Мещане.
Пришёл однажды живой человек
В гости к мертвецам
И видит: в дому тепло и светло.
Не верит своим глазам.
- Зачем вам тепло, – говорит человек,
Ведь вы же мертвы давно.
Тепло мы держим для вас – живых,
А нам самим всё равно.
За стол посадили – богатый стол.
- Но, как же, всё это - мне?
- Конечно, тебе, кому же ещё.
Спасибо что ты пришёл!
И дочь предложили – красивую дочь,
Ещё не смердит, но синяя.
Красавицу на ночь? Что ж, не прочь.
Спасибо… Прекрасная, дивная.
Проходит бессонная ночь страстей –
Пропал человек, сгинул.
А семья мертвецов ждёт новых гостей.
Добро пожаловать, милый!
Это мое самое первое стихотворение из тех, что я не уничтожил. Мне жалко было его уничтожать.
Мещанство - это одна из главных тем творчества Чехова. Квинтэссенция мещанства — это образ Наташи в «Трех сестрах». Обязательно прочитайте эту пьесу, если вдруг не читали, и вы поймете, что мещанство в лице Наташи убивает все живое вокруг.
У Горького – есть одноименная пьеса «Мещане». Но у Чехова тема мещанства выведена более тонко, и в то же самое время более глубоко, на мой взгляд.
В словаре Ожегова МЕЩАНИН - Человек с мелкими, сугубо личными интересами, с узким кругозором и неразвитыми вкусами, безразличный к интересам общества.
Дрозофила.
В кладовой было темно, стояли бутылки, банки, мешки, кастрюли, соковыжималка и другой хлам. Ещё стояла коробка, в которой лежали яблоки – жёлтые в крапинку. Одно из них начала съедать гниль, а это как раз то, что нужно для очередного выводка дрозофил. И вот, очередное семейство увидело свет, а вернее тьму кладовой. Выводок был огромный.
- Привет!
- Привет.
- Тебя как зовут?
- Меня – Ра. А тебя?
- Меня – Лу.
Таких возгласов было не меньше сотни…
Вначале нужно было поесть гнили, поесть очень много, а потом лететь, чтобы найти другую гниль, и снова много поесть…
Жизнь дрозофил сложна, и очень многие умирают, так и не достигнув своей главной цели: спаривания - для самца и откладывания яиц - для самки.
Живёт мушка два дня, но для дрозофил – это вся жизнь. И вся их жизнь происходит в беспрерывной борьбе за пищу. Кроме того, их поджидает множество опасностей, грозящих им смертью, но они не сдаются и обязаны искать, искать и ещё раз искать пищу. Иначе – бесцельное, бессмысленное существование.
Но и среди дрозофил нашлась «Белая Ворона». Это был Ра. Сначала ему не понравился вкус гнилья, но понравилась Лу. Потом он занялся обследованием комнат, и много дрозофиловых лет изучал их. Ел, при этом, только крохи на полу. Думал, рассуждал. Оказывается, есть можно было реже и не обязательно гниль, а чувствовать себя не хуже других!
Его всё время тянуло вверх, но выше потолка он взлететь не мог.
Ему совсем не хотелось в кладовую, где постоянно пропадали все дрозофилы. Он только и слышал:
- Скорее, скорее – там помидоры гниют!
- Быстрее, в помойном ведре – яблочные огрызки!
- На холодильнике – гнилая груша!
- На подоконнике – лук!
- В ведре – картошка!
Лу дружила с Ра, несмотря на то что его называли сумасшедшим и говорили, что он не проживёт и тридцати дрозофиловых лет. Его сейчас мучил вопрос: «Как попасть за прозрачную перегородку, где было так красиво?» Он единственный заметил эту красоту. Другим было некогда отвлечься от гнили. Многократно он пытался разбить перегородку, слёту ударившись об неё, но эти попытки были безуспешны. Лу останавливала его, хотя ей тоже стало интересно, что там.
- Видишь, какой красивый, огромный красный шар?
- Вижу.
- А вверху – голубое полотно. Мы должны туда добраться. Я пометил перегородку, и теперь всё время бьюсь в одно и то же место. А разлетаться лучше из соседней комнаты – скорость будет больше. Ещё я в лапки беру мелкие камешки, чтобы быть тяжелее. Вот увидишь, у нас получится!
- Да, конечно.
- Лу, там огурцы гниют! Целая дюжина! Полетим скорее, а то опоздаем.
- Нет, я не полечу.
- Как хочешь. А гниль отменная.
- Нет…
- Лу, почему ты осталась?
- Не знаю. Наверно потому, что ты здесь. Шар исчез!
- Этого не может быть! Куда он делся? И голубое полотно потемнело.
Ра начал биться о перегородку.
- Скорее! Мы его догоним!… Нет, ты разобьёшься. Я сам.
Но Лу была уже вместе с ним. Так они бились, бились, бились и бились…
- Устала?
- Да. А ты.
