Отрывок из 3х томника (3 том, часть 6, глава 3).
Однажды вечером, Артём — с крольчатника, не возвращался — долго. Пришёл он — сам не свой.
— Что-то случилось, милый? — спросила его Таня.
Заметила я утром, что был ты — не обычным, не как всегда — смурны’м.
Подумала — возможно, что-то лишнее, мы допустили — с Никой?
Поэтому, ты стал — таким?
— Случилась, милая. Под утро — приснился сон, а в нём — воспоминания, забытые — беспечно (?) — мной, из ирреальности.
Хотел я — утром рассказать. Не стал тревожить — Нику, чтобы — не отразилось, на её работе. Тем более, что разговор, как кажется мне — будет долгим.
— Быстрее говори! — Татьяна попросила. Волнуюсь, в нетерпении.
Что же — случилось?
Ника молчала.
Встревожилась — так сильно, что сло’ва, не могла — сказать. Присела молча, стала ожидать, что он расскажет — чрезвычайного.
— Зовите Илию.
— Загвоздка в ней? — упали духом девушки. Тебе — нужна, только — она?
— Не в этом дело. Меня услышав — всё поймёте. Мне, без неё…, рассказ — нельзя начать.
Позвали Илию. Оставив мальчиков на Машу, она ушла — по вызову.
Присядьте все, пожалуйста — Артём, любимых — попросил.
Что я скажу — сейчас, вам — сразу не поверится. Не разобрав — детально ситуацию, вы можете — попасть в прострацию. Все факты — сходятся.
Молчали девушки и ждали, что же расскажет — неприятного, сейчас — Артём?
Четвёртую привёл — в их дом? И, вновь — любимую и, скажет — веритас? Есть — выбор ли у вас?
Они, уже были — в прострации. Упало настроение. Не будет наслаждения — сегодня, всё перемелется, мука останется.
Всё рушится?
— Илия — первая моя любимая, по жизни.
Её я — звал с собой, из измерения — её родного, ей говорил — пойдём со мной. Звали меня тогда — Икар-Никита.
Илия, стала плакать.
— Зачем, ты всё испортил! Забыла я Никиту — напрочь. Напоминаешь — о былом?
Зачем? Мне больно! Ты позабыл, ту ночь, когда в истерике я билась — в Дивноморске?
— Да, помню. И хочу — поставить всё, на своё место, особенно — произошедшее, украденное время.
О многом рассказать, чтобы поверили, что я не выдумал и — поняли меня — мои любимые.
Прости меня и, потерпи — немного. Это, не только мне, так нужно, что я хочу — тебе, всем рассказать.
Это, произошедшее — моё украденное, кем-то — время, события — из памяти моей. Если, и мной — самим, то, почему, зачем? Хочу — понять. Как ирреальность — с реальностью соединять.
Ведь помню всё — о жизни Световида, Думузи, думал о них, как — о своей, а оказалось, кто-то — избрано, оставил память мне — частично.
Хочу узнать, кто это сделал — для чего? Его цель? Что хотел — добиться этим, тот? Зачем?
Начну сначала, чтобы стало — всё и всем, понятно.
— Это, давно произошло, тогда ещё не знал вас — никого, работал я, в МРСУ — прорабом.
Утром, однажды, я проснулся — в Парамонове, в колхозном общежитие.
Дело зимою было — когда, во сне я — перевоплотился.
Пред этим — вечером, шёл по сугробам — долго, без дороги. Когда — устал, соорудил берлогу, в той — отдохнул, дальше — пошёл. Так, и добрался.
Рассказывать, не буду — долго, хотя сейчас, всё помню — хорошо.
Как бы то не было, дошёл — до Парамонова. Без ног — свалился, только лишь — улёгся, заснул — мгновенно. И до утра — не просыпался.
Проснувшись — утром, понял, что толком — ещё не выспался. Поел и, снова лёг. И вновь заснул, так же — мгновенно. И в тот момент, я — стал Никитой.
Себя — Никиту, помню — с детства, друга — Григория. Жили на Театральном, в небольшом квартале — меж Грибоедовским и Гоголя. Чуть выше — Станиславского.
С Гришей, мы деньги выкрали — в одной квартире, по малолетству. Продумали проступок — свой и, всё — назад вернули, тут же.
Затем, учился — в школе, институте, работал в КГБ, стал человеком-птицей. Рассказывать об этом — много можно, но это будет — слишком долго.
Да и сейчас — это неважно.
Завод-лаборатория, был — на Зелёном острове, оттуда переехали под Прасковеевку — прекрасный, благодатный край. — Кедры и сосны, море, без лишних взоров — от никому ненужных разговоров. Была — лаборатория — упрятана в труднодоступном месте. Помню, мы привезли с собой собаку — Дружбана.
Так вот откуда, я привязан — к алабаям?!
Оттуда, для задания — в другие страны направляли. Быть может, расскажу об этом — не сейчас. Вам это, и не нужно.
Потом, как понял — стал для них — обузой и опасным. Использовать было — нельзя, я стал — балластом.
