой певицы и её творчестве.
Больше информации о Далиде на русскоязычном сайте.
Уроки пения
Она часто питалась воздухом. Она радовалась, что теряет свои округлости: они выглядели чересчур восточными. Джузеппина писала:
«Хорошо ли ты ешь?»
Ее дочь нравилась ей пухленькой.
Иоланда была разочарована, но никогда не теряла веру в себя. Она думала:
«Это на шесть месяцев. Столько надо продержаться»
Каждый прожитый день был битвой, в которой она проигрывала и побеждала. Она плохо говорила по-французски, плохо знала Париж, ей случалось заблудиться, когда она шла на пробы.
Покидая Каир, она была уверена, абсолютно уверена, что судьба ждет ее в Париже. Она верила в судьбу. Она всегда будет в нее верить. Бывает, что выпадает шанс. Он выпадает один раз, изредка два, и надо суметь поймать его на лету. Она задаст себе этот вопрос лишь гораздо позже: а что случилось бы, если бы она прислушалась к страхам своей матери и осталась в Каире? Но она не прислушалась: судьба назначила ей свидание, она пришла, но теперь выходило, что судьба ее подвела...
А там все получилось так просто! Неужели она присоединится к когорте экс-звездочек, быстро забытых надежд одного сезона, которые цепляются за прошлое?
«Шесть месяцев», повторяла она про себя, «шесть месяцев». По вечерам она плакала в своей кровати. Днем она ела все меньше и меньше, экономила на всем. Кофе с круассаном на террасе стал роскошью. К унижениям она привыкала не так легко. «Вам напишут» - но, разумеется, ни разу не написали. Усталость от странствий по Парижу. Единственное платье - а ведь надо было казаться шикарной, чтобы тебя заметили в модных кабаре. Улыбаться так, что болели скулы, и скрывать своё разочарование, потому что просители не имеют права на состояние души. И самое худшее из всего: возвращаться по вечерам в свою пустую и холодную комнату.
И все-таки она не теряла времени даром. Она слушала, она наблюдала. Ее французский становился лучше. Она частично избавилась от своего акцента, но продолжала перекатывать звук «р». Это было сильнее её, и тем лучше: у каждой звезды должен быть узнаваемый изъян, который становится символом ее образа. Она привыкала к французскому обществу. Для тех, у кого нет ничего, Париж был огромным спектаклем.
Полковник Видаль сделал для нее по крайней мере одно. Марк де Гастен рассказал ему о голосе Иоланды. Полковник признал, что это верно, и посоветовал ей работать над ним. Он устроил ей встречу с двумя или тремя профессорами вокала. Она охотно отправлялась на уроки, потому что долгие дни трудно было заполнять. Одной красоты было недостаточно, она нуждалась в других козырях. Ее учили петь вокализы и работали над ее дикцией, она видела, что ее техника улучшается, но страдала от неловкости. Ей указали на другого профессора, Ролана Берже (Roland Berger). Гениальный безумец, нелюдим с трудным характером, который работал только с теми артистами, в которых верил. Его репутация не красила его. Тем хуже. Его интересовало только одно: выявлять талант.
Разумеется, он не верил во вновь прибывшую. Ему представили её так:
- Она из Египта, это очень красивая девушка. Едва ли талантлива, но может делать деньги.
Однако когда она вошла, он был потрясен. Его поразила её энергия, её энтузиазм.
- Она была великолепно сложена- скажет он. - И светлая, как луч солнца в ателье.
Ее волосы, похожие на ночные волны, ее цыганские серьги, ее платье, алое, как страсть, которую она олицетворяла... Он сел за пианино, а она напевала. Он подумал, что она не умеет петь. И все-таки, этот тембр...
Она не умела ставить голос, но ее естественность была преимуществом. Что-то подсказало Ролану Берже не выпроваживать за дверь вновь пришедшую. Он сказал себе, что ему в руки попал необработанный алмаз.
Кабаре
Ролан Берже привязался к Иоланде. Так как у нее не было денег, чтобы оплачивать уроки, он сделал ей скидку. Взамен он требовал повиновения и покорности. Он был властным, яростным, нервным. У него был тяжелый характер, и у неё тоже. Его метод заключался в том, чтобы подталкивать людей и заставлять их вылезать из своей скорлупы. Освободить то, что в них глубоко скрыто, ту чувствительность, ту внутреннюю рану, которую они защищают, но которая и есть источник искусства.
Когда он кричал, в Иоланде воскресал Пьетро. Она уже некоторое время думала об отце. С тех пор, как занималась музыкой. Музыкой, чувством в чистом виде. Она начинала понимать, как он мог страдать. Она поклялась доказать ему, Пьетро, что она стала кем-то.
«Там, где ты есть, ты меня услышишь...»
Она еще не простила отца. Она хотела взять реванш за все унижения. Быть любимой вопреки всему, вопреки смерти. Она пела. Её голос развивался. Ее изумляла эта птица, которая вырывалась у неё из груди.
Как и её отец, Роланд Берже никогда не был доволен. Он называл ее всеми бранными словами. Она отвечала ему. Хлопали двери. Его раздражало, что она давала отпор, но в то же время и нравилось. Он узнавал себя, он любил темпераментных людей. Он научил ее ставить голос ниже, в грудной клетке, чтобы сделать его серьезнее, глубже, заставлял ее петь на уровне диафрагмы. Он учил ее отталкиваться от своей индивидуальности, искать саму себя, не пытаясь никому подражать. Надо понимать, что поешь, уделять внимание тексту.