- Немного. Держись за меня.
- Спасибо.
- Ничего, может быть, что-нибудь придумаем.
Стало так же темно, как в кладовой. И только блестящие капельки были видны на чёрном фоне там, где когда-то было голубое полотно.
- Смотри, Ра, что это?
- Шар! Только другой. Жёлтый. Такой же, как твои глаза…
- А тот, который исчез, был как твои – красный…
- Да…
Прошли годы, годы, и еще годы дрозофиловых лет… а Ра и Лу все безнадежно бились о стекло…
- Просыпайся, Лу! Скорее просыпайся! Голубое полотно! Нам снова есть куда лететь! Нужно торопиться, пока оно опять не исчезло!
Удар, удар… ещё удар… к Ра присоединилась Лу – удар. И, вдруг…
Стекло разбилось! И две маленькие мушки оказались на траве.
- Лу, с тобой всё в порядке?
- Да.
- Мы, все-таки, её разбили, Лу! Разбили, вместе с тобой!
- Посмотри! Что это?
- Сколько, много! Я вижу тебя сквозь неё!
- И я тебя! Ой, она упала.
- Вот другая!
- Какой ты смешной!
- Какая ты красивая!
- Посмотри, восходит шар, похожий на твои глаза.
Они омылись росой, расправили крылья и полетели вверх к голубому полотну.
Это история как раз про подход к жизни мещанский и творческий. Я бы даже так сказал, что творчество антипод мещанства во всех его проявлениях. Творческий человек не может быть мещанином. А если вдруг им становится, то сразу же перестает творить. У него тут же отнимается этот дар. А мещане никогда не смогут понять творческую личность, как раз в силу своей приземленности и узости кругозора. Попробуйте кроту рассказать – как красив восход солнца!
Петух и Соловей.
Петух, гулявший во дворе, увидел Соловья.
-Спой, птенчик, что-нибудь! Спою тебе и я.
-О чём мне спеть?
-Да ни о чём.
- Ты извини, но вдруг
Петь ни о чём - навязывать свой голос всем вокруг.
-А что? Вот я: ку-ка-ре-ку…
-Я громко - не могу.
-А вот ещё сильнее смотри: ку-ка-ре-ку!
А все кричат –я не певец – но это ерунда,
ведь ты признал во мне талант! Тебя я уважаю, да!
И вот ещё: Большой твой двор, курятник и насест?
И куриц сколько?
-У меня курятника – то нет.
-Как нет? А где же ты живёшь?!
-Мой двор - весь лес.
Любое дерево - курятник и насест.
Поем, попью – то, что найду. Природа не бедна.
И знаешь, может это странно, но «курица» одна.
… Пожалуй, мне пора лететь. Тебя я оторвал от дел.
-Как поумнеешь, подрастёшь - лети, найдём тебе удел.
-Ну что ж, спасибо за добро, возможно, прилечу,
Но, если честно, между нами, то вряд ли захочу.
Творческий человек может понять суть мещанства и разложить его не составляющие элементы, что сделал Чехов в своей Наташе. И особо обратите внимание на Андрея, что с ним стало, когда он женился на Наташе. Но, к сожалению, наши выводы не помогут самому мещанину. Это может помочь только молодому поколению разобраться, если конечно оно захочет.
Карликовая берёзка и тополь.
Посадили два дерева рядом,
Вместе они взошли.
Очень любили друг друга
В детстве, но годы прошли.
Вымахал тополь высоко.
Берёзка стоит в тени.
Плачет – ей одиноко.
Счастье, любовь, – где они?
Липкие пальцы нежат
Ствол тополя с толстой корой,
А тополь высоко в небе
Играет своей листвой.
Пытается он согнуться,
Пытается руку подать,
Но карликовая берёзка
Мала, ей руки не достать.
Растут они вместе, рядом,
Их корни сплелись в узелки,
Слышат дыханье друг друга,
Но как они далеки…
Чему учит история
Если вы исследуете историю древних цивилизаций, а потом и ближайших столетий, то можно прийти к заключению: гибель цивилизаций, падение империй, дворов и стран происходили исключительно в результате мещанского образа жизни ее населения и идеологии власть имущих. А что же осталось после крушения этих цивилизаций, империй, дворов – произведения искусства! И только это наследие вечно.
Но, если ты творческая личность, то это и ответственность, и обязанность, даже в том случае, если тебя окружающие не воспринимают всерьез.
Один мальчик
Один маленький мальчик написал сказки и принёс их в детский сад: «Пусть ребята порадуются, посмеются, поплачут».
Прочитал мальчик свои сказки ребятам. Поплакали, посмеялись, повеселились и спрашивают:
- Кто написал эти сказки? Пушкин?
- Нет, это я написал, - сказал мальчик.
- Подумаешь, и я так напишу, - сказал первый ребёнок.
- И я - тоже, - сказал второй.
«И я, и я, и я…», - затараторили все остальные.
Но, почему-то, не пишут.