Когда-то нам было по двадцать.
В те годы нами двигала жажда любви и приключений, помноженная на молодецкую удаль и полное непонимание последствий свободного самовыражения в сети. Поэтому мы часами разговаривали о том, что было важно для нас. Ходили на курсы горизонтальных подвигов, чтобы выделяться из толпы таких же любительниц приключений своими удивительными навыками, которыми мы громко похвалялись с броневичка. Мы крутили короткие бурные романы, в конце которых нас захлестывал такой ураган страстей, что куда там первому свиданию. Выбрасывали вещи из окон, били посуду, писали подругам километры истеричных сообщений в аську - помните, что такое была аська?
Мы чувствовали себя неприкаянными, в груди довольно болезненно горел огонь. И мы были живы.
Потом нам исполнилось тридцать. И с первыми седыми волосками и той маленькой морщинкой между бровей, которой вот вчера буквально не было, пришло успокоение, лень и знакомство с новым миром. В том мире, который встретил нас тридцатилетних, все было иначе. Нелепо и странно было бы - перечислить свои удивительные навыки с тех горизонтальных курсов, которые мы с таким бесшабашным восторгом осваивали в юности. Это что же - пытаться продать себя на рынке? Нет никакого рынка для людей с самоуважением. Мы перестали себя воспринимать как товар, и начали воспринимать как нечто самоценное. У нас появились новый самоопределения - я-жена, я-мать, я-успешная бизнес-леди. Я-свободная личность, которая наплевала на все ваши критерии успеха и уехала чиллить на Бали. И мы были цельны и счастливы.
Что же происходит теперь со мной и моими подругами, когда тот возраст, который даже праздновать не принято в суеверном обществе, вышел из-за гор и начал дышать в спину кладбищенским хладом? Сорокет. Новые тридцать, конечно, а вовсе не почтенная старость, как это было у Пушкина и Стендаля. У нас еще многое впереди, современная косметология творит чудеса, а ломоту в спине неплохо компенсируют массаж, фитнес и доступные обезболивающие. Но кто из нас ни разу не натыкался на статьи, в которых юные копирайтерские дарования описывали "10 правил макияжа для тех, кому за 40", иллюстрируя их фотографиями красоток из возрастной категории 60+? Красоток без иронии: в современном мире в любом возрасте можно быть красивой, если ты здорова и богата. Как много интересного стоит за словом "если", правда?
Я смотрю в зеркало и вижу там то же, что и мои подруги. Ни избыточное воздействие солнца, ни трудные погодные условия, ни тяжелые условия труда не сказались на нашей внешности. А вот свежая серия anti-age косметики, кажется, сказалась благотворно: тусклая кожа, кажется, со вчерашнего дня стала чуть посвежее? Веки, конечно, нависают, и складок между бровями стало больше. Больше всего печалит овал...
Хотя кому я вру? Больше всего печалит то, что мир не следует завету главного философа моей жизни Тоси Кислицыной, и, когда я иду по улице со свежей модной укладкой, в новом платье и удобных туфлях на каблуке (а к сорока годам я научилась выбирать удобную обувь!), никто не спешит складываться в штабеля. И сам тот факт, что я хотела бы видеть эти штабеля позади себя, - это кринж. И вообще то, что я цитирую Тосю Кислицыну, безусловный кринж, но я не нашла подходящих цитат у Ники Минаж и Клавы Коки.
Мой прекрасный муж, одинаково привлекательный и во время жима лежа, и на бурных совещаниях, вечерами обнимает меня перед светящимся экраном телевизора, и я думаю о том, что ни один другой мужчина не может подходить мне так же, как совпадающий кусочек паззла, всеми своими выступами и впадинками. Но штабеля - совсем о другом. Они о том, что мне больше не двадцать. О том, что для поддержки груди мне требуется бронебюстгальтер, а косметологу я ежемесячно выплачиваю бюджет небольшого африканского государства. О том, что я боюсь будущего, и боюсь себя в этом будущем. И об этом будет мой дневник.