Она ходила к нему несколько месяцев. Роковой срок миновал. Однажды они поспорили особенно яростно. Он упрекал ее, что она интересуется лишь шансонетками. Она хлопнула дверью громче, чем обычно.
Ссора была настоящей, но не окончательной. Изредка она будет возвращаться. Она скажет потом, что он был единственным, кто чему-то научил её. Она будет хвалить его доброту, терпение, щедрость.
Роланд Берже оказал ей последнюю услугу: отправил её попытать удачи в «Золотом сукне» («Drap d'Or». В шикарном клубе на Елисейских Полях, который позже будет называться «Распутин» («Raspoutine», и где будут выступать звезды песни. Джина Гардель (Gina Gardel) пела там танго. Хозяин задумывался о будущем и давал шанс молодым талантам. В Париже тогда была великая эпоха кабаре. Там шли самые разные представления. Жонглеры, клоуны и куплетисты выступали перед певцами в первом отделении.
Хозяин «Золотого сукна» мыслил здраво. У этой скованной дебютантки не было ни своего репертуара, ни даже сценического костюма. И все же у нее был козырь, которое заранее давал ей преимущество: ее внешность иностранки. Новая звезда царила тогда в Париже: Глория Лассо (Gloria Lasso). Эта испанка с наигранным видом изгнанницы из пампы произвела фурор, мурлыкая модный шлягер: «Чужестранка в раю» («Etrangere au paradis»). Прекрасная ностальгическая мелодия. Таким образом, Глория сместила Рину Кетти (Rina Ketty), почти забытую со времен войны, но в 1938 году она добилась большого успеха с песней «Я буду ждать» («J’attendrai»). Иоланда обратит внимание на Рину позже, а сначала позаимствует у Глории ее «Чужестранку». Ничего особенного: в то время один исполнял песню, а другие подхватывали её.
Иоланда сделала попытку перед хозяином «Золотого сукна». Он оживился, слушая волшебные рулады этого солнечного голоса. До тех пор, однако, это играло против неё. Ей говорили, что Глория Лассо уже здесь, что она напоминает Рину Кетти, не будучи ею.
«И это красивая девушка!», подумал хозяин. Еще одно качество, которым Глория, надо признать, не обладала. Как и другие, ни Пиаф, ни Жаклин Франсуа. Мода все еще была на простых девушек в черном повседневном платье, неподвижно стоящих за объемным микрофоном, и только их руки шевелились. Но эта сводила с ума: один ее вид поднимал настроение.
На узкой сцене «Золотого сукна» не было никаких декораций - только она и пианист. И там, совсем рядом, была публика. Нелегко было петь в кабаре, если ты не звезда. Но публика для Иоланды не состояла из вечерних незнакомцев. Она и публика немедленно узнали друг друга, как в песне «Strangers in the night». Иоланда почувствовала её с самого первого момента, но однажды она споёт ей:
Браво, подарите мне браво
Для сердца, для утешения это мое единственное слово любви,
Подарите мне браво, чтобы я могла уйти, чтобы я могла уснуть.
Да, ей аплодировали. Небрежно.
- Кто это такая? Неплохо... Передай мне зажигалку...
Неважно. Она была довольна. Аплодисменты были бальзамом на ее печаль, такую глубокую.
Она не задержалась. Как только она сошла со сцены, те самые люди, которые только что были так близко к ней, стали её пугать. Она могла усмирить их только своим голосом. Она убегала по темным улицам.
- Эй, мадемуазель!
Она не оборачивалась. Не слушать мужчин. Думать о маме.
Её комната оставалась такой же пустой. На почтовой открытке улыбалась маленькая Тереза. Иоланда поблагодарила её. В тот вечер она заснула без слез. Потому что ей аплодировали. Публика, её единственная любовь.
Главы книги - 1. Триумфальная арка Серрастретты, 2. Калабрия и бикини, 3-4. "Восточная мечта", 5-6. "Скрипка Пьетро", 7-8. "Такая долгая ночь", 9. "Девчонка-сорванец", 10. "Война", 11. "Младший брат", 12. "Возвращение", 13 "Самая красивая", 14-16 "Пробуждение", "Первый флирт", 17 "Королева красоты", 18 "Скандал!", 19 "Первая любовь", 20. "Фигура манекенщицы", 21. "Мисс Египет", 22. "Уехать", 23. "Констелласьон", 24,25,26. "Рождество в Париже, Полковник, Время крутых яиц".
Смотрите ещё:
Больше информации о Далиде на русскоязычном сайте .
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ВЫ НЕ ПРОПУСТИТЕ НОВЫХ ВЫПУСКОВ
СМОТРИТЕ ДРУГИЕ НАШИ МАТЕРИАЛЫ
ОБЯЗАТЕЛЬНО СТАВЬТЕ ЛАЙКИ И КОММЕНТИРУЙТЕ НАШИ ПОСТЫ, ДЕЛАЙТЕ РЕПОСТЫ, ПИШИТЕ ВАШИ ВОСПОМИНАНИЯ И ДЕЛИТЕСЬ СВОИМИ ВПЕЧАТЛЕНИЯМИ - ЭТО ВАЖНО ДЛЯ НАС!