Ненависть к инакомыслию говорит о том, что это инакомыслие существует
К писателю Василию Аксенову современные читатели относятся, можно сказать, полярно — либо обожают, либо ненавидят. Насколько я понимаю, зависит это не столько от отношения к его литературным талантам, сколько от политических убеждений читателя, что, конечно же вполне понятно, но не слишком-то объективно.
У меня никакого мнения о творчестве Аксенова до сих пор не было, поскольку из него я был знаком лишь с прочитанной в далеком детстве повестью «Любовь к электричеству» - биографической повести о Леониде Красине, изданной в серии «Пламенные революционеры» (помните такую?). Кажется, повесть была интересная, но это все, что о ней помню.
И вот недавно по какой-то очередной странно ассоциативной цепочке, как всегда, зародившейся во время поиска непойми чего в глубинах интернета, на меня выплыл роман Аксенова «Остров Крым». Ознакомившись с несколькими рецензиями на него, я решил, что должен его прочитать.
И ничуть не пожалел.
Роман, конечно, невеселый — и это еще мягко сказано. Фантастическое допущение, на котором Аксенов строит сюжет, почти напрямую взято из реальной истории, только вместо генерала Чан Кайши и Тайваня в книге — остатки Добровольческой Армии и Крым, который для вящей стройности сюжета Аксенов отрезал от материка, сделав островом. Та же судьба «малого тигра» - Крым рос-рос и вырос в небольшое экономическое чудо под боком у гигантской угрюмой империи.
Я не хочу сейчас вдаваться в обсуждение того, действительно ли СССР был угрюмой империей, статья не об этом, а о книге Аксенова. Которая, как это ни странно, тоже на самом деле совсем не об этом. Если уж на то пошло, то и кажущийся на первый взгляд раем земным Остров Крым тоже в итоге предстает не раем, а, если воспользоваться хлестким (и презрительным) термином Святослава Логинова из «Света в окошке», раешником.
Аксеновский Остров Крым — это утопия. Примерно такая, о какой мечтают радикальные национал-либералы — царство свободной инициативы, облагороженной какими-то «славными традициями прошлого». И как любая утопия, она несет в себе причину собственной несостоятельности (как распад «Города солнца», блестяще описанный Тендряковым в «Покушении на миражи»).
Ох, неспроста Аксенов писал биографию Красина. Есть у Леонида Борисовича одно письмо с такими строками:
Вся эта революционная интеллигенция, кажется, безнадёжно сгнила в своих эмигрантских спорах и безнадёжна в своём сектантстве.
Правда, что сейчас кажется прямо-таки свифтовской иронией, писал он это о революционерах 1917 года — Ленине, Троцком, Бухарине и прочих. Однако именно эти строки абсолютно применимы к персонажам романа, и в первую очередь - к главному герою, Андрею Лучникову. Плейбою, миллионеру, спортсмену и основному «двигателю» движения за присоединение Крыма к СССР.
Здесь я хочу сделать паузу и еще раз напомнить: мы сейчас говорим о присоединнии литературного Крыма к литературному же СССР. Любые попытки устроить в комментариях побоище на актуально-политическую тему будут жестко пресечены.
Конечно, роман этот порожден во многом уже оставшейся в прошлом на момент его написания эпохой «шестидесятников». Можно сказать, он им и посвящен — романтикам-идеалистам, превратившихся в угрюмых диссидентов и разочарованных «невозвращенцев». Андрей Лучнииков — идеализированный собирательный образ, человек, каким они себя видели в мечтах. В тех самых мечтах, которые Аксенов в романе последовательно уничтожает, сталкивая с железобетонной действительностью.
По-твоему это я для себя все сделал, весь этот ад для себя сотворил?
Кричит Андрей в конце книги, когда его близкие, славные, добрые идеалисты, гибнут один за другим, а советские войска наводняют Крым после официального запроса Временной Думы о вхождении в состав СССР.
Так и хочется ответить литературному персонажу — да, дражайший сударь, вы совершенно правы. Именно так — вы все это сотворили для себя, и исключительно только для себя, по старой традиции рефлексирующей русской интеллигенции самозванно взвалив на себя право решать все за всех, и толкнуло вас на это такое же традиционное чувство глубинной, почти сакрально вины перед народом. И привело оно вас точно туда же, куда приводило всегда: к хаосу и разрушению.
Конечно, к одной этой идее невозможно свести такую многоплановую книгу, как «Остров Крым». Я специально не стал читать ни комментарии автора к роману (если такие существуют), ни обширную критику — лишь пробежал по верхам, чтобы составить самое общее впечатление о том, как его воспринимают современные читатели, но сохранить независимость собственного мнения. Но даже в том немногом, что я читал, мне пару раз попалась мысль о том, что роман, несмотря на некоторые преувеличенно бросающиеся в глаза исторические параллели, безнадежно устарел — нет больше ни СССР, ни диссидентов…
Поэтому предложу вам свой, немного неожиданный взгляд на те самые параллели.
Если немного абстрагироваться, перейти от буквального восприятия «Острова Крым» к метафорическому, то мы с удивлением (и ошеломлением) обнаружим, что на самом-то деле его «пророчество» сбылось — с точностью до наоборот.
В итоге сам СССР был захвачен и оккупирован Островом Крым. И теперь мы с вами живем в том, что получилось. Уж как получилось...