Прошёл слух, что разведку выполняют, для КГБ — дельфины, птицы — на море и на суше. На этом, и закончилась — во мне необходимость.
Отправили меня — в другое измерение, где сразу же попался — для съедения, чудовищу — ужасной Иоланте. Удрал и, жив остался — чудом.
Тогда, и встретился с Великолепной сущностью, иначе — Люцием, направил тот — к пегасам и кентаврам.
Недолго, с ними охранял Законы «Эго» и, угрожал всем — недовольным.
Стал представителем правительства — у губернатора Мамоны, вскоре — я встретил Илию.
Прости меня, родная — Илия. Не помнил ничего я — почему-то (?).
Только сегодня вспомнил — утром, став новым перевоплощением — Никитой. Был человеком-птицей — из Ростова.
Недаром, я узнал — лабораторию Иван Васильевича, Соню…, И Анта вспомнил — в Подземелье, как и большую птицу в воздухе — в том измерении.
Ты Илия — вопрос мне задала и, за меня — ответила, частично:
Что там, я буду делать? — меня спросила, когда тебя — с собой позвал. И, как относишься — к несправедливости ты, на твоей планете? Будешь бороться с ней ты или…? Если бороться будешь — какими методами?
Не будешь приспосабливаться — к несправедливости, я это — знаю, … но не могу сказать — уверенно, что знаю я — тебя, и знаю — как себя вести ты будешь, в ваших обстоятельствах.
— Тебе ответил я:
— Я не смогу ответить тебе — чётко, ясно. Но то, что буду честен — гарантирую.
Ты не рассказывала это — никому, тем более — Артёму.
А хочешь, расскажу тебе — наш разговор, при первой встрече? Тебе, тогда — сказал:
— Где путь, который без обмана? Кто не соврал нам — никогда? Где лечится без боли — рана? Где воплощается — мечта?
Кому ещё нам в жизни — верить? Всё тем же, кто нам — «честно» врёт? Какой длиною нас — измерят? Куда нас сердце — поведёт?
Быть может, в сказках по-другому, ведь в шутках — доля правды есть? И к нам, не станут — по больному, тупою ложью — в душу лезть?
Не думают, что ложь — видна? И выбирают, себя — сами (?). Считают видно, что мы — быдло, ярмо готовя — для скота.
Затем дефолт, и на нас спишут — проблемы, что нам — создали, так уже было — жадно дышат и, рвутся к власти — здесь и там…, все — перекрашенные существа — двуличные.
А помнишь, когда встретились за городом. Ты шла с собрания, а я был, в нехорошем — настроении.
Чтобы немного отойти мне — от усталости, меня — обидела девчушка-птица, присел на скальный выступ — небольшой, с края дороги, выглядывающий из-под земли, словно — бычок двурогий. И получилось — будто бы я поджидал тебя, идущую ко мне — неторопливо.
— Что-то случилось? — спросила у меня.
— Нет. Ничего — ответил я, не глядя — на тебя.
— Тебе, чем-то — помочь?
— Не надо! Я попросил бы, если было — нужно.
— Вызвать «мотор», другую помощь?
— Илия! Не против был бы я сейчас — один остаться — к тебе я обратился.
— И я, хотела бы, побыть одна — призналась мне….
— Тебе мешает, что-то?
— Но ведь вдвоём, нельзя быть — одному. Частично я — сама себе мешаю. И на душе — так гадко, отвратительно — со мною поделилась.
— Не одинока, в этом — тебе признался.
— Так хорошо, что ты не лезешь в душу, с расспросами ко мне — была довольной.
— Тебе бы так же, не мешало это делать — отрезал я, тебе.
— Я и не лезу — ты ответила. Вижу — тебе нехорошо. Случайно — встретились.
— Ведь, больше было — негде.
— Наверное.
Крылья — не в норме?
— Я не хочу летать, и говорить — делиться.
— А и не нужно. Мы посидим вдвоём, как будто — каждый здесь — один. Прикольно?
— Сиди! Ведь места — много.
Нужно — со мною рядом?! — спросил тебя.
— Тебе — я, помешала?
— Немного. Да.
— Ну извини! Пойду — тогда. Мешать — не стану.
Поднявшись, ты пошла вперёд — не оборачиваясь в мою сторону.
Дорога за мостом — сворачивала у реки. Идти домой, ты не хотела. Присев на берегу — задумалась.
Невдалеке — горели «кобры» освещения — проспектов, площади, а здесь — лишь месяц и луна, с подругами и слугами своими — звёздами, неярко освещали берег — ласково и бескорыстно, дарили свет — прохожим и влюблённым.
— Не помешал? — спросил тебя, одумавшись. — Я думал, что ты дома — ко сну готовишься.
— Не хочется. Всё вновь — одно и то же.
— Всё, вновь одно и то же — я повторил, добавив, немного помолчав — права ты.
Хотел уйти, ведь сам — прогнал тебя, недавно.
