В центре большого города, на холоде восемь часов лежал пожилой человек. Мимо шли люди, сотни людей, но никто не подошел к лежащему.
- Клошара, алкоголик, - говорили они и отворачивались, - проспится и встанет.
И только к утру, случайный бездомный проявил участие к упавшему старику и вызвал скорую.
Но увы, было поздно - 84-летний Рене Робер скончался от черепно-мозговой травмы и переохлаждения. В центре Парижа. Но самое грустное в этой истории то, что мир узнал про этот случай только потому, что умерший был мировой знаменитостью.
Люди боятся одиночества. Инстинктивно тянутся в толпу, окружают себя знакомыми и каждый раз, выходя из дома и вливаясь в многоголосую толпу уверены, что если что - прохожие не останутся безучастны. Но в реальности почему-то часто происходит наоборот - умереть в толпе оказывается намного проще. Вот история уже из личного опыта:
В вагоне метро лежал человек в луже крови. Он лежал, преградив всем телом выход прямо возле первой двери, первого вагона. Спешащие по своим делам пассажиры ловко перепрыгивали через него, тихо матерясь.
- Бомж, нашел место где развалиться, - морщились они.
- Задолбали эти алкаши, - раздраженно бубнил машинист, вытаскивая человека прямо на холодный и грязный пол надземной станции метро. За телом тянулась широкая полоска крови, но это никак не повлияло на установки машиниста.
- Вы с этим? - брезгливо смотрела на меня дежурная, лениво пытаясь дозвониться до скорой. Перед ней лежал едва надкусанный бутерброд, в кружке дымился растворимый кофе. А над ней стояла тетка, отвлекающая от важных занятий и требующая заниматься черти-чем.
- Да, тут алкаш один валяется, а с ним его баба, - уверенно поставила диагноз лежащему в без сознания мужчине дежурная, наконец дозвонившись до скорой помощи. Ну и мне заодно, чтобы в другой раз неповадно было.
Говорят, люди стали черствее, но дело совсем не в этом. Обезличенность - вот главный бич современного общества больших городов. Скорее всего многие из этих людей бросятся спасать утопающего на безлюдном пляже, переведут деньги больному ребенку и даже помогут распоследнему алкашу, столкнувшись с ним на глухой, деревенской тропинке.
Но здесь, в городской толпе мы все становимся обезличенными и обездушенными, как фигурки лего или третьестепенные герои фильма Матрица, которые незаметно возникают и исчезают, если заглючила программа. Исчезают незаметно, у всех на глазах. А если скользнет чей-то равнодушный взгляд, то тут же отвернется, - Бомж, алкаш, клошара.
- В следующий раз нечего нажираться так, - с брезгливой миной сказал мне интеллигентный мужчина, вытащив за шкирку из троллейбуса, где я вдруг начала падать рядом с ним. Приставив меня к столбу возле остановки, добродетель брезгливо отер руки о салфетку и с достоинством удалился.
А у меня был пятый месяц беременности, ВСД и жуткий токсикоз. Но объяснять это было бессмысленно. Кстати и одета я была вполне прилично, как и тот мужчина из метро…
Не кажется ли вам, что все это что-то вроде тестирования на человечность у Господа?