— Если желание присесть — есть, то — присаживайся. Мне не мешаешь — предложила.
Я извинился, и присел. Ты рассказала — об исключениях из правил:
— Их исключают — ежедневно, из правил и из общества, немного — за день — пятнадцать-двадцать человек.
— Как это? — я спросил, слова» не поняв — удивился. Ведь, говорил я — о другом.
— По-разному. Одних стерилизуют, других — «небезнадёжных», обрабатывают, пытаясь дать возможность им — исправиться, а третьих — кто не подлежит: ни к первым, и ни ко вторым, вычёркивают — смело из членов общества, их отправляя в путь последний — ласты клеить. Слишком уж много — развелось, всех трудно прокормить и, убирать за ними.
Сначала их, потом — инакомыслящих.
— Но это же…, когда-то было — где-то! Неправильно…, всё это! — я возмутился.
О многом говорили. Меня спросила ты.
— Икар, что сделал ты с собой?
Становишься, сам — диссидентом? — Согласна я, Икар, идти — с тобой. С утра начнём мы — завтра.
Я верю, что в пути — меня, ты — не оставишь, коли не станет сил идти, поверю я тебе, тебя не зная — что лучшего желаешь — всем, и в нашей жизни.
— Хочу, чтобы в твоей отчизне — всё было правильно, законно, — тебе ответил я — задумчиво.
Случайной ли была, та — встреча?
Вдвоём всегда сильней, разумнее, верней, прямее — путь наш будет — считаю.
Верю, что это будет — в нашем измерении. Тот день настанет — день самосознания.
Пока путь, силою — не будет — прерван….
Илия плакала — беззвучно. Атём-Икар к ней подошёл и, крепко — обнял. При всех поцеловал.
— Тебя, тогда ещё я — полюбила, она ему — призналась.
Я очень долго, себя — не понимала — как я могла, после Никиты, тебе отдаться — сердцем, не только телом? Причём, в ночь первую, когда я поняла — кого я потеряла. — Любимого — того, с кем, ведь — могла остаться — навсегда.
— Выходит — сердце чувствовало — в нём — любимого Никиту, Сделала вывод, тяжело вздохнув — Татьяна.
— И, какой вывод, можем сделать, из всей этой истории? — спросила Ника.
— Не мог, её — не полюбить, ведь я любил её и раньше, Артём — признался.
Себя не понимал, как Илия, как мог я — допустить себе — измену.
Да, понимал, что стала Илия — моей любимой так же. Но как, всё это объяснить — себе, не знал — до этого момента.
Два дня назад — мне Ника подсказала — ответы на вопросы, которые не мог я разрешить, не смог себе ответить о полигамности — мужчины, женщины.
Я к этому добавлю — только то, что это — редко, но возможно, тем более, что полюбил, при перевоплощениях — Инанну, Илию, Татьяну, Нику, Миру.
Инана-Мира — в прошлом, причину знаете — предательство. Хотя, её я — не дождался, с Таней — сорвался.
Я вас любил, всегда. И получилось — в каждую из вас влюблялся — дважды, в разных измерениях и, ни в кого других, лишь — в вас одних, моих прекрасных и любимых, самых необходимых — в жизни, милых.
Ты, Ника — мне сказала:
— Возможно, сущность каждая — в тебе, и полюбила — существ понравившихся — той. В тебе их — три, как минимум. И этим сущностям — в тебе, мы — дороги, необходимые и, самые любимые.
— Права ты в этом — оказалась, милая! Их создаю, невольно (сущностей) — при каждом перевоплощении — в Думузи (аннунака), в измерениях других и, в жизни — нашей, под облаками. Где расположено Чистилище.
Возможно, ты и разбудила — этим, моё воспоминание о человеке-птице.
А ранее — мои воспоминания — о нём, мозг мой — блокировал, самостоятельно.
Боялся, что — я не люблю, вдруг это — просто, похотливость? А оказалось, что люблю. И это — на всю жизнь! — мои любимые.
— После котёнка, кто остался? — Татьяна улыбнулась.
Ты стал милей и ласковей, котёнок мой любимый.
Стал больше уделять прелюдиям, немного — «мучить», тем самым — «заставляя» быть нас, — страстными и темпераментными, с желаниями — неимоверными, одновременно — нежными.
— Для всех нас — разный ты, в деталях лишь. Един ты — в целом, ведь мы — энергии твои и колебания, воспринимаем — сердцем.
Как выяснили вновь, — сердцу виднее Ему мы — доверяем! — Для каждой, ты любим — по своему и, сильно — одинаково.
Тебе, сказала я — однажды — Я не хочу страдать — в сторонке, смотреть, как любишь Нику.
Ведь я люблю тебя, её.
Люби, значит — обеих. Теперь нас трое.
— Почти что — двое. Немного, на него я претендую, ей улыбнулась — Ника.
Его люблю, но более — хочу тебя и Илию. Метаморфоза.
Полностью книгу можно прочитать на сайте https://ridero.ru/books/bogi_s_rodiny_10/